Осень матриарха

Шатёр третьей жены нарядили в белое, нас трёх, стоящих перед фасадом, - в цветное с приличной случаю защитой от влаги: вдруг польёт снизу или (что менее вероятно) сверху? Чтобы не потревожить героиню праздника, назначена была не кавалерийская рубка, но стрельба из луков. Я так полагаю - в честь меткости легендарного Вильгельма Телля, о котором здешние были наслышаны. В том смысле, что в обоих случаях был ребёнок и, возможно, яблоко. А, может быть, в память Робин Гуда, хотя, повторяюсь, ни один угонщик скота и самозваный рейнджер не признает себя разбойником, пускай и благородным. Народу кругом стеснилось много, мишени расположили где-то метрах в ста, оттого нам с Раимой не было обидно, что не усадили на подушки.

Надо сказать, что зрелище было куда более красивым и впечатляющим, чем схватки на кривых клинках. Там движения настолько быстрые, что неопытный глаз и вообще не ухватит ничего помимо облака пыли, сверкания и да - лязга. Я, правда, ещё в той жизни приобвыкла оценивать такую цветомузыку.

И к тому же трельба куда опаснее для зрителей. Клинок редко ломается и улетает в толпу, но вот оказаться на пути заплутавшей стрелы большой проблемы не составляет. А всем за спинами лучников не укрыться, да и неохота.

Мигом составились две команды: с одной стороны наши молодцы (и, безусловно, молодицы), а с другой - почётные гости. Этих было немного, так что выступили всем строем. Бросили жребий: восемь мишеней, по четверо стрелков от каждой команды.

Когда все в лад поднимают мощные луки и натягивают тетиву до самого уха, а потом враз отпускают, поблёскивая массивными перстнями с когтем на месте печатки или камня... Это как аккорд на роговой арфе, в который вплетаются голос ветра, посвист стрел и финальный удар в вязкое дерево.

Идрис - о Терги, я даже не скажу сейчас, когда он утвердился на линии: во второй череде или в третьей, когда выбыли все их неудачники. Нет, никто из них не угодил в молоко, в отличие от нас, хозяев. Они меняли своих людей, если кто не попадал в центр нарисованного круга. В яблоко, ну конечно. Не попасть означало спечься. Печёное яблоко с молоком и сахаром... Заговариваюсь, как вы понимаете. Вспоминая тогдашнюю жару.

Юноши дружно вздохнули.

– Так вот, он как стал, так и держался до самого конца.

Оттого, что я нянчила безымянную малышку, а Раима прикасалась пальцами к моему локтю, я чувствовала землю почти так, как, по моим представлениям, ощущала её моя дочь: единым существом, бескрайним, но в то же время замкнутым и ведающим свои пределы. Ритмические волны смертей и рождений, колышущаяся пряжа звука и света, а в самой сердцевине всего - некая вибрация, подобная натянутой струне. Осознанием земли, её разумом был человек, причём властвовал он здесь и сейчас...

Рене слегка напрягся, боясь потерять нить повествования - возможно, ту самую струну или стрелу.

– Да, - Та-Циан улыбнулась, встряхнула светлыми кудрями. - Не такой уж великий повод для медитации. Одна из мишеней пела на пределе ультразвука, как бы вызывая огонь на себя. Слух у меня тонкий, почти как у собаки или лошади.

Мишень Снежного Барса.

Дзерен мало говорила об Идрисе, хотя обыкновенно девочки обожают старших братьев. И снова нет: любила-то она его без спора, и восхваляла со всей искренностью. Что-то было не так во всём этом, умолчания и обмолвки сплетали вокруг истины плотный кокон, поэтому можно было без труда угадать, что внутри. Не благодаря логике, лишь по аналогии.

О нас, женщинах говорят, что мы любим ушами. Идрис ушами видел. А слышал, может быть, всем телом и кожей.

Целился на звук и вибрацию, потому что только это и было для него средством узнать окружающее. Никакого послабления люди ему, однако, не давали: но если бы ему досталась иная мишень, я бы, находясь в связке, услышала уже её голос.

Неверно, что у лишённых главного из пяти чувств сильнее развиваются остальные. Просто такие люди пользуются тем, что осталось, куда лучше всех прочих. А Степь помогает отважным, ограничивая свою ширь и как бы подыгрывая, подталкивая их к намеченной цели.

Или нет. Идрису подсуживали и родичи, но так, чтобы даже им самим о том не знать. Состязались ведь за право наречь новорожденную, а кто мог сделать это вернее ближайшего родственника? К тому же победителя.

Ну разумеется, он победил. Единственный бессменный стрелок, продержался, когда других тасовали, словно карты в колоде, и ни разу не угодил мимо цели. "Ведь её не было нужды упреждать, - объяснил кому-то вполголоса.
– А ветер - мой друг".

После короткого чествования Барс направился прямо к нам трём. Постоял, глядя мимо лиц, и положил ладонь на крошечное личико. Нет, не ощупывал черт - это бы, чего доброго, испугало дитя, - а как бы сделал слепок. И произнёс:

– Ты будешь Хаула, "Олениха". Новое существо для Сухой Степи.

Все зашумели, одобряя удачный выбор: женщин там любят нарекать в честь животных быстроногих и грациозных.

А ещё он мимолётно сжал мои нагие пальцы своими окольцованными - и замкнул цепь, и вошёл в пространство, отчего мы узнали друг о друге тайное.

– О, - сказал Дезире. - Тогда вы и догадались, что он покалечен?

– Да нет, - ответила Та-Циан.
– Это лежало на поверхности, на него указывали многие мелкие обстоятельства. И можно ли назвать калекой того, кто с самого рождения дружит со своей слепотой и получает щедрые дары? Разит без промаха. Узнаёт без ошибки.

Если судить по мне - а в тот миг мы были одно, - в этом феномене не было никакого волшебства. Скорее мгновенное прозрение с обеих сторон.

Я не сомневалась, что мужу объяснят насчёт меня уже на пиру. Надо же - широка степь, но отчего-то тебя влепило прямо в красную метку. К дальним, побочным, но родичам Джена. С какой-то стороны, любой житель сих мест кровно связан с доброй половиной своих компатриотов, что изрядно повышает вероятность того, что со мной случилось, не говоря о чьём-то прицельном намерении. А уж что я человек с той, то бишь динанской, стороны и далеко не заплутавший в Вард-ад-Дуньа турист - оно прямо на мне написано.

Та-Циан напоказ вздохнула:

– Вот так живёшь-живёшь себе в покое и дремоте, а потом оказывается, что ты вражеский агент глубокого залегания. Из тех, кого внедряют загодя и оставляют прорасти в почву. В этом качестве Валиулла меня и принял, и придержал на всякий случай, чтобы не надумала уйти.

– Но такое ведь очевидно, - тихонько проговорил Рене.
– Если ваше малое племя смирилось и даже извлекло выгоду, кому какое до вас дело?

– Нечаянный провидец обладал авторитетом, - предположил Дезире.
– Сумел же стать главарём чего-то там такого. Воинской дружины? Подобия секьюрити - здесь ведь прозвучало слово "рейнджер"? В таком необходимо утверждаться день за днём. И чтобы стать достойным врагом госпожи... О таком ведь тоже было упомянуто?