Осетинские нартские сказания

Большое войско собрал Сослан и повел его в поход. В пути догнал войско мальчик. Увидел его Сослан и спросил:

– А ты куда едешь?

– Еду в поход, тебе помогать, - ответил мальчик Сослану.

– Дело и без молокососов обойдется, - сказал Сослан.
– Поворачивай-ка лучше обратно.

– Не гони меня, Сослан, - сказал мальчик, - Я еще пригожусь тебе. Нужно тебе будет спешиться в бою, хоть уздечку твоего коня я смогу подержать.

– Пуглив мой конь. Если вырвет он у тебя уздечку, за что ты его схватишь?

– Я схвачу его за холку.

– А если ты оторвешь ему холку?

– Я схвачу его за гриву.

– А если ты гриву оторвешь, и конь вырвется?

– Я схвачу за уши.

– А если уши оторвутся?

– Я схвачу за хвост.

– А если хвост останется в твоих руках?

– Я ухвачу его заднюю ногу.

– А если он оставит тебе свою ногу?

– Ну, если славный нарт Сослан не сочтет для себя позором скакать на трехногом коне без холки, без гривы, безухом и бесхвостом, то никакой позор мне не страшен.

– Не простой этот мальчик, - сказал Сослан и принял его в свое войско.

Окружило войско нартов крепость Хиза. Крепко заперты ворота крепости Хиза, и ни одна живая душа не показывается на ее стенах.

Начал Сослан осаждать крепость Хиза, но ничего не может с ней сделать, ни один камень не сдвинулся с места в крепостных стенах. Соскочил Сослан с коня, оставил коня мальчику, а сам подошел к воинам, осаждающим крепость.

Долго смотрел мальчик на то, как идет сражение, а потом выбрал он в лесу самое высокое дерево, пригнул его к земле, привязал коня Сослана за четыре ноги к его ветвям, уздечкой приметал его голову к вершине. Отпустил он дерево, выпрямилось оно и подняло коня над всем лесом.

Побежал мальчик к Сослану. Увидев его, спросил Сослан:

– Куда дел ты коня?

– Посмотри, как он крепко привязан, - ответил мальчик.
– Не бойся, никуда не убежит. А меня пусти сражаться.

На вершине дерева увидел Сослан своего коня и подумал: «Хорошего друга нашел я себе». А мальчик все просит Сослана. Что было делать Сослану! Согласился он. И сказал мальчик Сослану:

– Видишь, над крепостью Хиза высится черный утес. Я залезу туда и буду разбивать его своей пятой. Обломки его будут падать в крепость Хиза и разрушать ее. Есть у Челахсартага заветная стрела, изготовленная небесным Курдалагоном. Пустит он в меня эту стрелу, попадет она мне в пятку, упаду я с высоты утеса, но ты подхвати меня, не допусти, чтобы я коснулся земли. Через семь ручьев должен ты перенести меня, и тогда исполнит бог твое желание. Оживу я, разрушу крепость Хиза и вынесу тебе красавицу Бедоху. Но если уронишь ты меня на землю или не сумеешь перенести через семь ручьев, то погибну я, и ничего не выйдет из твоего похода.

Забрался мальчик на вершину черного утеса и стал разбивать его своей пяткой. Полетели осколки в крепость Хиза и много улиц завалили они. Но увидел тут мальчика Челахсартаг и пустил в него стрелу Курдалагона. Вонзилась стрела в пятку мальчику, и, как сноп, покатился он по склону утеса. Но схватил Сослан свою бурку, широко развернул ее, поймал в нее мальчика и, не дав ему коснуться земли, держа мальчика на руках, быстро побежал, перескакивая через ручьи. Три ручья миновал он, и вдруг встретился ему старик. На плечах старика старый кожаный мешок, а подмышкой вилы со сломанными зубцами.

– Куда ты спешишь так, отец?
– спросил его Сослан.

