Осип Мандельштам: Жизнь поэта
Шрифт:
Конечно, мы можем предположить, что, например, в финальных строках одного из вариантов стихотворения Мандельштама «Ночь. Дорога. Сон первичный…», находившегося в работе с 23 по 27 декабря 1936 года, отразились газетные сообщения о смерти Николая Островского, [837] в чьем романе «Как закалялась сталь», как и в Мандельштамовском стихотворении, описана:
В гуще воздуха степного Перекличка поездов Да украинская мова Их растянутых гудков. [838]837
См. соответствующие подборки траурных материалов, например: Известия. 1936. 23 декабря. С. 1; Коммуна. 1936. 24 декабря. С. 4.
838
О реминисценциях из «Как закалялась сталь» в другом воронежском стихотворении поэта см.: Алекс де Жонж. Как закалялось стихотворение: Мандельштам и Н. Островский // Русская литература XX века в исследованиях американских ученых. СПб., 1993.
А ритмический рисунок и образность этого и еще целого ряда стихотворений декабря 1936 года, возможно, были подсказаны
Сравним:
Напишу я, братья, книгу Про колхозную зарю, — Ленинградскому обкому В красной папке подарю!(Адалис)
839
Поэма не вошла в книгу Адалис «Власть», которую Мандельштам рецензировал в 1935 году. См.: III: 275–278.
(Мандельштам)
Однако газетные подтексты и газетный фон оказываются для процитированного и других стихотворений Мандельштама декабря 1936 года периферийными, то есть лишенными решающей объяснительной силы.
Это справедливо уже в отношении начального стихотворения второго воронежского периода, датированного 6–9 декабря 1936 года: [840]
840
Датируем по изданию: Мандельштам О. Полное собрание стихотворений. С. 251. Согласно другому авторитетному изданию, стихотворение писалось с 6 по 8 декабря. См.: Мандельштам О. Стихотворения. Проза. С. 191.
Газетный фон у приведенного Мандельштамовского стихотворения такой: 5 декабря 1936 года на том самом чрезвычайном VIII съезде Советов, о котором Мандельштам упоминал в письме Н. Тихонову, был утвержден текст новой Конституции Советского Союза. 6 декабря вся страна с воодушевлением отмечала это событие, о чем красноречиво свидетельствуют заголовки газетных подборок: «Великий день народного ликования», [842] «Всенародное ликование», [843] «Великий день. 90 ООО трудящихся на улицах Воронежа» [844] и многие другие.
841
Без привлечения газетных подтекстов это стихотворение разобрано в работе: Черашняя Д. И. Гудок, гудки, гудочки… (К семантике единственного и множественного в воронежских стихах Мандельштама) // Смерть и бессмертие поэта. М., 2001.
842
Известия. 1936. 7 декабря. С. 3.
843
Правда. 1936. 7 декабря. С. 1.
844
Коммуна. 1936. 8 декабря. С. 1.
Первостепенно важная роль в ритуале принятия и празднования сталинской Конституции была отведена звуковой составляющей, что подметил, в частности, Всеволод Вишневский в своем экспрессивном «правдинском» репортаже «Чудесное расположение духа»: «Из тумана, сквозь туман – со всех сторон шли звуковые и возбуждающие нервные волны и токи». [845] В этой звуковой составляющей были отчетливо различимы и заводские гудки – символ пролетарского приветствия новой Конституции. Приведем здесь только два примера, выбранные почти наудачу из воронежской «Коммуны»: «Заводской гудок. Рабочие, стахановцы, инженеры и техники 2–го механического цеха воронежского завода им. Сталина спешат на митинг, посвященный докладу товарища Сталина» о проекте новой Конституции; [846] «Гудок возвестил об окончании работы. Ворота цехов Острожского завода им. Тельмана распахнулись, и сотни людей – рабочие, работницы, инженеры, техники, конторщицы, пробираясь между пахнущих свежей краской вагонов, вереницей потянулись к клубу, потоком влились в его просторный и нарядный зал». [847]
845
Вишневский В. Чудесное расположение духа//Правда. 1936. 7 декабря. С. 2. Вишневскому Мандельштам передавал привет в письме жене от 28 декабря 1936 года (IV: 166).
846
Приятно и радостно иметь такую конституцию. [Редакционная статья] //Коммуна. 1936. 28 ноября. С. 3.
847
Слова горячей любви. [Редакционная статья]//Коммуна. 1936. 29 ноября. С. 3.
В намеченный ряд без натяжки встраивается финал мандельштамовского стихотворения («Гуди протяжно в глубь веков, / Гудок советских городов»), [848] а также синтаксически и фонетически объединенная пара («заводов и садов») из его четвертой строки: отработавшие «за власть ночных трудов» стахановцы – в садах, парках и в заводских цехах радостно отмечают всенародный праздник. [849]
Десятого декабря 1936 года, на исходе конституционных торжеств, московский Большой театр показал оперу Н. А. Римского—Корсакова «Садко». [850] Но еще на неделю раньше лезгинский поэт Сулейман Стальский опубликовал в «Правде» свое воображаемое выступление на съезде, принимавшем Конституцию. Это была стихотворная здравица Сталину, одна из причудливых строф которой, как кажется, могла спровоцировать Мандельштама вспомнить о Садко в стихотворении «Из—за домов, из—за лесов…»:
848
«В
глубь веков» тут, по—видимому, означает – в две стороны, в глубь прошедших и в глубь еще не наступивших веков.849
Отметим, впрочем, что, по мнению А. Г. Меца, в третьей строке стихотворения «подразумевается труд поэтический» (Мандельштам О. Полное собрание стихотворений. С. 615).
