Осажденные камнем

А потом явилась Адесса.

Всю последнюю неделю Максим готовился к ее возможному приходу и велел жителям предупреждать его о приближении незнакомцев, но Адесса оказалась слишком быстрой.

Из камышей выскочила рыбачка, крича во весь голос:

— Здесь Морасит! К оружию!

Спустя несколько мгновений Максим вышел из своего камышового дворца и увидел Адессу, надменно шагавшую по деревне с оружием в руках и смертельным блеском в глазах. Околдованный Максимом пожилой рыбак бросился на нее с багром, но Адесса разрубила его деревянный посох пополам и полоснула мужчину ножом по животу. Не замедлив шага, она отпихнула его в сторону, и тот повалился, хватаясь за вываливающиеся внутренности.

— Максим, я пришла за твоей головой по приказу властительницы.

Зная, что она защищена от его магии, Максим крикнул людям:

— Защитите меня! Остановите ее! — Он использовал заклинание очарования, чтобы подстегнуть жителей деревни, и так плясавших под его дудку.

— Мы не позволим причинить вред главнокомандующему волшебнику! — Даннер двинулся вперед с гримасой гнева и отвращения на лице.

К нему присоединились еще два рыбака. Адесса посмотрела на них, как на надоедливых мух. Жители деревни могли только неуклюже размахивать импровизированным оружием, как и предполагал Максим. Они были нужны лишь для отвлечения. Селяне ненадолго задержали Адессу, но Морасит сбила Даннера с ног, пронзила ножом двух рыбаков и неумолимо зашагала дальше.

С диким воплем юная дочь Даннера прыгнула вперед и накинула на Адессу рваную рыболовную сеть, застав воительницу врасплох. Морасит пыталась вырваться, ее короткий меч запутался в сети, в то время как жители деревни с воем бросились на нее, воспользовавшись заминкой. Толпа била лидера Морасит палками. Ребенок с ножом для потрошения рыбы прыгнул на нее, целясь в покрытые рунами ноги. Адесса отпихнула мальчишку в сторону, и тот упал в воду. Толпа напирала, собираясь убить Адессу, но она вырвалась из сети.

Теперь Морасит отнеслась к атакам всерьез. Крутясь на месте, словно была на ильдакарской боевой арене, она быстро убивала жителей деревни, как только те оказывались в пределах досягаемости меча. Некоторым удавалось ударить ее, однако Адесса не обращала внимания на боль. Она вырезала их всех, усеяв болотистую землю отрубленными конечностями и головами.

Максим послал еще нескольких жителей деревни на свою защиту, прекрасно понимая, что Морасит наверняка одолеет их. По мере гибели людей слабели и его чары. Ужас ослабил его власть над людьми, и они отступили.

Волшебник понял, что пришло время для другой тактики. Эта маленькая рыбацкая деревня не станет столицей его новой империи. Это был всего лишь эксперимент, небольшая остановка в путешествии, и пришло время использовать высшую силу своего дара, чтобы ускользнуть невредимым.

Магия не причинит вреда Адессе, но он достаточно умен, чтобы использовать ее по-другому. Он направил хань на медленные воды излучины, изменяя течение. Пока Адесса пробивалась через последних жителей деревни, Максим обрушил на Тараду поток речной воды. Нахлынувшая волна смыла тростниковый дворец и многочисленные хижины. Адесса подобралась, встречая поток.

Максим призвал еще больше магии, создав тепло и превратив водную завесу в горячий пар, который с ревом и свистом накрыл деревню. Кипящая вода окатила людей и постройки, смыв Адессу горячим потоком. Заводь оказалась окутана непроницаемым туманом.

Теперь у Максима было идеальное прикрытие для побега. Он уже нашел лодку, на которой доберется до основного течения реки. Теперь он отправится как можно дальше.

Глава 40

Тора устала ждать в безмолвной темнице. Она больше не позволит тюремщикам решать ее судьбу, она не будет ограждена от великого города — ее города. Ильдакар отверг ее, засунул в этот темный угол, и никто больше не беспокоился о ней. Тора была доведена до предела.

Ее муж распространил свой яд, разрушил город и исчез, смеясь над содеянным. Долгое время Тора испытывала к нему презрительное безразличие, а теперь при воспоминаниях о его поцелуях и прикосновениях чувствовала тошноту.

Верховный капитан Эйвери был превосходным и внимательным любовником, который ценил ее красоту, а не только силу. Сидя в камере и думая о красавце-капитане, Тора касалась своих рук, груди, ласкала себя между бедер, но вместо покалывающего возбуждения ощущала лишь приглушенные прикосновения. Тело больше походило на камень, чем на живую плоть, и было не способно испытывать удовольствие.

Как же она ненавидела Максима, ненавидела волшебников, наложивших чары окаменения, заговорщиков, объявивших ее виновной и не понимающих, что она сделала для Ильдакара. Все ради Ильдакара!

Она чувствовала себя нелюбимой падчерицей в родном городе. Совет отверг ее взгляды и отказался от мощи ее магии, которая защищала их на протяжении многих веков. Ее сердце было разбито, мечты растоптаны.

Она вернулась к двери в обрамлении покрытых рунами каменных блоков, которые не позволяли сбежать посредством магии. Тора зажгла на ладони огонек и оставила его висеть в воздухе, освещая каменные стены. Она изучала паутинки трещин, оставленные на камне ее кулаком, когда она пришла в ярость от насмешек Лани.

Это только начало. Она знала, что способна на большее.

Тора должна выбраться из камеры, должна увидеть свой город. Нет, надо сбежать из него. С ужасом и отвращением она поняла, что Ильдакар больше не был ее домом. Никки и Натан, палата волшебников, неблагодарные низшие классы, которые восстали против Ильдакара и убили ее сына Амоса, — они больше не были ее народом. Нет, Ильдакар больше не был ее городом. Неважно, сколько она ему дала.

Она сжала кулак, отвела руку назад и врезала по камню над треснутым блоком. Костяшки пальцев ударили так сильно, что по руке пошла дрожь, откликнувшись болью в плече. По крайней мере, ей казалось, что она это чувствует. Но повредить этот блок ей не удалось. Чего-то не хватало.

Подстрекательства Лани пробудили в ней новую силу. Теперь, когда она подумала о своих притупленных чувствах, о том, как ей хотелось ощутить трепет наслаждения в потерявшем чувствительность сокровенном месте, она снова испытала гнев. Он стал ярче пламени, висевшего в воздухе рядом с ней.

Ильдакар забрал у нее слишком много! Выйдя из себя, Тора нанесла еще один сокрушительный удар и ощутила, как блок треснул. Не позволяя гневу угаснуть, Тора била снова и снова, доводя себя до исступления. Она воскрешала в памяти вечера удовольствий, которые ей так нравились, своего любовника Эйвери, убитого мятежниками Зерцалоликого… убитого ее же мужем!

После многочисленных ударов Тора почувствовала, что рука повреждена, и увидела кровь, сочащуюся из бледной кожи. Будь она обычным человеком, кулаки уже превратились бы в кровавое месиво. Но она не отступила, проигнорировала раны и продолжила. Она била по камню, пока не уничтожила руны. Блоки рассыпались, дверь повисла на петлях, и Тора с силой ударила ногой по тяжелой деревянной преграде. Металлические штыри не выдержали, и засов с лязгом упал в коридор. Дверь застонала и рухнула на пол, открыв путь к свободе.