Осень, ставшая весной и изменившая все

Про себя подумал. Десятник Хильм, которого я видел на дороге в город, смотрелся бравым мужиком слегка за сорок. Таких в наше время называют «молодой человек». То есть этот Ульм явно не старше 50 лет. Совсем еще не старый дядька, хотя наверное даже я в глазах девчонки смотрюсь ветераном жизненных бурь. Но это так, мысли совсем не вслух. А произнес я совсем другое.

— Ну и что? Нам любые люди нужны, лишь бы путевым был. Если он всю жизнь наемником отходил, значит оружием хорошо владеет?

— Это конечно. Я до его уровня владения луком, так и не дотянула. Да и топором с мечом машется будь здоров. Ой, не так… раньше махался. Сейчас конечно похуже, движения уже не те.

— Я так понимаю что стрелять хоть из арбалета, хоть из лука он сможет. И сможет делать подобное хорошо. Это уже неплохо, взрослый мужчина и опытный боец нам пригодится. Будет постоянно находиться в форте, бессменным охранником. А то наши женщины бойцы никакие — и видя как вскинулась Юма, поспешно добавил. — Тебя и эльфиек это не касается, вы вполне на уровне… Меня вот что беспокоит, как он отнесется к тому, что мы убили его товарищей из отряда твоего отца?

— Нормально отнесется, в таком нет ничего особенного. Я уже рассказала про случившееся. Ульм погоревал конечно, не без этого. Но такова доля воина, подобное случается часто. Счастье наемника короткое, а судьба изменчива. Сама могу припомнить несколько раз, как наш отряд сражался то на одной стороне конфликта, то на другой. В этом нет ничего удивительного. Кто платит, за того и сражаемся. Еще вчера они были врагами, а сегодня стоим с этими парнями бок о бок. И никто не страдает душевными муками от подобного.

— Хорошо. Тогда завтра, прямо с утра, займемся этим вопросом.

Наутро Ванда осталась на месте а мы отправились на встречу с ветераном. Юма уверенно нашла дорогу до его обиталища и обратилась к мужчине, сидевшему на чурбаке у входа в лавку и плетущему корзинку.

— Дядька Ульм, вот это наш командор Вадим, про него я рассказывала вчера.

Вполне справный мужик, возрастом за сорок, легко поднялся, кивнул головой и мы недолго молча разглядывали друг друга. Мне этот Ульм сразу глянулся. Заметно пониже меня ростом, сухощавый, жилистый. Взгляд внимательный, цепкий. Сразу понятно, серьезный боец был в прежние времена, да и сейчас неплох. Нам такой сгодится. Он сходу обратил внимание на сумку с Кастетом у меня на поясе и лишь безмолвно удивился. Начали разговаривать о разном, Юма благоразумно помалкивала, лишь изредка очень вовремя поддакивала. После непродолжительного общения я сделал ему предложение вступить в наш отряд. Ульм нисколько не раздумывал, согласился сходу. Даже не стал интересоваться условиями службы и жалованьем.

— Тогда собирайся, пойдешь с нами. Сейчас попробуем купить тебе одежду, для путешествия и вообще. Для осени, зимы. Может еще что нужно, ты не стесняйся, говори.

— Мне бы лучше оружие прикупить, а то кроме ножа у меня ничего не осталось. — смущенно заявил он. — Пришлось все продать пока мыкался, искал работу.

— Пока отдам тебе свой топор, после подберешь себе все что захочешь. Оружия и доспехов у нас достаточно. Твой работодатель отпустит тебя, ты ему ничего не должен?

— Отпустит легко. Рольф и не особо во мне нуждается, взял можно сказать из сострадания. Сам в молодости наемничал, знает что почем. Единственное, его сейчас нет, поехал с телегой за лозой. Должен пополудни вернуться, дождусь его. А то нехорошо выйдет, надо известить человека.

— Пусть будет так. Вот тебе четыре серебряка, прикупи все что потребуется. Как закончишь, приходи на наш постоялый двор.

— Не надо мне денег, Юма вчера все свое отдала.

— Бери, раз дают. У нас там место глухое, ни нитки, ни тряпки не купишь. Обо всем надо позаботиться заранее. В городе бываем редко, от случая к случаю.

