Ошибки богов. Тетралогия

На душе внезапно стало тяжело и муторно. В самом деле, За несколько месяцев я настолько привык к тому, что являюсь желанным и единственным парнем в безграничном океане женских прелестниц, что совершенно перестал ценить их личное пространство. Несмотря на то, что в резиденции были только рады, когда я вваливался в ванную и источники, забывая просто постучаться, я вспомнил, как краснели те девушки, которым было тяжело привыкнуть к моему внезапному появлению. Эта пощечина дала мне понять, что давно стоит поработать над своей почти исчезнувшей нравственностью. Действительно, так и в животное превратиться недолго, коих полно вокруг. Взять того же Бахамута.

Встав, не обращая внимания на попискивания извиняющейся девушки, я взял ее ручку и опустился на колени, не обращая внимания на ее изумление, граничащее с шоком. Посмотрев на нее снизу вверх, я начал извиняться, чувствуя, что данное покаяние нужно скорее мне, чем ей. Заодно я внимательнее рассмотрел ту, что стала внезапной невольницей моего самоперевоспитания.

Это была одна из тех мажордом-миноссок, которые представляли меня на собрании Совета. Помнится, она еще меня слегка прижала своим огромным бюстом, когда я выходил из Зала заседаний.

Вот только сейчас девушка не признала меня в этой форме, приняв за одного из избалованных самцов «для нереста». С притоком переселенцев и упразднением Совета их неприкосновенность сильно упала, но они все еще пользовались немалым влиянием. У Джанны лапки не доходили заняться ими вплотную, но некоторые наметки по ограничению их прав уже лежали в ящике стола. Уж слишком сильно многим досталось от этих зазнаек. Вспоминая эпизод с Бахамутом, показавшим свою свинячью натуру в маленькой кафешке, я не собирался вставать на пути ее мести…

* * *

… У Риды, бывшего старшего менеджера Совета в последнее время дела шли не очень гладко. Мало того, что она лишилась весьма высокооплачиваемой должности, и еле-еле выбила себе место в горничных, так еще ее напарница заболела. Таким образом, бедной коровке уже третий день приходилось работать за двоих. Характер у бедной миносски был совершенно незлобивый, но любому терпению приходит конец. Еле поднимаясь на натруженных копытцах на третий этаж, нагруженная по самую макушку стираными простынями, она не успела заметить идущего на нее постояльца. В итоге наговорила лишнего, сорвалась на полную. А когда рассмотрела, на кого наехала не разобравшись, поняла, что конец не только карьере, но и почти устаканившейся жизни.

Перед ней сидел симпатичный парень, с глупой усмешкой пялившийся на ее ноги, точнее на то, что было между ними. Взвизгнув, Рида вспомнила, что подвязки сушатся на веревке, и под платьем у нее ничего нет. Не успев прийти в себя, она, руководствуясь одним инстинктом, вскочила, и от души съездила по его идиотскому лицу, а мгновением позже поняла, что одним действом перечеркнула все шансы на хорошую концовку этого нелепого случая.

Пища и извиняясь от ужаса, она даже почувствовала, что вот-вот обделается от накрывшего ее ужаса, как вдруг парень посерьезнел, встал… и опустился перед ней на колени, попутно неся какой – то бред. На последнем волевом усилии стараясь не грохнуться в обморок, она также бухнулась на колени перед парнем, пытаясь разобрать его горячечный бред. Постепенно, она поняла, что все не так уж и плохо.

– Клянусь своим паладинством, что сохраню честь и достоинство каждой девушки, которая обратится за моей помощью! В противном случае, добровольно откажусь от своего статуса и положения! – договорил парень. Рида даже разглядела мокрые полоски на его симпатичном лице. Рядом что-то хлопнуло, и чей-то голос торжественно проговорил.

– Мы принимаем твою клятву, воин! – и уже более простым тоном добавил. – Как же приятно видеть настоящего паладина спустя столько веков!

