Оружие скальда

Она шагнула назад, но тут же опомнилась и прыгнула вперед. Тело волка шевельнулось, но это не было признаком жизни. Из-под него выбрался человек. Не в силах встать даже на колени, он дернулся, пытаясь ползти. Весь он был залит темной кровью, волосы его намокли и слиплись, лицо стало неузнаваемым. Но он был жив.

Ингитора покачнулась, как деревце под ветром. Ее сердце рвалось туда, а ноги не шли, как будто вросли в землю.

И леденящий, нечеловеческий вой снова потряс Великанью Долину. Маленькая ведьма упала на колени на верхней площадке горы, не в силах выдержать увиденное. Протягивая вниз руки, она кричала от ужаса и боли. Ноги ее не шли, тело обессилело, как будто нож Торварда, обломок копья Властелина, пронзил ее саму. Она не верила, не могла поверить, что Жадный убит, она рвалась к нему, но не могла сдвинуться с места. Все ее существо раздирала дикая, нестерпимая боль.

А Ингитору крик дикого отчаяния ведьмы пробудил и подтолкнул; отважно ступая прямо по луже волчьей крови, она подбежала к Торварду и попыталась его поднять.

— Что с тобой? Ты цел? Ты ранен? Где, что? — бессвязно бормотала она, пытаясь что-то разглядеть под обильными потоками стынущей крови.

Торвард хотел что-то сказать, но только кашлял, хрипел и задыхался. Рубаха и кожаная безрукавка были разорваны ударом волчьей лапы, на плече и груди зияли длинные глубокие царапины, его собственная кровь смешалась с кровью волка. Торварду казалось, что он побывал под каменным обвалом, все тело у него болело и гудело, голова кружилась. Тяжело опираясь на Ингитору, он поднялся на ноги, кашляя и хватаясь за грудь; он сам еще не понимал, что сделал, помнил только одно: чудовищный волк больше не двигается.

— Пойдем! Пойдем! — сквозь шум и вой в ушах пробивался к его сознанию голос Ингиторы, казавшийся в эти мгновения и родным, и незнакомым. — Я тебе помогу.

И ее плечи, на которые он тяжело опирался здоровой рукой, нежданно приобрели крепость скалы.

Кое-как, держась одной рукой за Ингитору, а другой за выступы скалы, Торвард пробрался через расселину. Великанья Долина осталась позади. Перед ними лежало пологое пространство склона Пещерной Горы. По долине змеился неширокий ручей, с двух сторон ее ограждали смешанные рощи. Впереди был курган, к которому Торвард так стремился. Но сейчас у него не было сил дойти туда.

Дотащив Торварда до ручья, Ингитора чуть не упала вместе с ним. Все-таки для нее это была непосильная тяжесть, и ее едва держали ноги. Однако вода была им необходима. Волчья кровь, которой оба они были залиты с головы до ног, быстро сохла и стягивала тело, словно оно было зашито в плотный кожаный мешок. Вода в горном ручье была холодна, но чиста. По возможности отмыв Торварда, Ингитора перевязала его плечо, разорвав для этого свою верхнюю рубашку. По берегам ручья росло много высокой травы, и Ингитора быстро соорудила Торварду лежанку. Потом она натаскала хвороста и развела костер. И очень вовремя, потому что сумерки сгустились и стали ночью.

Занятая этими хлопотами, она не помнила ничего из только что пережитого, как будто поединки с каменным великаном и чудовищным волком сразу отодвинулись на годы назад. Но вот ночной холод выстуживал их мокрые волосы и одежду, пробирал до костей. Ингитора тревожилась, что Торвард, в придачу к ранам и потере крови, еще и простудится. Что она тогда будет делать?

О еде им не хотелось и думать. Торвард уснул, едва опустив голову на охапку травы. А Ингитора еще какое-то время сидела рядом и смотрела на него. Ни прошлого, ни будущего, ни даже сегодняшнего дня, полного страшных чудес, для нее не существовало. Все время от начала до конца мира сжалось и сомкнулось в эти мгновения. Ветер тихо проползал по верхушкам осин в ближнем перелеске, потрескивали сучья в костре. Изредка Ингитора наклонялась и прислушивалась к дыханию Торварда. И это было все, что ей было нужно. Она не думала, кто из них кому и чем обязан за прошлое, в чем виноват и в чем прав. Сами жизнь и смерть так близко подошли друг к другу, что грани их перемешались, стали неверными и ломкими, как край льдин возле самого берега в начале весны. И во всем Медном Лесу, на всем Квиттинге, может быть, во всем мире стояла тишина.