В нашей гостинице снова выделил Юме три серебряка и мы опять разделились. Под ручку с женой отправился фланировать по городским улицам. Для интереса зашли в одну из лавок в которой продавались ювелирные изделия. Да-а, по сравнению с нашим временем здесь драгоценности выглядят довольно грубовато и увесисто. Одним словом, топорная работа. Камни гранить еще не научились, все они скругленной или заоваленной формы. Чем ярче и крупнее, тем выше цена. Простой перстенек с рубином с диаметром меньше сантиметра стоит 11 золотых! Нехилые цены, сильно не разгуляешься. Ванда внимательно слушала о чем я расспрашивал купца и улучив момент когда он отлучился, прошептала мне.

— Что ты надумал? Мне ничего не надо, у меня есть все необходимое. Здесь все так дорого!

— Я пытаюсь соблюсти обычаи нашего мира. Хотя бы минимальные. У нас, замужняя женщина носит на пальце правой руки простое золотое кольцо. Это некий символ, определяющий ее общественный статус. И вообще, это просто красиво. На любимой женщине должны быть украшения. Они дополняют ее очарование и природную красоту.

После такой нотации Ванда смутилась, не собираясь возражать очевидному.

Когда ювелир понял чего я хочу, он просто предложил мне изготовить подобное кольцо. Обещал уже к вечеру предоставить нужное. Договорились за один золотой, в задаток я оставил серебряную монету. Снял мерку с нужного пальца правой руки и заверил что все будет в порядке.

Далее бездумно бродили по улицам, затем еще раз вышли к базару. Ванда периодически совершала мелкие покупки. Время до вечера было достаточно, поэтому будем просто гулять, знакомиться с городом, крепче врастать в местную жизнь. Пообедать решили в одном из трактиров. Заведение было прилично заполнено, я уже думал уйти отсюда и поискать другое, но жена негромко заметила.

— Сейчас полдень, наверное везде полно посетителей. Только зря будем ходить с места на место. Какая разница где обедать, этот трактир ничем не хуже других.

Пожалуй верно, останемся здесь. Заняли свободный столик, прямо посередине зала. Сделали заказ развязанной, неунывающей девице с уже пожелтевшим фингалом под глазом и вскоре принялись за еду. Испробовали местной похлебки, наваристой и горячей, и принялись за жареное мясо. Запивали его красным вином, жена пила маленькими глотками, я тоже не усердствовал. Вокруг кипела жизнь, люди за соседними столами весело проводили время. Обильно ели, пили, изрядно налегая на вино, общались, весело смеясь. Мы уже почти заканчивали и я высматривал взглядом подавальщицу чтобы рассчитаться, как сбоку услышал громкий возглас.

— Ну и уродина, аж смотреть противно!

Оглянулся, одновременно вставая. Один мужик, из компании сидевшей за соседним столом, проходя мимо нас, обратил внимание на лицо Ванды и не сдерживаясь, высказал свое суждение. Хохотнув, как ни в чем не бывало, отправился к своим дружкам. Ванда от такого лишь вздрогнула, изменилась лицом и опустила плечи. Я наоборот разозлился и двинулся вслед за несдержанным на язык грубияном. Настиг его почти возле их стола и небрежно похлопал по плечу. Когда изумленный таким панибратским отношением крепыш в негодовании обернулся ко мне, просто махнул правой, резко вбивая кулак ему в челюсть.

— Хрясь! Удар вышел хорош. Собрав глаза в кучу, несдержанный болтун резко ослабел в коленках и без чувств рухнул на каменный пол. Чистый нокаут!.. Ах нет, всего лишь нокдаун. Срубленный мною боец зашевелился и попытался подняться. Вот же сученок с чугунной челюстью, другим подобного вполне хватало! Его товарищи, обалдев от такой наглости, начали подниматься и один из них потянул из ножен кинжал. В ответ на такое, я отточенным движением выдернул ГШ из кобуры и щелкнул затвором. Наставил на самого несдержанного, пятясь спиной назад, желая оставить себе пространство для маневра. Истошно завизжала находившаяся рядом подавальщица и шустро рванула в сторону. Люди сидевшие за соседними столикам, резко бросились врассыпную, не желая стать жертвами чужих разборок. Вокруг меня моментально образовалось пустое пространство. Держа под прицелом мужика с кинжалом, с угрозой произнес.