Осень одиночеств

Серп медноликой луны

В зеркало озера сонно глядится,

В поле туман одеялом ложится.

Как далеко до весны!

Как далеко до веселья цветного,

Что холодам не унять.

Лишь остаётся надеяться снова

Небу подарит тона голубого

Жизнь. И вернётся опять.

УТРО ЗИМНЕГО ДНЯ

По бескрайнему стелется иней,

На ветвях, словно волос, седой,

На полях нескончаемо синий,

В небесах, как слеза, голубой.

Умолкает застенчивый ветер

Пред началом январского дня,

Бубенцы чередой междометий

И раскатистой песней звенят.

Мчится тройка по белому лугу,

Выдыхая клубящийся пар,

И заря турмалиновым кругом

Зажигает рассветный пожар.

ПЕЙЗАЖ

Рисунок мёртв. Навеки в нём

Застыл прибой теней и линий,

Он завершён. Отныне нем,

Как свет загадочной пустыни.

Осталась вянуть навсегда

Листвы осенней позолота,

И никогда и никуда

Не устремятся облака,

Смотря с небес в пол-оборота.

Он, словно тёмный саркофаг,

Хоронит миг под своды камня,

И каждый следующий шаг

Не в силах помнить.

Таков удел. И вот цена

В холсты закованных видений,

А, значит, тем предрешена,

Хотя не в этом их вина,

Судьба случившихся мгновений.

Рисунок мёртв.

Но в нём подчас

Таится пламенное скерцо

Плеяды чувств, что будят в нас

Полёт мечты и трепет сердца.

ПОЭТАМ

Всему назначена цена.

Под звон монет плясать готовых,

людей испортила она

давно, навек и бестолково.

Что в этом мире не старо!

Так я скажу. Поэт-изгнанник.

Когда берётся за перо,

но не надеется на пряник.

А сыплет в строки соль души

и пишет, словно проповедник.

Особенно, когда в тиши…

Где много слов и нету денег.

ТАЙНА

Волшебную страну, мой друг, поверь,

Не часто наши мысли посещают.

Фантазии невидимую дверь

Не каждому удача открывает.

Ни хода, ни тропинки, ни дорог,

Не в помощь ни сноровка, ни уменье,

Но мне каким-то чудом повезло.

Пусть и всего на парочку мгновений.

Судьба шепнула тихое:

— Пиши.

Войдя неслышно в маленькую дверцу,

Стихи, полупрозрачны и легки,

Качают колыбель моей души,

И сладкий сон рассказывают сердцу.

ИМЕНА

В чрева столиц и сёл

Гениев вложен дух:

Памятников и стелл

Ссыпано там, как мух.

Так имена раздать

Поэты спешат. Увы,

Ведь камни и города

Дольше живут, чем мы.

К ВЕЧЕРУ

Спит берёзовая роща, развалясь на берегу,

В небо мерно выдыхая сладкозвучное «ку-ку!»

Вроде тётеньки нахальной, белизной своих телес

Беззастенчиво смущая за рекой кленовый лес.

Рядом в сладком аромате да жужжаньи диких пчёл

Скромный, как бычки в томате, куст черёмухи зацвёл.

И, прищурившись, колючим, словно пьяный скоморох,

Взглядом, ревностью замучен, сторожит чертополох.

Над затоном, в нём и возле загремел сварливый хор.

Звонок, глуп и простодушен лягушачий майский вздор.

Улыбаюсь и внимаю, — чудо в собственном соку! —

Как квакушки жгут частушки, подливая кипятку.

День хорош, не суетливо солнце манит горизонт,

Пролетает птичья пара, что затеяла ремонт.

Аист с верностью ревнивой тащит ветки для гнезда,

А его сопровождает длинноногая жена.

На коленях осторожно, подбирая верность нот,

Песню ленную мурлыча, примостился старый кот.

Глянул вкось и облизнулся, мол, не плохо нам вдвоём.

— Не пора ли порыбачить?

Дело к вечеру.

— Пойдём.

В ПОДБРЮШЬЕ…