ОСА-12

Взглянув на босса, она подавила внутри панический комок страха. Призрак то ли демонстративно, то ли случайно надевал свои проклятые часы именно здесь.

– Мне пора, - совершенно безэмоционально сказал он и, ничего не добавив, просто ушел.

Криз с облегчением выдохнула, стараясь проанализировать в голове то, что случилось. Все действия, от активирования чипа до его отключения, заняли примерно минуты три-четыре. Если Призрак что-то и заподозрил, то никаких доказательств у него нет. Она все сделала очень осторожно. Чип не был вскрыт или дешифрован. Записи на камерах должны быть отключены на это время. Хотя этот факт сам по себе мог укрепить его подозрения.

Ну что ж, риск всегда существовал. Но если существовал шанс выбраться из этой пропитанный насквозь ямы с названием «Цербер», Хестром готова была рискнуть. Да, её решимость была несколько поколеблена не столь давно изменившимся положением вещей, в котором её связь с Призраком приобретала едкий, но такой поразительно притягательный вкус, как будто она подсела на новый вид наркотика, и все же это не могло заслонить собой ни злость, ни почти зародившуюся ненависть.

Найдя датапад, она набрала на нем сообщение: «Я все еще жду встречи с Хэнком», - и оставила на видном месте. Призрака бы удивило, что Хестром Криз об этом не напомнила. Пусть думает, будто она все еще надеется на эту встречу.

Добравшись до двери, она активировала замок, спрашивая, что сейчас увидит: запрет на открытие или все же приглашение выйти.

Зеленый цвет свидетельствовал, что заточение окончено. Однако не успела она покинуть «Зону 1», как увидела впереди ожидающую её Проайс. Та молча указала на лифт.

Зайдя в кабину, Хейс отдала устройство, и та сразу же его активировала.

– Ну что? Ты это сделала?
– требовательно задала координатор вопрос.
– Ты запомнила комбинации?

– Да.

– Отлично, - кивнула Проайс.
– Очень не хотелось мне услышать, что ты опять облажалась, занятая другим.

– Твой намек по связи был ясен, - холодно отпарировала Криз.
– Только не говори, что ты угробила агента намеренно.

– В медицинском секторе уже пару дней какие-то неполадки с оборудованием. Я всего лишь изобрела причину, достаточную, чтобы Призрак отвлекся от твоей персоны. Жаль моего агента, но это была цена, которую я готова понести ради цели.

Хейс не стала отвечать, почувствовав легкое головокружение. А ведь Проайс недалеко ушла от того, кого хотела победить. Надо быть с ней осторожнее.

– Комбинации зашифрованы, - сказала Криз.
– Придется найти время, чтобы расшифровать их.

– Я этим займусь. Воспроизведешь список и передашь мне его, как только представится такая возможность.

– Я выполнила свою часть. Теперь твоя очередь.

Проайс, недовольно поджав губы, извлекла из кармана инфокарту.

– Держи. Там найдешь информацию о местонахождении своего дружка. Он на станции «Лазарь».

– Что он там делает? Там же одни ученые. Полевые агенты там не работают.

Окинув Хейс равнодушным взглядом, Проайс слегка пожала плечами.

– Реабилитация после вживления имплантатов. Как некогда у тебя была, если помнишь. Но сейчас все равно не время и не место с этим разбираться. У тебя новое назначение.

– Неужели?
– нахмурилась Хейс.
– Когда это Призрак успел?

– Три часа назад.

– Чертов лицемер, - выругалась Криз.

– Теперь, когда у меня есть информация о Кэнноне, мне не очень хотелось бы прозябать на шестимесячном задании.

– Не волнуйся. Там все намного проще. Ознакомишься в сети «Цербера» под своим доступом. Теперь у тебя новый координатор, Криз. Будь вдвойне аккуратна. Мы не сможем теперь видеться часто, пользуйся тем шифром для связи, который ты запомнила. А теперь уходи, - Проайс выключила прибор, а через секунду створки лифта разъехались в стороны.

Хейс вышла, но Железная Сука за ней не последовала. Прежде чем лифт успел скрыть её, Хестром спросила:

– И кто же мой новый координатор?

Проайс как-то зловеще и в то же время с предостерегающими нотками произнесла:

– Не кто иной как сам лидер Организации. Призрак. Так что смотри в оба.

========== 39. НЕПРИЯТНЫЙ СЮРКРИЗ ==========

39. НЕПРИЯТНЫЙ СЮРКРИЗ

Цитадель всегда нравилась Эмили. Все здесь было так чисто, так ухоженно, что иногда Расе, родившейся в нищете и выросшей в рабстве на астероиде, казалось, будто вокруг сплошная галлюцинация.

Эти мягко урчащие ручейки в озерах Президиума, неспешное, почти ленивое хождение служащих в Башне, такие вежливые разговоры - если сравнивать это место с тем, в котором она провела детство, то становится предельно ясно, где находится Рай, а где обосновался Ад.

За год, потраченный на внедрение к Объекту, Эмили чудилось, что она настолько сильно свыклась с теперешней своей жизнью, что уже и не слишком хочется возвращаться ни в пропитанные вонью коридоры Омеги, ни в аскетичные и жалкие постройки какой-либо колонии, ни даже в стерильно «правильные» кабинеты на станции «Минитмен», ставшей ей домом за последние годы.

Много лет назад она убила человека лишь за возможность улететь с проклятого астероида, а сегодня она могла позволить себе красиво одеваться, вкусно и дорого поесть, насладиться всеми прелестями жизни, не думая даже о том, сколько все это стоит - её задание изрядно избаловало её, погрузив в сладкую мягкую негу беззаботного бытия.

И все было бы прекрасно, если б только это не являлось всего лишь её внедрением, а значит притворством чистой монеты. Впрочем, Эмили получала от этого особое удовольствие, ведь никто в её окружении даже не догадывался о том, кто она на самом деле.

А кем же она была? Лучшим агентом проекта «Оса» - вот кем!

Раса искоса огляделась вокруг, как будто проверяя, ничего ли не забыла на скамейке, где сидела, а на самом деле - убедилась, что никто не проявляет к ней излишнего интереса. Все вокруг казалось спокойным и умиротворяющим.

Президиум был великолепен. Одно из самый любимых для Эмили мест на станции, возле знаменитого Монумента Ретранслятора, прославляющего протеанское искусство и символизирующего, как говорили эксперты, власть и единство протеанского народа. На взгляд Расы, монумент был так себе и не представлял собой ничего интересного: две палки с шаром, - и если эта статуя была гордостью протеан в свое время, то напрашивался печальный вывод о том, что искусством так называемые ханарами Вдохновители занимались неохотно и мало.