Осень 1943 года

Но мое положение не улучшалось. Ходить было далеко. В квартире Яковлевых не было ни стекол, ни рам. Хотя мы и возили на санках из Рыбацкого дрова, в комнате, где окно было закрыто только ковром, нагреть температуру выше трех градусов не удавалось. Пить жидкий чай из суррогатного кофе с глицерином вместо сахара было несладко. Новый год мы встретили дома последним жареным котом, студнем из кожи и овсяными лепешками из отрубей, в которых осталась практически одна солома, так как из них уже дважды дочери Ире варили овсяный кисель, ведь ей не было еще и двух лет!

Я оперировал с молодым, только что окончившим институт врачом Т. С. Беловой три раза в неделю, по пять-шесть операций в операционный день. Состояние мое ухудшилось, у меня начались поносы и, что хуже всего, частые голодные обмороки.

20 января 1942 года нам с женой дали лифтерскую комнатку в госпитале на четвертом этаже, переведя на казарменное положение. Меня «положили» на военную койку, то есть дали полный военный паек по распоряжению ФЭП-50, не отобрав карточек, что тоже было существенно. Ведь моя жена Тамара еще в декабре получила рабочую карточку, то есть 200 г хлеба. С 1 января и я со 125 г служащего перешел на тот же паек. Остального же в декабре и январе ничего не давали. «Андреенко молчал».

На военной койке ФЭП-50 продержал меня до 1 мая. К этому времени при нашем госпитале, благодаря Дороге жизни, как и всюду, был создан стационар для дистрофиков. Меня держали еще полтора месяца до середины июня на пайке этого стационара.

Конечно, я нигде не прекращал работы. Однажды два часа не мог подняться после обморока на пустыре при возвращении из Бехтеревки. Много оперировал, снова терял сознание, но дожил до весны. С какой радостью мы скалывали лед с замерзших колонн во дворах, чтобы очистить Ленинград. Как радостно съели по большой лепешке, даже не помыв рук, которые нам прислали новосибирские рабочие! Спасибо им!

За эту зиму в марте я однажды побывал в бане. По радио объявили, что на улице Некрасова можно помыться в бане, которая начала вновь работать. Я отпросился из госпиталя, жена собрала мне белье, и я в темноте пошел. У меня тогда были уже все пропуска: и под обстрел, и ночью. У опухшей билетерши я купил билет за ничтожную сумму. Помнится, стоил он 15 копеек, а за 1 килограмм хлеба платили 600 рублей. Пробрался по темному коридору и вошел в тепловатую комнату, освещенную коптилкой. Мылся я вдвоем с каким-то «дьяконом» теплой, но не горячей водой, а перед уходом увидел, что «дьякон» – девушка! Девушка-дистрофик! «Что же вам два отделения открывать», – буркнула мне вслед опухшая кассирша, когда я выразил удивление, что открыто общее для обоих полов отделение.

Сейчас мне вспоминаются и толчки в ноги при взрывах авиабомб на соседних улицах, бесконечная ходьба под обстрелом, а по ночам – со светящимся фосфорным жетоном на груди. Такие жетоны носили почти все ленинградцы. Но основная мысль всегда была одна – только бы не упасть.

Когда улицы убрали и пошли первые трамваи, несмотря на то, что немцы обстреливали город все время, правда, налетами по нескольку раз в день и прежде всего трамвайные перекрестки, жизнь показалась уже вполне терпимой».

Ленинградки за расчисткой трамвайных путей

26 ноября 1943 г. Пятница. Всю ночь шли ожесточенные бои на улицах Гомеля. Утром 26 ноября 1943 года в Гомель вошли части 217-й стрелковой дивизии (командир – полковник Н. Масонов) и 96-й стрелковой дивизии (полковник Ф. Булатов). Одновременно с юго-восточного направления в город вступили части 7-й стрелковой дивизии (полковник Д. Воробьёв) и 102-й стрелковой дивизии (генерал-майор А. М. Андреев).

Рано утром ефрейтор Михаил Васильев установил флаг освобождения на здании городской электростанции, а литсотрудник армейской газеты «Знамя Советов» 11-й армии лейтенант Григорий Кирилюк – на пожарной каланче.

Особенно отличились при освобождении Гомеля части 3-й, 11-й, 48-й армий генералов И. И. Федюнинского, А. В. Горбатова, П. Л. Романенко, лётчики 16-й воздушной армии генерал-лейтенанта авиации С. И. Руденко.

И сбылась мечта: Сож и Припятьгероев встречают.В Гомель танки вошли – путь костямиврагов устилают.И я знаю, пока чужакиДогнивать будут в чаще сосновой,Станут здания светлы, высоки.Гомель вырастет новый.Пимен Панченко

Разрушенный фашистскими оккупантами дворец Паскевичей, г. Гомель, 1943 год

Скелеты обгоревших зданий, хаос развалин, груды щебня, зияющие пустоты пепелищ – таким увидели город гомельчане, возвращающиеся из эвакуации. Красивый и многолюдный город, насчитывавший 150 тыс. жителей до войны, обезлюдел. Более 40 тыс. гомельчан было расстреляно, угнано на каторгу в Германию. Из 13 тыс. каменных и деревянных зданий было стёрто с лица земли 5100. Были разрушены все промышленные предприятия, железнодорожный и автомобильные мосты, здания школ, больниц, клубов. Общий материальный ущерб, нанесённый городу, составил свыше 3 млрд. руб.

В эти же дни. Победы Красной Армии и поражения немецко-фашистских войск вселяют радость в сердца советских людей. Каждая победа советских войск – это новые освобожденные города и села, тысячи и тысячи людей, вызволенных из фашистской неволи, это шахты и рудники, фабрики и заводы, необозримые поля, возвращенные советскому народу, это тысячи тонн металла, угля, хлеба, это новые машины, новое оружие для победы над врагом.

Роль союзников во Второй мировой войне

Бывший Государственный секретарь США Корделл Хэлл вспоминал: «Один из вопросов военного характера, который я все же обсуждал с президентом и его военными помощниками, был вопрос о месте открытия второго фронта. Я был согласен с тем, что наш главный удар должен наноситься через Английский канал (Ла-Манш) во Францию. Вопросы, где высадятся армии и в каком направлении они должны двигаться на континенте в гигантской военной кампании по разгрому Гитлера, никогда не обсуждались со мной президентом или высшими американскими военачальниками, хотя меня и информировали вскоре после принятия решения».

К. Хэлл (первый слева), А. Иден, В. Молотов, Москва, октябрь 1943 г.

Из архивных материалов и документов текущего дня

От Советского Информбюро

В Баренцевом море потоплен немецкий транспорт водоизмещением в 6.000 тонн.

* * *

Партизанский отряд, действующий в Крыму, напал на немецкую автоколонну. В ожесточённом бою партизаны истребили 40 гитлеровцев и уничтожили 5 автомашин с грузами. Другой отряд крымских партизан взорвал передвижной хлебозавод и 6 грузовых автомашин противника.