Осенние страницы

– Есть вещи, которые понимает только влюблённая женщина. И понимает их она часто очень по-своему. Так и твоя мать. Некоторые акценты в своём положении она сместила очень странно. И не всем её понять.

Едва сохраняя состояние видимого покоя, чтобы позорно не разреветься перед Назарием, Таня шмыгнула носом и решительно спросила:

– А этого вам хватит, чтобы убрать тварей зазеркалья от меня и моих родных?

И тут же напряглась, готовая драться, если старик скажет, что родные ей отнюдь не родные. Но старик снова кивнул.

– Дай руку.

Она неуверенно протянула через стол руку. Его несоразмерно большие ладони будто спрятали её ладошку, сжав её. Больше он в её глаза не смотрел, а смотрел лишь на ладони, и она невольно подчинилась этому странному взгляду, одновременно чувствуя кожу этих старческих, но ещё крепких ладоней - кожу горячую и жёсткую, как будто Назарий работал где-то в кузнице, а не в лаборатории.

– Всё, - спокойно сказал он.
– Я снял с тебя проклятие. Я снял с тебя родительскую защиту и поставил свою.

– И… что дальше?
– только и сумела спросить Таня.

– Дальше - ты учишься в Аккиме и у меня. А я ищу тех, кто поставил на тебе проклятую метку - против всех общественных законов магов и колдунов.

– А как я буду учиться, если директор… - мрачно начала Таня.

– Ты хотела ходить на те уроки, которые тебе нужны, - напомнил Назарий.
– Это во-первых. Во-вторых, Капитолина больше не директорствует в Аккиме.

– Как это?
– обалдела девушка.

– Я поставил на вид комиссии по делам оступившихся (это старое название - и оно мне больше нравится), что она ментально давила на твоих официальных родителей, и это моё заявление подтвердили преподаватели, бывшие в тот вечер рядом с ней. Она дисквалифицирована, как маг, и снята с поста директора Аккима… Ну, всё. Завтра у нас две пары - не забудь прийти, иначе мне придётся прислать за тобой.

От его ухмылки она сразу вспомнила о лисичках.

И только проводив Назария и закрыв за ним дверь, она спохватилась и оглядела стены и зеркала. Тварей нет. Ушли, больше не притягиваемые проклятием?.. И сеть пропала. Она попыталась вернуть себе магически-колдовское зрение, которому научилась в подвале Назария, подозревая, что просто не перенастроила взгляд, а потому не видит… Сетей нет… Так легко он это сделал… Или это только ей, неопытной, так кажется?

Она хотела поразмышлять над странными новостями, которые заставили её не просто удивиться, но поразиться… Нежеланный ребёнок… Примерно она представляла себе, что это такое. Но она?.. Всегда казалось, что мама с папой были женаты, только потом с ним что-то произошло, и мама была вынуждена расстаться с ним. А теперь, оказывается… Любопытно, куда сунул все её документы отчим? В её свидетельстве о рождении отцом записан именно отчим, что странно, потому что он появился после её рождения. Через несколько лет. Или… Мама была такой сильной колдуньей или магом, что сумела даже государственную бумагу преобразить по-своему? Спросить у отчима?

Медвежата вывалились из спальни как-то не очень вовремя. Но у детей, которые шикарно болели - без насморка, хоть и с температурой - не было желания думать о таких важных понятиях. Оба бросились к Тане с требованием:

– Танька, есть хотим! Какавки - мало было! Дай мюслю!

– И как вам она не надоест?
– пробормотала она, с трудом поднимая Митеньку на руки и одновременно пытаясь отодрать от ноги вцепившуюся в неё Оленьку, здорово похожую на медвежонка-панду.
– Сначала поедим куриного бульона, а потом будете есть сладкое! Поняли!

– Нет!
– закричал Митенька.
– Сначала мюслю! А потом ещё мюслю! Танька, а гости когда ещё придут? Пусть сегодня, ага?

– Хочу гостей! Хочу гостей!
– обрадовалась Оленька и отцепилась от ноги Тани.

