Ошимское колесо

– Ошим вонзил в тебя свои зубы, Снорри. Глубоко. Старику нужно было лишь упомянуть его, и ты уже паковал сумки. Если оно так держит тебя за сотни и сотни миль… какой толк будет от тебя, когда ты окажешься там?

– Я сделаю то, что нужно сделать.

Он выглядел таким мрачным, таким решительным, что я не стал развивать тему. Возможно, он знал то, чего не знал я. Я не спрашивал. Пускай Снорри хранит свои тайны – меня не манят байки из мёртвых земель, – но возможно они всё равно меня поджидают в ближайшем будущем. Возможно они, как Колесо, стоят у меня на пути, и их не избежать.

В Снорри по-прежнему оставалась его своеобразность – та помесь смерти и легенды, что он вынес из-за смертной двери. Мы оба стояли, глядя, как тёмные воды Селина появляются из тумана и исчезают под носом нашей лодки. Ни один из нас не говорил.

На чистой странице речного тумана передо мной словно разворачивались события прошлого дня. Сначала белизна напомнила мне клубы дыма над погребальным костром отца, потом – горячие облака, вздымающиеся над Аппанскими воротами, и крики мертвецов и умирающих посреди инферно, начатого мной. Я увидел в тумане черты лица Дарина. Баррас тоже появился, и я понял, что не могу вспомнить, когда видел его в последний раз. Был ли он со мной, когда я вёл атаку, чтобы спасти Дарина? Я не знал. В памяти остался лишь его образ, как он с дикими глазами размахивает окровавленным мечом посреди толпы мертвецов, но где и когда это было, и что случилось потом, я не мог вспомнить. Лиза сказала, что я позволил Баррасу умереть, бросил его на волю судьбе, потому что он женился на ней. Я видел и Мартуса – его лицо поднялось передо мной, как в тот миг, когда я бросил ему свой меч. Он был не лучшим из братьев, и не лучшим из людей, но чёрт возьми, он был моим братом, сыном моей матери, и знание, что он мёртв, оставляло во мне пустоту. Меч висел у меня на боку – последняя точка соприкосновения между нами.

Сложно сказать, что в тумане видел Снорри, но ни один из нас не заговорил, пока осеннее солнце не разрушило последние белые пряди на берегах реки. К тому времени течение отнесло нас на десять миль, и мы нигде не видели ни следа армии Мёртвого Короля.

Оказалось что Убийца – конь благоразумный – в ужасе от лодок, и перевести его на сухую землю так, чтобы никого не забили копытами до смерти, оказалось нелегко. Приближался полдень, когда все четыре наших скакуна собрались на берегу, и мы проверили наше снаряжение. Гариус всучил мне "шкатулку с призраками" Лунтара, сказав, что она может оказаться полезной в Ошиме. Я подозревал, что ему, как и мне, просто не хотелось хранить шкатулку с призраками.

– Что это такое? – спросил Снорри, когда я убрал её.

– Здесь, – сказал я, – хранятся призраки миллионов Зодчих. Аслауг тоже там.

– Я-то думал, ты снова запер её во тьме? – Он выглядел не таким обеспокоенным, как должен бы.

– Ну, это не Аслауг, а женщина, которая стала Аслауг. Её призрак. Всё сложно.

– Аслауг когда-то была человеком? А что насчёт Баракеля? Он тоже там?

– Возможно. Не знаю. Мне плевать. У меня от этой штуки мурашки по спине бегают. В любом случае, никто из них не говорит ничего полезного.

Я сунул шкатулку поглубже в седельную сумку запасной лошади – каштановой кобылы со странным именем Сквайр – и из всех сил постарался о ней забыть.

Спустя полчаса мы ехали размеренным шагом по дороге в Верону – так два джентльмена едут по своим делам в приятный денёк, какие бывают любой осенью. На полях было пусто, урожай уже убрали, и все фермы под защитой этой земли стояли безмятежно и тихо, а честные граждане Красной Марки занимались своими делами. Мы проехали угольное хозяйство – у его ворот стоял фургон с мешками, а на ступеньках хозяйской лачуги валялся светлый пёс, слишком ленивый, чтобы гнаться за нами. Казалось изумительным, что жизнь здесь шла так тихо, нетронутая ужасами Вермильона. Оглядываясь назад, я даже не видел дыма из пригорода.

