Осажденная крепость. Нерассказанная история первой холодной войны

Тем временем в Вашингтоне по инициативе президента Уильяма Гардинга 12 ноября 1921 года открылась конференция по ограничению вооружений, тихоокеанскому и дальневосточному вопросам. Участвовали девять стран: Соединенные Штаты, Великобритания, Япония, Франция, Италия, Китай, Бельгия, Голландия, Португалия.

Советской России отказали в участии ввиду «отсутствия единого признанного русского правительства».

Обсуждали, как прекратить гонку вооружений. Больше всего Соединенные Штаты желали умерить аппетиты Японии. Конференция ограничила тоннаж военного флота Японии, что в Токио назвали вопиющей несправедливостью. Кроме того, Япония обязалась соблюдать суверенитет, независимость, территориальную целостность Китая.

Русский вопрос дискутировался в Вашингтоне 21–24 января 1922 года.

Руководитель японской делегации барон Кидзэро Сидэхара, заместитель министра иностранных дел, объяснял причины интервенции. Сначала хотели защитить чешско-словацкие войска, а также жизнь и имущество японцев. А после николаевского инцидента хотели получить компенсацию. Сидэхара жаловался:

— Интервенция — дорогое и неблагодарное занятие.

Сидэхара предложил ввести на российский Дальний Восток многонациональные силы, чтобы заставить Москву вернуть долги и имущество, конфискованное у иностранцев. Но поддержки не получил. Американская делегация потребовала «полного вывода японских войск со всей русской территории и возвращения Сахалина русскому народу». Японии пришлось согласиться на вывод войск. Но исполнять обещание не спешили.

Александр Краснощеков обратился в Государственный департамент США с просьбой разрешить торговой делегации Дальневосточной республики приехать в Вашингтон. Визы были даны, и дальневосточники поехали за океан. Состав делегации утвердили на заседании политбюро ЦК в Москве.

Делегацию ДВР к участию в конференции не допустили. Но дальневосточников приняли в конгрессе. Делегация пыталась добиться признания ДВР и заинтересовать американский бизнес экономическими возможностями республики.

Многие из тех, кто создавал Дальневосточную республику, искренне рассчитывали жить в разумно устроенном демократическом государстве, где власть не будет принадлежать ни японцам, ни большевикам. Так что для одних это было лицемерие, входящее в привычку, для других — дело всей жизни.

Краснощеков и его единомышленники полагали, что создание демократического государства — уникальный шанс восстановить нормальную жизнь на Дальнем Востоке на разумных принципах, которыми, быть может, воспользуется и вся Россия. Большевики были крайне недовольны Краснощековым: он легализовал партии меньшевиков и эсеров, привлек их к участию в правительстве, требовал свободы слова и печати и отстаивал независимость республики.

Краснощеков пытался наладить торговые, экономические, финансовые отношения с соседями. На территории Дальневосточной республики, в отличие от Советской России, в те годы свободно действовали иностранные банкиры.

В феврале 1922 года немецкие дипломаты, работавшие в Китае, вступили в переговоры с представителем ДВР в Харбине относительно получения немецкими промышленниками концессий на разработку вольфрамовых, молибденовых, ванадиевых месторождений. В июне приехала немецкая миссия устанавливать торгово-экономические отношения. А Дальневосточная республика уже договорилась о концессиях с американскими, японскими и британскими предпринимателями, которые хотели валить лес, добывать золото, искать нефть. Зерно республика, как и потом Советский Союз, закупала в Соединенных Штатах, расплачивалась пушниной и шерстью.

К началу Первой мировой войны Россия занимала пятое место в китайском импорте и третье в экспорте (после Англии и Японии). Россия покупала шестьдесят процентов вывозимого из Китая чая. В годы войны экспорт из Китая резко вырос. В 1915 году Россия купила в Китае в шесть раз больше, чем продавала китайцам.