– А вот сейчас позвоню и спрошу у гостей, хотят ли они прийти к тем, кто куриного бульона не ест!
– пригрозила девушка, ухитрившись взять медвежат под мышку, и потащила обоих в кухню.

– Позвони-и!
– обрадовался и Митенька.
– Пусть тот лысый принесёт ещё мёду!

– Он не лысый, а бритый!

– Волос нет - значит, лысый!

– Сначала куриный бульон!
– завопила девушка.

– А ты пригласи гостей, - таинственно сказала Оленька из-под мышки, и Таня наконец выгрузила их на стулья в кухне.
– Может, им твой бульон тоже понравится. А ещё! Мы им мюслю, а они нам - мёд!

Таня скептически посмотрела на медвежат, с интересом глазеющих на неё, и вдруг подумала, что мысль-то здравая. А вдруг Демид с одногруппниками голоден после пар? А бульона у неё много - целая скороварка! Глория этого есть не будет, а отчиму много ли надо? Да и наварит ещё она бульону. А куриный суп с вермишелью у неё всегда неплохой получается. Наверное, они не откажутся?..

Через полчаса, после окончания третьей пары, на кухне, за полностью накрытым к обеду столом, сидели пятеро довольных студентов и счастливые медвежата. Сама удивлённая, Таня напоследок оглядела накрытый стол и, наконец, присела рядом с Ксенией. Та всё беспокоилась:

– А твои родители не нагрянут, случайно?

– Нет, не нагрянут, - ответила Таня, улыбаясь её радости при взгляде на стол и на тарелки: “Домашнее!” - Они всегда приходят точно в шесть.

– Таня, ты просто чудо!
– восхищался Никита, на чьи длинные волосы Оленька глазела, открыв рот (“Дяденька же!”), а сама Таня всё неверяще поглядывала на окна, за которыми сияло такое ясное солнышко!

Дамир пускал пыль в глаза восторженно пищавшим детишкам своими огненными бабочками и привычно издевался над хмуро вздыхающим Ярославом, а Демид исподтишка посмеивался над обоими. Они все ели быстро, потому как перед четвёртой парой перемена хоть и была, но всего пятнадцать минут. Как выяснилось, Таня очень даже вовремя сбросила эсэмэску Ксении с вопросом, сумеет ли перевести их всех Ярослав, чтобы группу можно было угостить обедом. Ярослав перевёл студентов в два приёма, и первым делом, когда они все собрались на кухне, Таня с тревогой спросила у них, правда ли руководство Аккима поменялось. Её уверили, что так и есть. И, пока гости угощались, она начала привыкать к странной мысли, что, кажется, теперь она и впрямь может перевестись из обычной школы в академию, в которой учатся такие необычные люди.

И, перед тем как ребятам исчезнуть из прихожей, Дамир вдруг взглянул на неё уже не тем хохмачом, каким выглядел за обеденным столом. И она здорово пожалела, что рядом остальные и что нельзя спросить о зажигалке. А перед последним уходом, с Ксенией и Демидом, Ярослав вполголоса сказал:

– Я очень буду рад, если ты станешь ходить в Акким.

Она улыбнулась ему и попрощалась.

Вернувшись в спальню, куда ребята помогли ей перенести засыпающих, но всё ещё возбуждённых странными гостями медвежат, Таня прикусила губу. Нет, так напролом, очертя голову, в такое приключение, как Акким, бросаться нельзя! Сначала она походит к Назарию и на те лекции, которые ей нравятся, а потом - потом посмотрим.

Девятая глава

Одно дело - что-то твёрдо решить для себя. Другое - обнаружить множество мелких, но устойчивых препятствий, готовых с лёгкостью обрушить только что принятое решение. Впрочем, болеющих двойняшек мелочью не назовёшь. Вот куда с ними на уроки? Хоть бы и не в академию?

И хорошо, что Глория страшно боится болезней: привычно зайти к своим детям вечером и коротко поболтать с ними перед сном она отказалась наотрез. И Таня сдержать хихиканья не сумела, когда мачеха в истерике заявила: