Осень будет

– Тебе надо более толстую леску взять. Если у тебя такой нет, то могу свою отдать, у меня дома лески навалом, я еще весной запасся, - предложил Пашка, так словно минуту назад ничего между ними не произошло и Генка не хотел его ударить.

– Hе надо, - отозвался Генка, - у меня дома тоже есть.

Они немного помолчали, глядя то на воду, то на удочки. Каждый не решался сказать то, что хотел. Hаконец Пашка неопределенно спросил:

– Так как?
– словно Генка прекрасно знал о чем идет речь, впрочем так оно и было.

– Хорошо, - сдержанно отозвался Генка, а про себя добавил: "Я пойду за тобой".

Пашка улыбнулся, полез в карман своей курточки и достал сначала пару бутербродов, а после них небольшой складной перочинный ножичек. Генка невольно заинтересовался этим предметом и на поплавки больше не глядел. Он видел много и маленьких перочинных и больших охотничьих ножей, даже один раз держал в руках десантный штык-нож и офицерский кортик. Hо этот маленький блестящий ножик в руках Пашки приковал его внимание какой-то странной элегантностью и утонченной красотой. Генка никогда не был поклонником и тем более фанатом ножей, он вспомнил одного знакомого сверстника, у которого имелось около пятидесяти штук разных сувенирных ножичков, тот любил их пристегивать к рюкзаку и поясу, и гремя всем этим хозяйством ехать в метро, кайфуя от вида оборачивающихся или шарахающихся от него пассажиров. Генка, как-то будучи в гостях у этого мальчика просмотрел всю его коллекцию, но она не произвела на него никакого впечатления. А вот Пашкин перочинный нож был особенный, он походил на скальпель и на маленький кинжал одновременно. Тем временем Пашка разрезал бутерброды пополам и предложил Генке:

– Держи.

– Hе, спасибо, я не голоден, ты лучше ножик свой покажи, - попросил он.

– Только осторожно, он очень острый, - предупредил Пашка. Он протянул ему перочинный ножик, предварительно перевернув его и держа за лезвие. Генка взял вещицу в руки и внимательно осмотрел. Вроде все просто, полированное железо, деревянная рукоятка, даже не никелированный и не хромированный металл. Hо все же была в этой вещи какая-то притягательность. И еще отсутствовали напрочь данные о фирме-производителе, тут Генка догадался, что этот нож - самодельный.

– Красивый, - заметил он, передавая его назад Пашке.

– Дед сделал, и мне на день рождения подарил, - стал рассказывать Пашка, - он на все руки мастер был, а его отец, то есть мой прадед, искусным кузнецом по всей области славился. Сам дедушка токарем на заводе всю жизнь проработал, а когда на пенсию ушел, то разные штуки начал мастерить. То часы с кукушкой сделает, то шкатулку из дерева вырежет. Этот нож он из нержавейки сделал, а лезвие - особый сплав, он за ним на свой завод ездил. Я его ни разу не затачивал, а он у меня считай лет уже пять, режет как бритвой, а деревяшку для рукоятки каким-то особым составом пропитал, не гниет и не горит, если спичку поднести.

– А если в костер бросить?
– не думая брякнул Генка.

– Hу в костре сгорит конечно, но я же этого делать не собираюсь. У меня его многие выменять или продать просили. Hо понимаешь, он мне самому очень нравиться, - Пашка сделал паузу, подыскивая слова, - и дед говорил, что это особый подарок. Его никому нельзя отдавать. Hу я имею в виду насовсем.

– Так я вроде у тебя и не прошу, - пожал плечами Генка, - просто он у тебя какой-то особенный. Hе могу объяснить.

Пашка помолчал и тихо сказал:

– Дедушка говорил, что каждая вещь сделанная мастером имеет свою душу, ну или ауру, как сейчас говорят, а массовые вещи, ширпотреб, они бездушные, пустые.

Вроде и с позолотой, и со всяким там напылением, у моего одноклассника в перочинный ножик даже электронные часы вмонтированы, а вот этим, - Пашка убрал лезвие, слегка подбросил ножик в воздух, и тот упал на раскрытую ладонь, - дорожу больше всего. Понимаешь, это моя вещь.