Медленно, словно заржавевший механизм, Рида повернула голову в сторону голоса, и узрела в шаге от себя Духа в виде седого полупрозрачного воина в полном рыцарском комплекте с обнаженным мечом в крепких мускулистых руках. Несмотря на призрачность, от него так и веяло несокрушимой мощью и силой. Старый воин вытянул руку, словно желая поддержать парня, но, как будто вспомнив о чем-то, тяжело вздохнул и покачал головой. Повернувшись к Риде, он вдруг быстро подмигнул ей, кивая в сторону коленопреклоненного парня. Растерянная коровка перевела взгляд на юношу, а когда повернула головку в сторону Духа, то его уже не было.

– Я могу вам помочь, ваша милость? – засуетилась она, бегая вокруг парня. – Только скажите! Не молчите, только не молчите! Пойдемте!

У Риды с собой были ключи от нескольких номеров. Она буквально дотащила на себе парня, пребывавшего в странной прострации, до двери одной из комнат, молясь всем Духам, чтобы никто не попался навстречу. Впихнув его в номер, она заперла за собой дверь, и повернулась к юноше, в чьих глазах постепенно проступало осознание действительности…

* * *

…Подтверждение моей клятвы пролетело мимо моего внимания, как нечто само собой разумеющееся, и не стоящее моего внимания. Собственно, я сам себе приносил присягу. Задумавшись, я и не заметил, как шустрая коровка меня куда-то повела. Только почувствовав под собой диван, очнулся и осознал себя запертым в номере с очень симпатичной, но напряженной девушкой. Коровка, тем временем, убедившись, что надежно заперла дверь, приложила ушко к скважине, забавно выпятив округлую попку.

– «А почему бы и нет?» – подумал я, разглядывая ее выпуклости. – «Времени у меня хватает, новостей насчет второй группы еще не было. Джанна будет болтать с пленным часа два, как минимум, а то и больше, пока не выжмет его как губку. Судя по всему, она решила действовать самостоятельно, не дожидаясь моего согласия»…

Очаровательная миносска повернулась и подошла ко мне. С ее прекрасного личика не сходила тревожная гримаса.

– Милорд! – обеспокоенно спросила она, наклоняясь ко мне своим огромным бюстом. – Я могу вам помочь? Вы не сердитесь на меня?

– Совсем не сержусь, – улыбнулся я, ломая голову сразу над двумя вещами: как сгладить момент не самой радостной встречи и перейти к более приятным вещам, и почему девушка до сих пор смотрит на меня, как кролик на удава.

– А в чем дело? – спросил я, будучи уверенным, что дело и гроша не стоит. Так и оказалось. Коровка тут же бухнулась на колени, и, мешая слова с соплями и слезами, затараторила что-то бессвязное, умильно краснея, и периодически поглядывая на меня глазами кота из Шрека.

– Так. Погоди, – медленно сказал я, пытаясь вычленить смысл из кубометров словесного поноса. – Так ты боишься, что я пожалуюсь на тебя Маргарите или Джанне, и просишь о милости?

Девушка согласно закивала с такой силой, что рогами едва не пропорола мне колени, хорошо, я вовремя отодвинулся. Ну, я поржал и ответил, глядя, как девушка светлеет на глазах:

– Не волнуйся, у меня и в мыслях не было обижаться на такую хорошенькую дурочку. Впрочем, помочь ты мне все-таки можешь. Тебя же не будут искать какое-то время?

– Нет, – недоумевая, ответила коровка. – Я тут одна горничная на все три этажа. Вечером придут стажерки. Кстати, меня Рида зовут. Я из простых, не аристократов. А вас, милорд?

– Ри… Джулианос! – вовремя спохватился я, вставая и поднимая на ноги коровку. – А теперь, дуй в ванную и приведи себя в порядок. Дальше, мы подумаем, как нам исправить ситуацию.

Миносска пулей унеслась в ванную, благо номер, в который мы вломились, был не хуже королевского. В подобном мы когда-то забавлялись с Джанной и Сонной. Эх, Сонна, как же вернуть тебе память…