Ошибка в объекте

— Надо же, о копейках вспомнил, — пробормотала мать.

С полчаса Николай лежал, глядя в потолок напряженно и невидяще, изо всех сил стараясь не заснуть. Но сон незаметно подкрался к нему, и в тот же момент качнулась лодка на спокойной воде, а из зеленоватой глубины начало подниматься маленькое пятнышко, постепенно увеличиваясь, светлея, и вот уже можно было различить лицо, широко раскрытые глаза, темную струю у лба и вздрагивающий ряд пузырьков…

Глава 7

Над рекой, сумрачной и серой, постепенно распространялось розоватое свечение — солнце быстро разгоняло туман. Демин стоял у борта, опершись о холодные железные поручни и спрятав подбородок в толстый воротник свитера. Сухов суетился, перебегал от рулевого на нос катера, возвращался обратно. Изредка встречаясь с ним взглядом, Демин видел в его узко поставленных глазах неуверенность и даже как будто преданность.

Демин прошел на нос катера. Пахло рекой, мокрыми канатами, отработанным горючим. Ровный гул мотора, расходящиеся в стороны волны, безлюдная река — все наводило на самые благодушные размышления, если бы вот только не мрачноватая цель поездки. Сзади неслышно подошел Сухов и, уцепившись сизыми от холода пальцами в поручни, стал напряженно всматриваться вперед. Демин посмотрел на его мокрое лицо, на длинные волосы, прилипшие к щекам, к ушам.

— Поднимитесь в рубку, подскажите ребятам, где нужно остановиться.

— А, это я сейчас… Я быстро, — и, грохоча по железной палубе, Сухов бросился наверх.

На берегу уже собралось десятка два окрестных жителей, которые, прослышав о случившемся, не могли усидеть дома. В стороне Демин увидел машину, узнал своих.

— Кажется, здесь, — неуверенно проговорил Сухов. — Хотя нет, чуть правее… А теперь назад… Нет, это много, вперед нужно, еще вперед… Эх, проскочили!

Катерку передалась неуверенность Сухова, и он с полчаса метался между берегом и мостом, но наконец остановился, бросил якорь.

Тем временем туман рассеялся и показалось неяркое осеннее солнце. Пока водолазы надевали свои доспехи, а Демин объяснял им задачу, пока фотограф исправно снимал все стадии работы, Сухов неприкаянно ходил по палубе, везде чувствуя себя лишним. Наконец, присмотрев на корме деревянный ящик, он сел на него, согнулся и замер, стараясь ни на кого не смотреть.

Водолаз с мягким всплеском ушел под воду, поднялся, ничего не найдя, вместо него ушел второй, потом опять первый и сразу же, через три-четыре минуты, дал знать — нашел. Сухов вздрогнул, но не сдвинулся с места, лишь глубже втиснулся в угол, стараясь не слышать разговоров о том, как лучше поднять труп, отвязывать ли камень, как охватить его веревкой, чтобы не сорвался. Но когда нечто бесформенное со стекающими потоками воды уже лежало на палубе, когда все столпились вокруг, Сухов приблизился и смотрел, смотрел, не в силах оторваться от зрелища, ужаснее которого он вряд ли видел когда-нибудь.

— У него в самом деле раскроена голова, — сказал Демин.

— Но удар не из сильных, — добавил эксперт Кучин — невысокого роста, полноватый, в круглых очках.

— В карманах что-то есть, — сказал оперативник, ощупав одежду. Он осторожно просунул два пальца в щель кармана и, ухватив что-то, мужественно вытащил — это оказался размокший бумажник.

Демин взял его, приоткрыл и снова сложил.

— Нет, тут лучше не трогать, пусть наши поработают, — сказал Кучин.

Катерок приблизился к берегу, ткнулся носом в песок. Все сошли с него по толстой раскачивающейся доске, и служебная машина тут же увезла зловещую находку. Сухов подошел к Демину.

— Простите, а мне как? С вами или…

— Вы дали подписку о невыезде, так что можете отправляться по своим делам. — А завтра?

— Идите на работу, если вас еще не выгнали за прогулы.

