Осенние страницы

– Да что вы всё пугаете?
– снова лениво удивился Дамир и, оглянувшись, мягко сел в кресло, с удовольствием вытягивая ноги по ковру.
– То горшки и пелёнки, то порча… Идите уже, а мы здесь… побалакаем.

Ярослав зыркнул на него и отошёл к окну.

Что уж там у них дальше - Таня не знала, хоть и побаивалась их оставлять наедине. Она первой вошла к медвежатам. Митенька сидел и, кривясь, хныкал. Оленька закуталась в одеяло так, что блестели только глаза: кажется, сестрёнка боялась, что её заставят-таки встать и одеваться.

– Сколько им?
– спросил за спиной Демид.

– По пять.

Митенька открыл рот на невысокого незнакомого дядю, а Оленька заползла под одеяло ещё глубже. Демид быстро оценил состояние спальни и взял стул по дороге к Митеньке. Уселся перед ним и положил на колени небольшую сумку, из которой принялся выкладывать на столик с игрушками (Таня успела всё убрать со столешницы) пучки трав и какие-то баночки и конверты.

– Зовут меня дядька Демид, - солидно сказал колдун-целитель и даже поклонился - сначала братишке, а потом Оленьке.
– Ща мы твой нос ремонтировать будем, Митька. Тань, у вас есть полотенца, которые не жалко извазюкать в грязи? Ну, в смысле - потом-то отстираются.

Вскоре зарёванные двойняшки пыхтели из последних сил, слабо отпихивая от себя озадаченного Демида и ругательски ругая старшую сестру. Полотенца, влажные и обсыпанные мелко-мелко нарезанными травами, хоть и обещавшие здоровье и чистые носы, им не понравились до такой степени (влажные - холодные!!), что медвежата не просто капризничали. Таня с ужасом видела: вот-вот у обоих начнётся жуткая истерика.

– Демид, давай я сначала их накормлю, сладким напою!
– взмолилась она.
– А потом уж обёртыванием займёмся!

Двойняшки вдруг стихли, глядя мокрыми покрасневшими глазами поверх головы Демида, и только всхлипывали и вздыхали. Таня оглянулась на дверь. Там стоял Дамир. Он вытянул в стороны руки, по которым, словно тёплые оранжевые бабочки, бегали огоньки. То и дело парень ловил эти огоньки ладонью и чуть отводил её от себя, будто выпуская бабочку в воздух. Всё - молча, глядя только на бегающих по нему и вспархивающих с него бабочек, не обращая внимания ни на кого и как будто не понимая, что его “цирковой номер” околдовывает.

Демид поначалу насупился на это странное, безмолвное представление. И внезапно очухался, оживился. Пока зачарованный Митенька таращился на сияющих бабочек, колдун-целитель осторожно обтёр его, потного, а потом Дамир быстро приблизился и Митеньку, шустро завёрнутого колдуном-целителем в полотенце, сжал ладонями с боков. Удивлённый Митенька прислушался к себе, но Таня уже поняла, в чём дело: остывшее полотенце быстро согревается руками мага огня! Глядя на брата, и Оленька перестала сопротивляться. Буквально через минуты двойняшки сидели в полотенцах, словно перепелёнатые младенцы, поверх укрытые одеялами, и пили молоко с мёдом, одобренное Демидом. Впрочем, он туда ещё что-то добавил. Как выяснилось, свой мёд - липовый.

– А у меня какой?
– спросила заинтересованная Таня.

– Кипрейный, Иван-чай который. Слышала о таком?

– Сиреневый такой, - неожиданно уточнил Дамир.

Колдун-целитель даже покосился на него.

– А ты откуда знаешь?

– А у меня бабушка в деревне живёт. Каждые каникулы к ней ездил. Эй, до конца выпил, что ли?
– И Дамир небольно щёлкнул по носу Митеньку.

– Покажи огоньки!

– хрипловато приказал медвежонок.

– А нету!
– развёл парень руками.
– Улетели! Тебя испугались!

– Почему?
– обиделся Митенька.

– Дык… Больной же! Вот выздоровеешь, я к тебе в гости приду. Столько огоньков принесу - ух ты!

Пряча улыбку, Таня покосилась на Ярослава, которого вынужденно тоже представили детям и который хмуро торчал у двери, не соглашаясь сесть на предложенный стул. Таня немного сочувствовала ему: он перевёл сюда всех и, судя по его репликам, здорово рисковал при этом. А кто оценил? Увы…

– Так, время поджимает. Нам надо хотя бы на второй час успеть, - деловито напомнил Демид.
– Таня, врач придёт - пропишет что-то, ты мне потом прочитай, лады?

– То есть придётся от каких-то лекарств отказаться?
– насторожилась она.

– Нет. Просто я тебе свою траву сейчас оставлю, а потом скажу, как чередовать настои и лекарства.

Он и правда быстро рассказал (Таня лихорадочно записывала за ним), что оставляет для чайных настоев и как это действует. А потом встал и довольно улыбнулся, глядя на медвежат, которые опять таращились на такое количество странных гостей, но таращились уже с трудом, поскольку засыпали.

Когда парни вышли в прихожую, Ярослав мстительно сказал:

– Дамир, тебе придётся ножками топать! Двоих я сумел перенести сюда, но сейчас у меня нет таких сил!

Дамир глянул на него и тихонько рассмеялся.

– Да что ты так переживаешь?
– ласково спросил он.
– Я ж разве отказываюсь от прогулки? Тем более что всё равно опоздаю на второй час - а потому могу немного поболтать с Танюшкой! Танюша, ты ж мне не откажешь в чашечке чая?

И расхохотался уже в полный голос, когда обозлённый Ярослав под смешок Демида схватил его за плечо (Демид сам положил руку на плечо мага теневых переходов и успел поклониться Тане), после чего вся компания исчезла из полутёмной прихожей. Таня выдохнула и пошла на кухню выключать свет.

Стараясь шагать бесшумно, вошла в спальню и застыла на пороге. Мурашками по телу будто окатило. Словно сонный кошмар, который повторяется и повторяется, доводя до сумасшествия одним и тем же кадром: Митенька спал на боку, а перед ним стояла тварь из подпространства и тянулась к лицу мальчика корявой тощей лапой. Но сегодня что-то пошло не так. Нет. Тварь ещё не заметила девушки - та и впрямь вошла беззвучно. Но лапа дотронуться до Митеньки почему-то не могла. Таня, оцепеневшая от ужаса, следила, как снова и снова лапа почти прикасается к лицу мальчика, но в последний момент отдёргивается!

После третьего неудачного прикосновения тварь с отчётливым раздражением зашипела - и этот жуткий звук морозом отдался в сердце. Облизав пересохшие губы - так старалась быть незамечаемой!
– девушка медленно подняла руку и стремительно “продирижировала”, соединив три знака из выученных. При этом она пыталась держать тварь перед глазами так, чтобы та “вписывалась” в получающийся узор. Назарий называл этот узор “выстрелом по башке”.

Тварь, будто сама резко замороженная, окаменела на одеяле, а потом - с лёгким стукотком упала с кровати.