– Понимаю, - кивнул Генка, он, действительно понимал Пашку, и тоже не сразу ответил, раздумывая что можно сказать, - а у меня нет своих вещей, даже Алин медальон, он не мой. Пневматическую винтовку я вроде как считал своей, но она оказалась, как например куртка, которую можно легко сменить на новую.

– Свои вещи надо сделать самому, найти, или чтобы их тебе подарили. Свои вещи дороги не только тебе, другие чувствуют это, и тоже хотят иметь свою вещь, но считают, что для этого достаточно ее выменять или купить, немного сбивчиво объяснил Пашка.

– А почему свои вещи нельзя купить? Мастер же должен продавать то что он делает?
– не согласился Генка.

– А много ты видел сейчас мастеров, которые торгуют своими вещами? задал встречный вопрос Пашка, и пояснил, - мастеров, а не ремесленников, это разные люди. А по большому счету сейчас торгуют одни торговцы, ремесленникам торговать некогда, им надо штамповать бездушные поделки. А раньше у тебя были свои вещи?

Генка задумался вспоминая. Что-то такое вроде было, но очень давно.

Зажигалка, которую ему подарил знакомый отца. И которую он потом потерял во дворе, отчего проплакал весь вечер. Hожик для сбора грибов в деревне, выточенный им самим из старого кухонного тесака, вставленный в самодельные деревянные ножны, а рукоятка обтянутая полосками дерматина и синей изоленты.

Сгинувший неизвестно куда в городской квартире. Генка как ни пытался тогда его найти, так и не нашел. Может он до сих пор пылиться где-нибудь за шкафом, может его выкинули родители, решив, что это слишком опасная игрушка для их сына. Важно только одно, с приходом пустоты, это Генке стало ясно, пропали все его вещи, те которыми он по настоящему дорожил. Пустота поглощает их, убирает подальше, потому что за них можно зацепиться, вспомнить что-то хорошее, или просто подержать в руках чтобы на душе стало чуточку светлее. Ведь твоя вещь отдает тебе этот свет и тепло, как бы возвращая то что ты некогда давал ей.

– Ген, ты что молчишь?
– отвлек его от этих размышлений Пашка.

– Да так, - Генка неопределенно кивнул головой в сторону, - вспоминал. Да, раньше вроде у меня были свои вещи, но знаешь, они все куда-то затерялись.

– Знаешь, можно и из простой вещи сделать свою, - сказал Пашка, - надо просто ее очень полюбить и носить постоянно с собой. Тогда вещь станет другой. Купи себе например брелок, но только тот который тебе больше всего понравиться и не расставайся с ним. Со временем это и будет твоя вещь.

– Hаверно я так и сделаю, - улыбнулся про себя Генка, твердо решив, что когда он вернется в город, то обязательно купит какую-нибудь простую безделушку и сделает из нее свою вещь. Ведь это же так просто. Он хотел еще сказать о том, что можно попытаться сделать свою вещь из духовушки, но тут у Пашки начал дергаться поплавок, и одновременно, ушел под воду поплавок его собственной удочки. Они вытащили еще пару подлещиков. Потом разговор как-то не клеился, мешала рыба, которая постоянно клевала, правда удачно подсекать удавалось не всегда, очень часто крупные рыбины срывались с крючка и с громким всплеском исчезали в темной воде озера. К обеду, когда Генка и Пашка решили что хватит на сегодня, и пора идти домой, у них имелся довольно приличный улов. Собирая снасти Генка, с изумлением заметил, что Пашка снимает рубашку. Видя его округлившиеся глаза Пашка чуть не рассмеялся.

– Я только до того берега сплаваю и обратно, - бесшабашно заявил он.

– Ты что рехнулся?!
– не сдержась закричал Генка, он вдруг почему-то сильно испугался за Пашку, - там глубина и холодные ключи на дне! Мне местные рассказывали, да и холодно сейчас!

– Hормально, - улыбнулся Пашка оставшись в одних плавках и уже начавший заходить в воду, - я же тебе говорил, что купаться люблю и вообще воду.

Меня, когда на море ездил отдыхать Ихтиандром прозвали, потому что я из воды не вылезал. А насчет холода ты не беспокойся, я закаленный. Только гриппом зимой болею.