Осень одиночеств
Шрифт:
ПРАЗДНИК
Ем бифштексы и варенье,
Оливье и колбасу.
Ух, какое наслажденье —
Новый годик на носу.
Скоро буду фейс в салате
Сельдерейном полоскать,
А потом бычком в томате
Кружку водки заедать.
Как пробьют часы двенадцать,
Широко разинув рот,
Прогоняя старый год.
Распугаю кошек в парке,
Выйдя ночью погулять,
И раздам мышам подарки,
А потом отправлюсь спать.
Будет сон мой разноцветен,
Словно радужный павлин,
Только жаль, на белом свете
Новый год всего один.
Было б два — вот это клёво!
Лучше три, и даже пять.
Правда, стало бы не просто
Столько праздников справлять.
ЗАВТРАК
Банален стих, как утра лучик,
Но сердце рвётся к небесам,
Мечтая, пусть волшебный ключик
Вручит господь мне в руки. Сам.
Кусаю с мёдом пышный блинчик,
И сладко, будто невзначай,
Отставив в сторону мизинчик,
Целую чашку в тёплый край,
Ласкаю маслом спинку гренки,
Ведя рукой послушный нож,
Мочу усы свои в оттенки
Краёв густой молочной пенки…
И счастлив!
Что с меня возьмёшь.
Банален стих и прост, как плюшка,
Но в том и прелесть бытия,
Что мир порою шепчет в ушко
Такие глупости, друзья.
ЗИМА
Зима. Молчунья. Губ холодных
Не разжимает, и тайком
Невыразимо безысходно
Накрыла веки белым сном
Усталой чаше окоёма,
Над ней парящим облакам.
И мир, как чистый лист альбома,
Где места нет чужим словам,
Теперь безмолвствует тоскливо
С зари убогой дотемна,
Внимая грусти сиротливой,
Что всей душой ему верна.
ДЕРЕВНЯ ГРУЗДЬ
Настало время, снова ворочусь
В святое,
но заброшенное место.На родину к себе в деревню Груздь,
Теперь, наверно, Мценского уезда.
Я там давно не нужен никому,
Репей да куст крапивы у дороги,
Проводят в сада тень и полутьму,
Где только пыль взметнётся на пороге
Домишки, что хранит слепой уют
Забытого, заросшего подворья,
Да птицы торопливо заснуют,
Как ящерки в камнях у Лукоморья.
Берёза ростом прямо до небес,
А вот сарай и дряхлая лодчонка,
Околица, вдали лиловый лес,
Куда за ягодами бегал пацанёнком.
Всё маленькое, словно сувенир,
А сердце ёкнет, с болью замирая,
Ведь это мой давно забытый мир,
Я без него безудержно скучаю.
Смахну полою капельки дождя
С пустой скамьи, где сиживали с дедом
И чистили тяжёлый ствол ружья
Сентябрьским днём, как раз перед обедом.
А старый всё твердил: «Не торопись,
И ветошь пожалей, опять не влезет».
И сетовал, мол, что это за жизнь,
И порох дрянь, и дробь ничё не весит…
А бабушка глядела из окна,
Качала головой и всё смеялась:
«На кой те дробь! — и ласково звала, —
За стол идите, щей поешьте малость».
Силками промышляли по ночам,
Рыбалкой на речном водовороте,
Копировали птичьи голоса
Свистульками из ивы на охоте.
И дед меня учил, как надо жить,
И пусть житуха мало улыбалась,
Умел ковать, рубить и мастерить
И так чинить, чтоб больше не ломалось.
На этой же скамье в июльский день
Сгорал, как головёшка под лучами
Полуденного солнца, а теперь…
Сижу вот. Глажу досочки руками,
Припомнив, как последний год не спал
Старик, один топил тоску в стакане,
И с горечью до полночи вздыхал:
«Эх, как я без тебя-то, баба Маня…»
И детство, что не вовремя ушло,