Осажденные камнем
Шрифт:
— Назови последнее место, в котором ты побывала, — попросил ее Натан. — Возможно, мы его знаем.
— Танимура была самой дальней точкой, хотя я доставляла много верных бойцов в Серримунди, на побережье Ларрикан, в Ороганг.
Никки быстро наметила планы.
— Танимура вполне годится. — Она знала этот город еще со времен жизни во Дворце Пророков, и найдет способ отправить оттуда весточку Ричарду.
— Я доставлю тебя туда, — сказала сильфида. — Наше дело не должно ждать. Ты поможешь нам одержать победу над волшебниками Нового мира.
Никки не ответила, решив не говорить этой сильфиде, что прошли тысячелетия,
— Будь осторожна, колдунья, — предупредил Натан.
Она повернулась к нему и Эльзе:
— Я ненадолго отлучусь, а вы ищите способ защитить город. — Она жестоко улыбнулась. — Я буду очень недовольна, если по возвращении найду Ильдакар разрушенным. — Натан хохотнул, и Никки повернулась лицом к сильфиде. — Я готова путешествовать.
— Тогда дыши. — Текучая сильфида поднялась, нависнув над Никки. — Вдохни меня и иди со мной.
Серебристая фигура объяла Никки волной холодного жидкого металла. Вокруг забурлила пена, и Никки погрузилась в колодец. Сильфида обняла ее, сжав сильнее.
— Дыши! — послышался в голове Никки настойчивый приказ.
Она вдохнула серебристую субстанцию, чувствуя, как сильфида заполняет ее рот, горло, нос, легкие. Ее сердце продолжало биться, но она тонула. Сильфида уносила ее вниз, все дальше и дальше.
Когда серебристая сильфида поглотила Никки и утянула в колодец, Натан с беспокойством заглянул в темноту, ощущая металлический привкус в сыром воздухе. Он перевел взгляд на потрясенную Эльзу.
— Возможно, это и хорошо, что я не могу путешествовать таким образом, — сказала она.
Натан повернулся к дверному проему, через который в помещение проникал свет. Он не сомневался в Никки.
— Уверен, ей ничего не угрожает, моя дорогая. Но пока Никки спасает остальной мир, перед нами стоит задача попроще — защитить всего один город.
Уголки полных губ Эльзы опустились.
— Никогда не понимаю, шутишь ты или нет, Натан.
— Я настаиваю, что нужно рассматривать сложные задачи с определенной точки зрения. Это помогает не упускать из вида неординарные решения, что предпочтительнее, чем впадать в отчаяние, ты согласна?
Она одарила его намеком на улыбку, выходя вслед за ним наружу.
— Мой Дерек тоже был жизнерадостным. Это заразительно.
— Тогда позволь мне заразить тебя. — Он выставил локоть, и Эльза взяла его под руку. Натан подумал, что в молодости она была красивой, и тут же поправил себя: она по-прежнему красива, а еще очаровательна и умна. — А теперь давай найдем достаточно мощное оружие, способное уничтожить армию генерала Утроса.
— Звучит амбициозно. — Эльза прильнула к нему.
— Ты помогла мне восстановить дар, так как я могу не быть амбициозным? — Натан дернулся от вспышки боли, когда его сердце пропустило один удар. Он потер грудь, ощущая длинный тонкий шрам.
— Что-то не так? — Эльза посмотрела на него с беспокойством.
— Просто небольшое несварение. — Он задался вопросом, не осталась ли в сердечной мышце частичка главного укротителя Айвена. Прежде чем Эльза продолжила расспросы, он сказал: — Пойдем, у меня есть идея, и я хочу тебе кое-что показать.
Эльза наверняка встревожится, ведь его замысел был чрезвычайно опасен, но Натан считал, что это лучшая возможность
нанести серьезный удар по генералу Утросу.Они прошли мимо огромной боевой арены и больших домов знати, направляясь к особняку повелителя плоти Андре. На улицах лежали огромные блоки из песчаника — результат разрушения городских зданий. Рабочие расчистили часть завалов, но несколько улиц еще были заблокированы обломками. Каменщики грузили камни в тележки и отвозили к внешней стене, где дозорные использовали их как снаряды, сбрасывая на врага.
Эльза побледнела, когда поняла, куда он ведет ее.
— Ужасное напоминание о случившемся той ночью. Тогда ты спас меня.
Натан погладил ее по руке:
— Спасение тебя от гиганта Иксакс было подходящим стимулом, чтобы снова обрести дар. — Он повел ее вверх по улице. — Просто смотри на вещи шире.
— Ради тебя я готова. — Она еще крепче сжала его руку.
Он помог ей перебраться через груды щебня, рухнувшие колонны и обвалившиеся стены студии повелителя плоти. Она с беспокойством озиралась по сторонам:
— Надеешься найти уцелевшие реактивы или записи Андре? Какой от них толк?
— Ни записи, ни реактивы мне не нужны. — Под ногами потрескивали обломки камней, пока они пробирались через разрушенный портик к заднему крылу. — Я верю, что эти двое все же могут спасти Ильдакар. — Он остановился перед воинами Иксакс.
Глаза Эльзы расширились, и она отдернула руку.
— Ты же видел, что один из них сделал с нашим городом! Это создание едва не убило нас обоих.
— Едва, Эльза. Именно что едва. — Он поднял глаза на возвышающихся тварей, которые когда-то были людьми. Судя по рассказам Андре, этих наивных мужчин не принуждали стать воинами Иксакс. Они вызвались добровольно, желая спасти Ильдакар.
Эльза заметно нервничала, глядя на огромных воинов.
— Но ярость, которая в них заключена… — прошептала она, указывая на разруху вокруг. — Зерцалоликий пробудил только одного, но это создание убило нашего самого могущественного повелителя плоти, разрушило этот особняк, устроило хаос на улицах Ильдакара и пыталось убить нас с тобой.
Натан повернулся и посмотрел на неподвижных воинов.
— Вспомни, что Андре сделал с этими несчастными. Он держал их здесь многие столетия, застывшими в невыносимой скуке. Он дразнил их, доводя до убийственной ярости. Но в них еще живет знание о том, для чего их создали. Я верю, Ильдакар по-прежнему в их сердцах. — Он понизил голос. — Нам просто нужно помочь им вспомнить.
Выражение смятения на лице Эльзы напомнило ему об аббатисе Энн, с которой он провел немало времени после побега из Дворца Пророков. Поначалу он обижался на Энн, потому что она столетиями держала его в заточении. Он считал ее заклятым врагом, но постепенно проникся к ней уважением и даже полюбил. Однако он с самого начала знал, что Эльза особенная. Она была самой отзывчивой из одаренных советников, больше остальных понимала бедственное положение Натана и помогла вернуть дар.
Эльза заставила его вспомнить, как он полюбил Энн, которую потом убили служившие Джеганю сестры Тьмы. До этого он был влюблен в юную Клариссу — этот роман тоже закончился трагически. Любовь оставила Натану много шрамов, и он должен был озлобиться на нее за своенравие и боль. Но в этом-то и была вся суть любви: она всегда дарила надежду и уверенность, что в следующий раз все будет хорошо.