– Разрушили нарты крепость Хиза. Вот я и спешу туда, может, и мне перепадет кое-что из добычи. А ты как будто похож на нарта Сослана. Так что же ты возишься здесь с мертвецом? Ведь этак похитят твою красавицу Бедоху, - сказал старик.

Не послушал Сослан старика, побежал он дальше. Когда перескочил он с мальчиком на руках через четвертый ручей - зашевелился мальчик. Перескочил он пятый ручей - забилось у мальчика сердце. Еще перейти два ручья, и совсем оживет мальчик. Изо всех сил бежит, торопится Сослан. Вот миновал он шестой ручей и видит: идет ему навстречу старуха с ситом в руках.

– Не Сослана ли я вижу перед собой? Что ты возишься здесь с мертвецом? Взяли нарты крепость Хиза и похитили твою красавицу Бедоху. Видишь, я тоже тороплюсь туда со своим ситом - может, и мне что-нибудь перепадет из богатой добычи.

Дрогнуло сердце Сослана; раз женщина так говорит, то не может это быть ложью. Не знал Сослан, что это бедовый нарт Сырдон, постоянный враг его, дважды обернулся - первый раз стариком, второй раз старухой, чтобы обмануть его. Разостлал Сослан на холме бурку, положил на нее. мальчика, а сам кинулся к своему войску. Прибежал, видит, сидят нарты у стен крепости, дожидаются Сослана. Понял тут Сослан, что обманут он. Кинулся он обратно к мальчику, но застал его мертвым - землей мертвящей успел посыпать его Сырдон, и умер мальчик.

Что тут делать Сослану? Отпустил он домой свое войско, а сам подошел к тому роднику, откуда брали воду люди Хиза, притворился мертвым и даже весь зачервивел. Пришли из крепости Хиза к роднику водоносы и увидели они мертвого. Вернулись обратно и рассказали Челахсартагу, что лежит у родника красивый мужчина, умер он, и даже черви покрыли его. По их рассказу узнал Челахсартаг, что мертвый человек - это Сослан, но не поверил в смерть Сослана.

– Я пойду туда, - сказала Бедоха, - хочу увидеть его.

– Не ходи, - сказал ей отец.
– Он поймает тебя.

– Не тронет он меня, - ответила Бедоха.

Скрыв лицо ладонью, спустилась она к роднику. Зачерпнула она воды и вернулась домой. Трудно было Сослану сдержаться при виде ее, но он даже не шевельнулся.

– Как тебе не стыдно, отец, - упрекнула Бедоха Челахсартага.
– От этого мертвого кроме костей ничего не осталось, а ты даже мертвого так боишься его, что не смеешь к нему подойти. Если Сослан мертвый способен внушать такой страх, значит был он отважен и достоин меня. Ах, почему ты не выдал меня за него! Никого не встречу теперь лучше его.

– Он не умер еще, - сказал Челахсартаг.

И приказал Челахсартаг слугам своим накалить докрасна вертел и воткнуть его в пятку Сослану.

– Если вертел, пронзив всю ногу, выйдет над его коленом и он все-таки не шевельнется, вот тогда я поверю, что он мертв.

Слуги сделали так, как велел им Челахсартаг: накалили они докрасна вертел и от пятки пронзили им ногу Сослана. Стерпел Сослан эту боль и не шевельнулся. Но все-таки не поверил Челахсартаг смерти Сослана.

– Принесите мне вертел, - сказал он. Взял Челахсартаг вертел и понюхал его.

– Жив еще этот проклятый богом, - сказал Челахсартаг.

– Ты безжалостен!
– сказала Бедоха.
– Если человеку вонзается колючка в ногу, и то ему не удержаться от крика. Но если этот нарт, которому в пятку вонзили раскаленный вертел, жив и даже не охнул и не шевельнулся, то какой же другой жених будет больше его достоин меня?

Вышла Бедоха из крепости и, ударяя себя по лицу, стала причитать, как по дорогому покойнику. Подошла она к тому месту, где лежал Сослан, и сказала: