Ошибка президента

2

Турецкий где-то читал, что нормальный человек за тридцать лет после окончания школы начисто забывает не только имена и фамилии, но и лица своих одноклассников. Пока еще он не мог проверить справедливость этого заявления на собственном опыте, поскольку со дня окончания школы тридцати лет еще не прошло, однако кое-какие образы действительно начали стираться из памяти. Тем более что за свою жизнь Саша сменил несколько школ и два года даже проучился в специнтернате для детей, родители которых работали в посольствах за границей. Это было тогда когда отчима Турецкого Павла Петровича Сатина посылали от Спорткомитета на два года в Будапешт.

Турецкий не очень любил вспоминать этот период. Публика в интернате была довольно разношерстная и в большинстве своем неприятная – каждый ученик кичился положением своих родителей, хотя чего уж там кичиться друг перед другом. Однако и там попадались симпатичные ребята, хотя их было и немного. Саша дружил с ленинградцем Вадимом Дроздовым, мать которого, известный искусствовед из Эрмитажа, год работала чуть ли не в самом Лувре в порядке культурного обмена.

Дроздов поражал Сашу многим – начитанностью и в то же время скромностью (Вадим никогда не выставлял свои знания напоказ) и каким-то обостренным чувством справедливости. Впоследствии всякий раз, сталкиваясь с жителями Ленинграда, ставшего теперь Санкт-Петербургом, Турецкий представлял себе Вадьку Дроздова, который полностью соответствовал, по мнению Турецкого, понятию «интеллигент». И это первое впечатление не поколебали даже его знакомства с некоторыми другими жителями города на Неве, мало соответствовавшими этому представлению.

После того как Сашины предки вернулись из-за границы, он снова перешел в обычную московскую школу, но еще год продолжал встречаться с Дроздовым, который оставался в интернате. А потом уж и его мать вернулась из Франции, увезя Вадима в Ленинград.

В детстве и в школьном возрасте связи рвутся легче, чем у взрослых, и, несмотря на слабые попытки поддерживать переписку, пути Саши Турецкого и Вадима Дроздова разошлись, и они потеряли друг друга из виду. При этом их дружба никуда не делась, она так и осталась жить – в общих воспоминаниях.

И теперь, когда Саша, сняв трубку, услышал незнакомый голос, просивший к телефону его, Александра Борисовича Турецкого, что-то в интонациях показалось не то что-бы знакомым, но что-то смутно напоминающим.

– Я вас слушаю, – коротко ответил Турецкий.

– Саша, – сказали в трубке, – я думаю, ты меня помнишь. С тобой говорит Вадим Дроздов.

Вадька! Вот это сюрприз! – Турецкий так обрадовался, что на миг даже забыл, что на дворе сейчас девяносто четвертый год, что кто-то отстреливает банкиров, а в больнице лежит самая привлекательная женщина на свете. Он снова стал Сашкой Турецким, учеником специнтерната. – Ты что, в Москве?– почему-то орал Турецкий,– Надо встретиться!

– Да, – ответил невидимый Дроздов, – нам обязательно надо встретиться. Я потому и звоню тебе.

Что-то в голосе старого школьного приятеля заставило Турецкого убрать пары и снова вспомнить, что сейчас-таки уже одна тысяча девятьсот девяносто четвертый.

– Ну конечно, Вадим, какой разговор, – сказал он. – Приходи ко мне, да хоть сегодня же.

– Нет, – ответил Дроздов, – хорошо бы встретиться днем и как-нибудь так, чтобы не привлекать к этому внимания. В центре, но не рядом с твоим местом работы.

– Понятно,– коротко ответил Турецкий,– Тогда…– он задумался, – забегаловка у центральных касс «Аэрофлота» подойдет? Знаешь, на углу напротив «Детского мира».

– Знаю, – ответил Дроздов – Ты сможешь быть там через час?

Турецкий посмотрел на часы:

– Постараюсь.

В трубке противно запищали короткие гудки.

Итак, чуда не произошло. Возникший из прошлого лучший друг искал не одноклассника Сашку, а следователя Александра Турецкого.

