Осенний Донжуан

Полина задумчиво смотрела на свои колени. Алена, поджав губы, отвернулась к окну. Галя потянулась к коньячной бутылке. Чуча медленно разрывала листок за листком сценарий девичника.

– Я верю в Деда Мороза, - сказала Полина.
– Горизонт - линия хоть и воображаемая, но тем не менее отчетливо видимая. Если любовь, как горизонт, недостижима, она все равно существует, и ее функция такая же, как у горизонта - ориентационная, она нужна, по крайней мере для того, чтобы люди знали, к чему стремиться.

– Никто не видит горизонт волнистым или штрих-пунктирным, - вступила в разговор Чуча, навсегда отрешившаяся от своего сценария.
– А вот о любви нет двух одинаковых суждений. Можно ли говорить о реальности явления, которому за десять тысяч лет не смогли придумать четкого определения?

Алена с комическим удивлением на лице уставилась на нее.

– Чуча! Ты отрицаешь существование любви накануне свадьбы?

– Я вас умоляю! Мне же не пятнадцать лет, чтобы выходить замуж по любви или по залету. Что такое эта ваша любовь - искусство, наука, психологический феномен?

– Любовь - это чувство, - сказала Алена.

– Ну, пусть чувство. Но ЧТО это за чувство? Что является его основой? Почему для одних «жалеет значит любит», а для других «бьет значит любит»?

– Почему одни боятся пауков, а другие мышей?
– вставила Полина.

– Минуточку! Пауков и мышей боятся ОДИНАКОВО. В целом одинаково. Когда кто-то говорит «Я боюсь того-то» всем ясно, что он испытывает. А когда говорят «Я люблю того-то» - никому ничего не ясно. Что значит «люблю»? Хочу все время смотреть на него, не отрываясь? Или не прочь заниматься с ним сексом время от времени? Или просто чувствую удовлетворение от того, что этот человек существует где-то на свете? Фразы «Я боюсь пауков» и «Я боюсь Иван Иваныча» близки по смыслу, между фразами «Я люблю собак» и «Я люблю этого мужчину» лежит бездна… равно как и между фразами «Я люблю ЭТОГО мужчину» и «Я люблю Иван Иваныча». Вы понимаете эту разницу?

– Мы понимаем эту разницу, но… - начала Полина. Чуча жестом дала понять, что вопрос был риторическим, и продолжила сама:

– У понятия «любовь» нет единого смысла. Но это бы еще полбеды: даже каждый из его смыслов субъективен, то есть имеет неисчислимое количество смыслов. При таком раскладе я могу заявить, что понятие «любовь» вообще не имеет смысла и, стало быть, для мыслящего человека не существует.

– Правильно, - удовлетворенно кивнула Галя.
– Давайте выпьем.

– Да куда, к черту, правильно!
– воскликнула Алена, не первый раз за вечер удивляя подруг несвойственным ей прежде выражением.
– То, что среди мужиков попадаются конченные мудаки, еще не означает, что нет любви на свете!

– Что-нибудь, кроме голых эмоций, можете предъявить?
– холодно поинтересовалась Чуча.

– О, конечно, могу, - в том же тоне ответила Алена.
– Реальная история моих дедушки и бабушки, проживших в полной гармонии сорок восемь лет.

– Это ты из чего заключила, что в полной гармонии?

– Причин много. Например, в их доме я никогда не слышала грубого слова, хоть дед тридцать лет проработал шофером-дальнобойщиком и слов знал в избытке. Бабушка тоже, кстати, пансионов не кончала, работала на складе обувной фабрики. Я давно поняла: если человек ругается, значит, в нем нет внутреннего равновесия, его изнутри ест беспокой и неуверенность. Надо очень быть уверенным в том, что любим, и самому крепко любить, чтобы спокойно принимать всякие неприятности, от самых мелких до катастрофических.

– Сомнительное какое-то заявление, - пожала плечами Чуча.
– Внутреннее равновесие обеспечивается крепкой нервной системой и уверенностью в своих действиях. Не понимаю, при чем здесь любовь.

– Если рассматривать факт сдержанности в комплексе с другими фактами, то очень даже при чем. Надо было видеть, как они обращались друг с другом - как-будто вчера поженились. Однажды мы гуляли в парке, где росли яблони. И проходя мимо одного дерева, бабушка приметила одно особенно красивое яблоко и сказала об этом - так, вскользь, что-то вроде «Посмотрите, какое красивое яблоко, жалко, висит высоко!». Сказала и дальше пошла. А дед под каким-то предлогом отлучился и добыл это яблоко. Догоняет нас и говорит: «Смотрите, что у меня есть!» - и подает бабушке яблоко, в самом деле, красивое, ровное, словно кистью раскрашенное… «Чур,- говорит, - есть пополам!». Бабушка яблоко взяла, хлопнула деда по лбу развернутой ладонью и смеется: «Дурень ты старый, чем же мне есть его?». А дед сделал такое сконфуженное лицо… Я помню, мне ужасно весело было смотреть на них. Им тогда лет по шестьдесят было.

