Ошибка в объекте

— Нет, вы что-то путаете! Сережа мог запустить снежок в окно вытрезвителя. Мог. Не отрицаю. Мог без разрешения проехаться на колхозной кляче… Но преступление… Нет.

— Разберемся,— пообещал Рожнов.

— Надеюсь,— сказала Нефедова, поднимаясь.— Если бы вы знали, каким успехом он пользуется у девочек! Не будете же вы отрицать, что он, кроме всего прочего, просто красивый молодой человек! — Выдержка изменила Нефедовой, и она заговорила плачущим голосом:— Имея в жизни все это, спутаться с какими-то алкоголиками, которым для счастья не нужно ничего, кроме стакана выпивки?! Зачем ему это?! Зачем! Должны же вы хоть немного понимать людей! Сережа рожден для хорошей, достойной жизни! И пытаться втолкнуть его в эту кошмарную историю только потому, что он совершил несколько шалостей? Вспомните свою юность! Неужели…

Не договорив, Нефедова покинула кабинет.

Потом Демин созвонился с Шестаковым. Он хорошо представил его себе — пиджак на спинке стула, сам в белой рубашке и жилетке.

— Шестаков слушает! — воскликнул тот с подъемом, будто заранее знал, что сейчас ему сообщат что-то радостное.

— Здравствуй, Георгий Петрович! Демин беспокоит.

— О! Сколько лет, сколько зим! Зря уехал! У нас такие события, такие события!

— Что же произошло за последние восемь часов?

— Тебя интересует, что думает тетка о своем племяннике Нефедове?

— Да, я знаю, маманя послала его на перевоспитание. Вряд ли тетка добилась больших успехов в этом благородном деле.

— Она его выгнала! — с восторгом закричал в трубку Шестаков.— Представляешь?! Старая женщина выталкивает в шею родного племянника! Она не открывает ему дверь! Не хочет говорить с ним по телефону! Ее гнев настолько велик, что она даже со мной не хочет о нем говорить! Во дает бабка! Ты не поверишь — она его била, шпака дохлого!

— Чем? — улыбнулся Демин.

— Узнал! Предметами первой необходимости!

— Похоже, тетка ускорила ограбление универмага.

— Вообще-то да,— озабоченно проговорил Шестаков.— Не исключено.

— Ты не спросил, есть у них еще родня, кроме той, которая проживает в нашем городе?

— А ты знаешь, это мысль! — с подъемом воскликнул Шестаков.— Если есть родня, то не исключено, что Нефедов… О! Как я сразу не догадался!

— Ничего, все в порядке. Я позвоню завтра перед обедом, и к тому времени ты уже все будешь знать.— Демин улыбнулся своей хитрости — он давал Шестакову задание в форме утешения.— Около двенадцати позвоню. У нас ему появляться нельзя, у вас тоже. Он будет искать место, где можно отсидеться.

— Это я беру на себя!

Демин почти увидел, как Шестаков, положив трубку, надел пиджак, одернул жилет и большими шагами направился к начальству советоваться.

19

Утром Демин ехал в переполненном вагоне метро и думал о предстоящих делах. Необходимо вызвать на допрос всех троих задержанных. Человек, который никогда не был в заключении, очень болезненно переносит лишение свободы даже на несколько дней, и тут возможны самые неожиданные превращения. Потом позвонить Шестакову. У того должны быть новости. Потом всех вытеснил пристальный и тяжелый взгляд Нефедова с фотографии в уголовном деле.

«Ну что, Нефедов… Кажется, я начинаю тебя понимать, дорогой друг. Это говорит о том, что мы скоро должны встретиться».

«С нетерпением жду этого момента»,— почти услышал Демин.