В Великаньей Долине властвовала тьма, такая же, какая стояла здесь в древние времена, когда не появилось еще не только людей, но даже и великанов. Дагейда сидела на земле над лежащим телом Жадного и тихо, равномерно покачивалась, закрыв руками лицо. Иногда она, словно проснувшись, опускала руки, зарывала тонкие пальцы в густую, но холодную мертвую шерсть, слипшуюся от засохшей крови.

— Жадный… Мой неутомимый… Мой верный… — беззвучно шептала она, и крупные слезы ползли по ее лицу из-под опущенных век. Весь мир вокруг нее замер в такой же мертвой неподвижности.

Ведьмы умеют поднимать мертвых своим колдовством. Но жизнь, настоящую жизнь боги дают только один раз.

Дагейда даже не вспоминала о тех двоих, что прошли по Великаньей Долине к кургану Торбранда конунга. Она не думала ни о мече Свальнира, ни о мести за него. Все было ей безразлично. Кроме одного — холодного тела того единственного существа, которое когда-то дарило ей тепло.

Глубокая тьма висела над миром. Темные, медленно ползущие облака, как груды нечесаной шерсти черных овец, кутали землю и преграждали путь звездному свету. Во мраке светило лишь одно крошечное пятнышко, легкий лепесток огня — костер, разложенный людьми на берегу ручья. Здесь не было даже пары валунов, способных укрыть от дождя. Но было здесь что-то другое, такое, что сделало этот клочок мшистой холодной земли настоящим человеческим домом.

Часть седьмая ДРАКОН БИТВЫ

— Теперь, я думаю, тебе придется придумать мне новое прозвище, — сказал Торвард утром. Услышав его голос, Ингитора мгновенно обернулась от ручья, где пыталась оттереть кровавые пятна со своего плаща. Торварда она увидела даже не лежащим, а сидящим, и никакое другое зрелище не могло порадовать ее больше. Бросив плащ на камень, она поспешно подошла к Торварду, на ходу стряхивая воду с мокрых рук, и села рядом с ним.

— Как ты? — спросила она, настойчиво оглядывая его и радостно улыбаясь при этом. — Принести тебе воды? Или хочешь мяса? У нас осталось еще немного.

— Еще бы не хотеть! Сегодня нам понадобятся силы. До кургана осталось уже недалеко. Посмотри — его уже видно!

Торвард показал на север. В конце длинной пустой долины, у подножия новой горы, виднелся одинокий курган. Он был полукруглым, похожим на перевернутый великанский котел, его основание опоясывал особый земляной вал, а на вершине чернел большой камень. Его никак нельзя было спутать с обыкновенным холмиком, и странно было видеть этот след человеческой судьбы в самом сердце дикого Медного Леса.

— Не хочешь же ты идти туда уже сегодня? — тревожно спросила Ингитора.

— А почему нет? — удивился Торвард. — Я и так слишком долго к нему шел, чтобы опять ждать. Если ты об этом, — он посмотрел на свое плечо, обмотанное неровно лежащими окровавленными лоскутами, — то не так уж сильно он меня поцарапал. Было больше волчьей крови, чем моей. Я понимаю, вчера это выглядело страшновато, но царапины не такие уж глубокие. Так ты слышала, что я сказал? Может быть, теперь ты придумаешь мне новое прозвище?

Торвард взял Ингитору за руку и посмотрел ей в глаза. Понятно было, о чем он спрашивает. После всего произошедшего их прежние отношения окончились, и начаться должно было что-то совсем другое.

— Я уже дала тебе одно — Морской Великан. А еще… пожалуй, лучше тебе подойдет прозвище Убийца Волка.

— Немножко хуже, чем Убийца Дракона, но я не Сигурд. Пусть будет так. — Торвард улыбнулся, придвинулся к Ингиторе ближе. — А какой подарок ты к этому прибавишь?

Ингитора фыркнула и отодвинулась.