– Здесь я почти чувствую себя в безопасности. – Дорога заворачивала мимо рощицы полыхавших осенним огнём деревьев. Только дубы ещё держали зелень перед отдалённой угрозой зимы, но даже их уже тронуло золото. – Почти в безопасности. По крайней мере, подо мной отличный конь. – Я похлопал Убийцу по шее. Ночные ужасы всё ещё ворочались по краям моего воображения, но солнечный свет и открытое пространство помогли мне заняться тем, что у меня получается лучше всего – запереть всё плохое подальше и забыть о нём на какое-то время. – На этой дороге есть отличный постоялый двор. Точно говорю. Нам надо остановиться и перекусить. Жареный поросёнок и эль – это то, что надо. – Ночь без сна начала давить на меня, да ещё дневное тепло и мысли о хорошей еде – и вот я уже почувствовал дремоту. Мне с трудом удавалось не смыкать глаз, и зевал я так широко, что клацал зубами.

Следующий поворот дороги явил такую неожиданную картину, что все остатки сна немедленно слетели, вместе с остатками ощущения безопасности.

– Очень маленький человек на очень большом коне и с мечом, который слишком велик для него, – озвучил Снорри очевидное.

– И у него много друзей. – Я уже почти развернул Убийцу. Сложно было сказать, почему граф Изен оказался на нашем пути во главе колонны в несколько сотен человек. Важно лишь то, что я совершенно не хотел этого знать. Наша дуэль, быть может, и осталась позади, но я всесторонне познал его жену, старшую из сестёр де Вир – и уж конечно мелкий ублюдок найдёт какой-нибудь новый способ обратить этот факт против меня.

Снорри наклонился в седле и схватил мои поводья.

– Ял, это твоя страна. Разве эти люди тебе не подчиняются?

– Он граф, – сказал я. – Он верен только королеве. – Я потянул сбрую Убийцы, стараясь вытащить её из захвата северянина. – А ещё он безумец, который меня ненавидит. Так что я собираюсь объехать его, и если понадобится, по каким-нибудь тропинкам и буеракам – поверь мне, иначе ничего хорошего не выйдет. Окажемся перед ним, и в лучшем случае он нас задержит, а скорее всего, убьёт нас обоих.

Снорри отпустил меня, пожав плечами.

– Когда ты представляешь это в таком виде… – Он тоже начал разворачиваться, а потом остановился. – Кара?

Я глянул через плечо. Перед первым рядом пехотинцев стояла женщина со светлыми волосами, рядом с ней с одной стороны Изен, а с другой четыре рыцаря на лошадях. Но это не могла быть Кара.

– Это не она. – Я направился назад по пути, которым мы приехали, И Сквайр послушно пошла следом на верёвке.

– Принц Ялан! – Голос графа Изена хорошо разносился в неподвижном воздухе. – У меня тут два северянина, которые утверждают, что знают вас.

– Хеннан? – крикнул Снорри.

– А, чёрт. – Я повернул Убийцу. Побег всё ещё казался лучшей идеей, но я знал, что Снорри со мной не поедет, а у меня впереди был долгий опасный путь. – Чего вам надо, Изен?

– Быть может, вы окажете мне честь и приблизитесь, и тогда нам не придётся перекрикиваться, словно крестьянам.

Мне сильно не нравилась вся эта затея, но я неохотно подъехал и остановился в пяти ярдах от него. Пехота выстроилась на дороге позади графа. Рыцари были одеты в цвета Изена поверх кольчуг, и над сотнями их железных шлемов поднимался лес копий. Кара и Хеннан стояли в тени рыцарских лошадей. Оба были в дорожной грязи, но выглядели лучше, чем когда я их оставил. Нелегко казаться одновременно обрадованным и обеспокоенным, но вёльва и парнишка неплохо с этим справлялись.

Кара открыла рот, но Изен заговорил прежде, чем она смогла вставить слово.

– Я был на востоке, охранял пути снабжения королевы в Словен. – Маленький граф направлял точно на меня свои бусинки, что были у него вместо глаз. – Но до меня дошли вести, что город в осаде. И даже в огне? Я бы назвал вестников лжецами, но прошлой ночью, подъехали ближе, сам видел зарево. – Маленькая улыбка мелькнула на губах Изена. – Но, должно быть, я ошибся. Принц Красной Марки не станет уезжать из города в час опасности!