«Все ерепенишься, хорохоришься, ершишься… А между тем дела твои далеко не блестящи. При том положении, в котором ты оказался, деньги уйдут очень быстро. Сколько тебе мог передать Дергачев? Тысячу, ну полторы — это самое большее. Правда, у тебя еще оставалось золотишко. Но ты ведь его тоже спустишь по дешевке. В магазинах золота нет, однако, нарасхват оно не пойдет. Нынче вообще люди не склонны брать вещи, в которых они сомневаются. Дубленку с рук возьмут охотно, ее качество на виду, а золотое кольцо… С чего видно, что оно золотое? Придется тебе, Нефедов, побегать, поунижаться… Для тебя это, как я понимаю, тяжело. Куда тебе деваться? Друг, с которым служил в армии… Позабытый всей родней дядя? Кто еще? Девушка, с которой когда-то обменялся адресами? Гостиницы? Побоишься гостиниц. Ты трусоват, Нефедов. Боюсь, что и дел натворил ты из-за трусости. А может, ты чист? Но в касимовском универмаге был. Ботиночки там свои оставил, в Москву с золотишком приехал… Главное начать, Нефедов, дальше пойдет легче, ты просто не сможешь остановиться. Пойдешь на все, чтобы скрыть содеянное, да ты уже пошел на многое. Такие дела, Нефедов, такие дела…»

Тетрадзе вошел в кабинет стремительно, будто за ним гнались, будто у него было всего несколько секунд, чтобы спастись.

— Валентин Сергеевич! За что меня здесь держат? Вы спите дома, вы кушаете, где хотите, вы дышите воздухом…

— На вашей одежде следы преступления,— терпеливо произнес Демин.— Как вы посоветуете мне поступить?

— Посмотрите мне в глаза! Посмотрите! Неужели вы не видите, что это глаза честного человека? Отвечайте, Валентин Сергеевич, неужели такие глаза могут быть у убийцы?! — Тетрадзе перегнулся через стол, чтобы следователю было виднее, какие у него глаза.

— Посмотрел,— сказал Демин.— Очень красивые глаза.

— Знаю, что красивые, мне об этом все женщины говорят!

— Я не специалист по глазам, Тамаз. Точно такие же глаза могут быть у человека, потерявшего три рубля, у человека, которого машина обдала грязью, от которого ушла девушка… Разве нет?

— Вы правы,— Тетрадзе устало опустился на стул.— Вы правы.

— Прекрасно вас понимаю. Мне не удалось получить ничего, что бы сняло с вас подозрение, Тамаз. Ищем еще одного участника веселого застолья в доме Жигунова. Пока не нашли.

— И не можете найти?— спросил Тетрадзе как-то замедленно, словно думая о чем-то другом.— Не можете найти… Когда я уходил, он оставался… Когда я пришёл второй раз — его уже не было… Но лежали окровавленные люди… А его не было! Я понял! — торжественно заявил Тетрадзе и встал.— Это он. Он все это совершил Он преступник.

— Может быть,— бесцветно сказал Демин.— А следы крови на вас.

— А знаете, что я скажу…— Тетрадзе некоторое время смотрел на Демина как-то невидяще, словно припоминая что-то полузабытое.— Я сейчас такое скажу… Вы сразу меня отпустите…

— Внимательно вас слушаю.

— Вы не искали этого молодого человека на Кавказе?

— До Кавказа еще не добрались.

— Напрасно. С Кавказа надо было начинать! — свистящим шепотом произнес Тетрадзе.— Я дал ему адрес моей мамы. Да! Сидим за столом, говорим хорошие слова, почему не пригласить человека в гости? Пригласил. И он записал адрес

— Уж коли вы дали ему адрес, может, и мне не откажете? — усмехнулся Демин.

— Тоже хотите отдохнуть в Лагодехах?

— И немедленно. С завтрашнего утра.

— О! — Тетрадзе хлопнул себя ладонью по лбу.— И как я сразу не подумал! Знаете, это нетронутый уголок первозданной природы! Заповедник, прекрасный грузинский заповедник Лагодехи! О! Как я хочу домой!

Борисихин в отличие от Тетрадзе выглядел расслабленным и каким-то безразличным. Молча кивнул, сел на предложенный стул. Обхватил колени ладонями да так и остался сидеть.

— Пока меня не было, вы, говорят, признались в преступлении?— спросил Демин.

— Признался,— кивнул Борисихин.