В 1921 году ДВР продавала в Китай уголь, лес, дрова, строительные материалы. Из Китая в Забайкалье шли мука, мясо, яйца, жиры, сахар, рыба. К концу года в Китай повезли чугун, лес, цемент и пушнину. Дальневосточникам проще все было закупать в Китае, чем доставлять из европейской части России. И продовольственное снабжение Приамурья и Приморья шло через Маньчжурию.

Китайцы брали подряды на заготовку леса — тогда просто в виде дров. На базарах было полно китайского товара. Рядом работали китайские портные: сегодня заказал костюм, завтра уже готов. Женщины, желавшие приодеться, переправлялись на правый берег Амура в каком-нибудь старье, там его бросали, домой возвращались во всем новом.

Со времени Первой мировой войны из Китая в Амурскую и Приморскую области нелегально ввозили дешевый маньчжурский спирт. В Хабаровске шутили: не нужна нам жена, если привезут женку. Женка — фляга со спиртом. А китайские контрабандисты вывозили из России золото и вообще драгоценные металлы, пушнину, женьшень и панты — молодые отростки оленьих рогов. Кроме того, китайцы занимались наркотиками. Сеяли мак и устраивали нелегальные опиекурильни.

Китай сохранял свои консульства на территории Дальневосточной республики — во Владивостоке, Никольске-Уссурийском, Хабаровске, Иркутске, Благовещенске, Чите. Только во Владивостоке официально проживало восемнадцать тысяч китайцев. В Благовещенске было шестьсот китайских купцов. Для самоохраны им даже разрешили иметь собственную милицию.

В июне 1920 года в Пекин отправилась дипломатическая миссия Дальневосточной республики. Для делегации подобрали роскошную по тем временам машину — «кадиллак», прежде принадлежавшую начальнику французской военной миссии при адмирале Колчаке генералу Морису Жанену.

Миссию возглавил заместитель военного министра ДВР Юрин. Это псевдоним. Настоящая фамилия — Игнатий Людвигович Дзевялтовский. Польский дворянин, член Польской партии социалистов штабс-капитан Дзевялтовский присоединился к большевикам. В 1919 году служил народным комиссаром по военным и морским делам Украинской ССР, осенью 1919 года его перебросили в Сибирь, утвердили членом Реввоенсовета 5-й армии. В Иркутске он познакомился с Краснощековым и увлекся идеей буферного государства.

Юрин — джентльмен старой школы, любезный, изысканно обходительный. Его стараниями миссия ДВР завоевала себе в Пекине положение — ее главу принимал и министр иностранных дел Ян Хойцин, и премьер-министр Цзинь Юньпэнь.

Первый секретарь миссии Марк Исаакович Казанин (он жил с родителями в Харбине и окончил китайское отделение Восточного института во Владивостоке) вспоминал: «Пекин был для нас окном в мир, средством общения с Европой, Америкой, Азией, оповещения их о том, что ДВР является реальностью, что она имеет строй, отличный от строя Советской России, что тем самым Япония теряет даже прежний предлог оставаться и воевать в Сибири против ДВР как «оплота большевизма».

30 ноября 1920 года начались переговоры делегации Дальневосточной республики и китайских властей. В Пекине были готовы заключить торговое соглашение на определенных условиях:

— Россия не станет распространять большевизм в Китае;

— компенсирует убыток китайских торговцев от падения курса русской валюты;

— не будет притеснять китайских представителей в Сибири;

— откажется от прав царского правительства в полосе отчуждения Китайско-Восточной железной дороги и права экстерриториальности на территории Китая.

Китайско-Восточная железная дорога строилась шесть лет — в 1897–1903 годах, обошлась России в полмиллиарда золотых рублей. Дорога связала Владивосток с Забайкальем. Ветки шли на Дальний и Порт-Артур. После неудачной войны с японцами им досталась южная ветка, переименованная в Южно-Маньчжурскую железную дорогу.