— Я объясню им, что чрезвычайные обстоятельства… Они, наверное, запросят у вас подтверждение…

— Подтвердим. Нас с вами, Евгений Андреевич, ждет большая работа.

— Значит… еще не все? Еще что-то будет?

— Будем вашего дружка разыскивать. — Демин усмехнулся. — Я просто обязан его найти, если он, конечно, существует на белом свете.

Сухов хотел что-то сказать, но сдержался. Кивнул на прощание, повернулся и, ссутулившись, пошел по тропинке вверх. Его узкая спина, обтянутая плащом, стоптанные туфли с налипшими комьями грязи вызывали жалостливое чувство. Так и не оглянувшись, Сухов преодолел подъем и начал медленно опускаться по ту сторону холма. Он будто постепенно уходил в землю — по колена, потом по пояс, некоторое время над тропинкой колыхалась его голова с мокрыми прядями спутанных волос, но вот исчезла и она.

* * *

У своего кабинета Демин обратил внимание на нескольких человек, явно ожидавших кого-то, — молодая женщина и двое мужчин, один из которых был весьма преклонного возраста.

— Вы ко мне?

— Нас вызывали повестками, — ответила женщина. — Там сказано, что к следователю Демину… По делу Сухова…

— Все понял. Я и есть Демин. Вы его жена?

— Да. Екатерина Васильевна… А это отец… И наш сосед. Ивашкин его фамилия, — женщина была побойчее мужчин.

Старик намеренно держался в отдалении, смотрел недоверчиво, будто заранее знал, что в этом доме его наверняка поджидает опасность. Ивашкин казался возбужденным, глаза его метались, но было в них больше любопытства, нежели опасения.

Демин пропустил Сухову вперед и закрыл дверь. И пока раздевался, вешал куртку на вешалку, стряхивал беретку, незаметно присматривался к женщине.

— Присаживайтесь, Екатерина Васильевна! Раздеваться не предлагаю, надолго не задержу. Вы, наверно, уже догадываетесь, о чем будет разговор?

— Да, мне Женя говорил.

В этой крепко сбитой, смугловатой женщине чувствовалось непоколебимое духовное здоровье, уверенность в том, что никто не сделает ей худого, да и не посмеет. Она поправила платок на голове, села поудобней и выжидающе посмотрела на Демина.

— Наверно, надо рассказать, как все произошло? — спросила она.

— Расскажите, — Демин понял, что женщина пришла ему на помощь. Он вспомнил слова Сухова о том, что жена привезла из деревни картошку, лук, и усмехнулся про себя, — казалось, она и сейчас сидит, поставив рядом с собой кошелку с деревенским провиантом.

Обстоятельно, невозмутимо женщина рассказала, как около двух недель назад ночью в их дом ввалился чуть живой, перемазанный муж с каким-то неизвестным ей парнем. Поначалу она хотела было их выставить, но с удивлением увидела, что они трезвые, и оставила ночевать. Утром ушла на работу, а вернувшись, мужа дома не застала. За несколько дней, пока он не появлялся, извелась, не знала, что и думать. Решила съездить в деревню к своей родне — нет ли там мужа. Он имел обыкновение иногда проведать тещу, тестя — те принимали его хлебосольно, и ему это очень нравилось. Но мужа в деревне не оказалось, и она вернулась домой.

— Скажите, Екатерина Васильевна, в тот вечер, когда ваш муж вернулся со своим дружком, между ними ничего не было сказано такого, что насторожило бы вас, показалось бы странным, необычным?

— Вроде нет… Я разозлилась тогда на Женю и слушать его не стала. Бросила им белье, подушки, они без меня укладывались.

— А в остальном все нормально, все в порядке? Потом вы ничего особенного не заметили?

— Как не заметила! Деньги отцовы пропали! Двести рублей как корова языком слизала! Когда Женька вернулся, я его потормошила слегка, он и признался, что дружок деньги прихватил. Как-никак двести рублей, жалко все-таки… Так что уж если вы того дружка найдете, надо бы как-то с него эти две сотни востребовать… Это можно?