Глава девятая ВСТРЕЧА ОДНОКЛАССНИКОВ

1

ТЕЛЕФОНОГРАММА

Старшему оперуполномоченному

2-го отдела МУРа ГУВД Москвы

капитану милиции Сивычу В.В.

В ответ на Ваш запрос относительно установления личности Карапетяна Гамлета Мкртичевича, 1960 года рождения, прописанного в г. Подольске Московской области, сообщаем:

С 1 февраля сего года Карапетян Г. М. снимал двухкомнатную квартиру по адресу: Москва, Покровский бульвар, д. 8, кв. 16. Автомобиля в частном владении не имел, числился временно не работающим. В соответствии с показаниями соседей, нередко пользовался автомобилем «Жигули-2109», принадлежащим знакомому Карапетяна Г. М. Саруханову Сергею Тотосовичу, 1962 года рождения. Саруханов С. Т. снимает трехкомнатную квартиру за номером 21 в том же подъезде, является одним из учредителей финансовой компании «Вера». В настоящее время его местонахождение неизвестно. Саруханов С. Т. исчез сразу же после гибели Карапетяна. Соседи показали, что поздно вечером между Карапетяном и Сарухановым произошла крупная ссора. Саруханов угрожал Карапетяну. Часть их разговора велась по-армянски, поэтому детали ссоры, хотя она и была очень громкой, соседям неизвестны.

Нами объявлен местный розыск Саруханова С. Т., который подозревается в умышленном убийстве своего знакомого Г. М. Карапетяна.

Заместитель начальника отделения уголовного розыска

Западного округа Москвы капитан милиции

Захаров В. Л.

2

Войдя в непритязательную закусочную на углу Лубянской площади, Турецкий окинул взглядом немногочисленных посетителей и сразу же увидел Дроздова. Вообще-то, если бы он не знал, что Вадим ждет его здесь, он, может быть, и не узнал бы его, а только скользнул бы рассеянным и слегка удивленным взглядом по высокому, хорошо одетому мужчине, который весьма странно выглядел в этом заведении, где командировочные стоя запивали жидким кофе вчерашние булочки.

Но, подойдя ближе, Турецкий увидел, что все-таки это он – Вадька Дроздов, только постаревший и помрачневший. В первый миг Турецкому даже стало не по себе, его поразила перемена, произошедшая с его приятелем.

– Здорово, – сказал он, выжимая из себя довольную улыбку.

– Здравствуй, Сашок, – ответил Дроздов и улыбнулся.

А улыбка у него оказалась прежней – открытой, доброй.

И лицо сразу потеряло серьезный и мрачный вид, как будто из-за плеча сурового мужчины Вадима Дроздова на миг выглянул прежний Вадька.

– Ну что, ударим по кофе? – спросил Турецкий.

– У меня есть кое-что покрепче, – подмигнул Дроздов. – Но понадобятся стаканы.

«Залоговая цена за стакан – пять тысяч рублей» – гласила табличка, выставленная на прилавке.

–А потом вы возвращаете залог? – поинтересовался Турецкий у буфетчицы.

– Стаканы отдадите – деньги получите, – безразлично ответила та.

Уплатив десять тысяч за два сомнительной чистоты граненых стакана, Турецкий вернулся к Дроздову, который уже вынимал из кейса плоскую металлическую флягу.

– Виски? – спросил Турецкий, смотря, как приятель разливает коричневатую жидкость.

– Коньяк, – улыбнулся тот. – Согласен, слишком светлый, не армянский, врать не буду.

Они выпили, закусив шоколадкой «Марс».

– А помнишь, какие раньше у нас были шоколадные батончики за тридцать три копейки?! – Дроздов с отвращением разглядывал яркую упаковку «Марса». – А это же просто гадость.

Турецкий внимательно взглянул на школьного товарища, недоумевая, зачем же он все-таки вызвал его сюда, в эту дешевую забегаловку, не для того же, чтобы заниматься сравнительным анализом шоколада.