– Здоров, видимо, был твой дед по деревьям лазать, - заметила Чуча.

– Он вообще был очень здоров, - сухо отозвалась Алена.

– Ну, не злись, - сказала Чуча, смягчив тон.
– Есть такие благословенные характеры, которым солнце светит - и ладно, и хорошо. Они и в концлагере будут жизни радоваться. Мои дед с бабкой прожили, как кошка с собакой. Однако ж после смерти деда бабка не протянула и месяца, хотя особых проблем со здоровьем у нее не было. Думаешь, она от любви умерла? Скажешь, что за видимой грубостью скрывалась чистая преданность? А по мне, так она собственным ядом захлебнулась, поскольку после смерти деда не на кого стало выливать его… Нет, примеры из жизни не могут доказывать существование любви. Так же несостоятельны, как книжные истории. Книжные истории - проекция авторских представлений о предмете. Примеры из жизни, заметьте, из чужой жизни, - это объяснение чужих движений по собственному домыслию. Откуда нам знать, что оно соответствует истине?

– Что же, по-твоему, может служить доказательством?
– раздраженно спросила Алена.

Чуча развела руками.

– Личный опыт, моя дорогая, только личный опыт. Есть у тебя личная история про любовь такую, чтоб на века? Нет? То-то. Настоящая любовь - как привидение: все о ней говорят, никто не видел. Сказано в семнадцатом веке господином де Ларошфуко. Может быть, хватит уже морочить себе голову?

– Нет уж, я буду морочить себе голову!
– воскликнула Алена, совсем покрасневшая от досады.

– Ну, это как угодно, - ответила Чуча с хладнокровием человека, выигравшего партию и в душе очень довольного раздражением проигравшего.
– Мы не только наступаем на грабли, мы их с собой носим, чтобы наступать, когда приспичит.

– Понятие о любви - не грабли, а скорее отвес, - вступила Полина.
– Отвес, с помощью которого измеряется прямизна стены, то есть с помощью которого можно определить, получится ли жить с этим человеком долго и счастливо или надо ждать другого случая. Если представления о любви у двух людей совпадает, они будут вместе. Если один из пары не отвечает представлениям о любви другого, - лада не выйдет, как бы кто не старался.

– Ох, господи!
– страдальчески вскрикнула Галя.
– Может, хватит теорий? Ну ей-богу, Левушка задрал теориями своими по всякому поводу, а тут ты еще… Есть любовь, нету - да какая вообще разница? Что с понятиями, что без - как было повальное блядство, так и осталось. А вам лишь бы языками поработать.

Полина умолкла. «А и правда, - подумала она, - имея все необходимые представления, живем все равно как попало… Но по крайней мере, мне за мое блядство всегда было стыдно».

Опыт в привокзальном общежитии не стал тем предостерегающим ударом по шаловливой попке, каким мог бы стать. Напротив, он как-будто подстегнул Полину пуститься во все тяжкие. Теперь почти каждый случай пустого кокетства заканчивался более-менее скорым сексом. Если бы Полина была художницей и рисовала бы каждого, кто достигал с ней оргазма, получилась бы целая галерея. Не Национальная Лондонская, конечно, но вполне внушительная для провинциального города средних размеров. Но Полина не умела рисовать, да и память на лица у нее была, по правде сказать, отвратительная, так что она и узнала бы далеко не каждого, кто с ней был. Хотя некоторых она помнила очень даже хорошо.

…В заповедном лесу в ту ночь было шумно. Вальпургиева ночь совпала с Пасхой и традиционной вылазкой из города, первой после зимы. Сияли звезды, плескалась река, не кончалась водка. Юные хмельные красавицы устремились к воде и, в миг разоблачившись, перед тем, как попрыгать с невысокого обрывчика, стали красоваться на берегу под звездным светом. Они принимали картинные позы, а кавалеры на них радовались. Рослая худая девица с визгом бросилась в реку, и остальные, кроме одной, бросились за ней. Оставшаяся - Полина - прикрывая грудь рукой так же изящно, как это делает Мария Магдалена на полотне Тициана, продолжала любоваться звездами, потому что (она знала это наверное) парень с неймом Цыган смотрел на нее. Парень был тощий и маленький, но голова его была головой натурщика Микеланджело: крупные ровные черты, прямой нос, большие чуть выпуклые глаза, твердый подбородок, резко очерченные скулы, большой рот с идеальными, не узкими и не чересчур пухлыми, губами, и все это в обрамлении упругих блестящих черных кудрей. Эта голова поразила Полину, и она приложила известные старания, чтобы заинтересовать ее владельца. Теперь она наслаждалась мужским вниманием - ради того все и затевалось. Цыган эту игру понимал даже слишком хорошо. Позволив Полине немного покуражиться, он поднялся с травы, подошел к Полине, взял ее за руку и отвел в кусты неподалеку…