850
См., например: Известия. 1936. 10 декабря. С. 4.
Подсвеченное всеми этими газетными подтекстами, стихотворение Мандельштама может быть прочитано как звуковой привет новой Конституции из глубины былинной, оперной русской древности.
Тем не менее нужно признать, что злободневная газетная тема в стихотворении «Из—за домов, из—за лесов…» затушевана. Не знай мы о том, что Мандельштам работал над ним 6–9 декабря 1936 года, приурочить стихотворение ко дню принятия сталинской Конституции было бы весьма затруднительно. Еще труднее с помощью отсылок к газетному материалу прояснить остальные Мандельштамовские стихотворения декабря 1936 года – января 1937 года.
851
Перевод Эффенди Капиева. См.: Стальский С. Прошу слова // Правда. 1936. 4 декабря. С. 2. Привлечение этого подтекста, возможно, позволит привнести дополнительные смысловые оттенки в обращение «старик», с которым Мандельштам адресуется к гудку «заводов и садов», ведь это было едва ли не официальное именование Сулеймана Стальского, словом «старик» завершается и манделынтамовская эпиграмма на лезгинского поэта, предположительно датируемая 1934 годом: «Там, где край был дик, / Там шумит арык, / Где шумел арык, / Там пасется бык, / А где пасся бык, / Там поет старик».
Интенсивное возвращение «газетной» образности в стихи Мандельштама пришлось на вторую половину января – первые числа февраля 1937 года. И связано это было с работой поэта над большим стихотворением о Сталине «Когда б я уголь взял для высшей похвалы…», в домашнем обиходе получившим заглавие «Ода».
Здесь о принятии Конституции, которое, по—видимому, послужило основным актуальным поводом к написанию всего стихотворения, отчетливо говорится уже в седьмой—восьмой строках:
Я б рассказал о том, кто сдвинул мира ось, Ста сорока народов чтя обычай.М. Л. Гаспаров, комментируя эти строки, отметил, что «политический термин „ось Берлин – Рим“» прочно вошел в газетный лексикон начиная с 1936 года. [852] Частное дополнение: заглавие «Ось мира» носила статья Анатолия Канторовича, напечатанная в «Известиях» 26 февраля 1937 года. [853]
Не менее важно обратить внимание на то обстоятельство, что тема «ста сорока народов» Советского Союза, совокупно принимающих сталинскую Конституцию, – одна из ключевых для советской прессы этого времени. Так, «конституционный» праздничный номер «Правды» открывался передовицей «Живет и здравствует дружба народов СССР», [854] а далее следовала обширная подборка материалов, помещенная под шапкой: «Народы СССР единодушно одобряют сталинскую Конституцию». [855]
852
Гаспаров М. Л. О. Мандельштам. Гражданская лирика 1937 года. С. 92. Работа Гаспарова содержит подробный обзор многочисленных статей, написанных о стихотворении «Когда б я уголь взял для высшей похвалы…».
853
«…главные усилия германских поджигателей войны направлены к тому, чтобы перегрызть ось мира, соединяющую Лондон и Париж с Москвой» (Канторович А. Ось мира // Известия. 1937. 26 февраля. С. 2). Об «оси» у позднего Мандельштама см. также: Ронен О. Шрам. Вторая книга из города Энн. С. 198.
854
Правда. 1936. 4 декабря. С. 1.
855
Там же. С. 2. Процитируем также широко растиражированную советскими газетами характеристику отца народов, данную Леоном Фейхтвангером, в которой, кстати сказать, содержится важное для стихотворения «Когда б я уголь взял для высшей похвалы…» сопоставление фигур вождя и художника: Сталин это «настоящий представитель 160–миллионного Советского Союза, более достойный, чем мог бы вообразить любой художник» (Выступление Л. Фейхтвангера // Правда. 1937. 13 января. С. 4; см. также: Коммуна. 1937. 14 января. С. 1).
Наверное, не будет натяжкой предположить, что с темой братской дружбы между народами СССР, в очередной раз выдвинувшейся на первые полосы советских газет благодаря принятию союзной Конституции, не в последнюю очередь связано подчеркивание грузинского происхождения Сталина в следующих строках «Оды»:
И я хочу благодарить холмы, Что эту кость и эту кисть развили: Он родился в горах и горечь знал тюрьмы. Хочу назвать его – не Сталин, – Джугашвили! [856]856
Дополнительно грузинскую тему в эти строки привносит хрестоматийный подтекст: манделынтамовские «холмы», без сомнения, должны были напомнить читателю о пушкинских «холмах Грузии».
Со сходными целями грузинское происхождение вождя обыгрывали многие поэты, обращавшиеся к сталинской теме в дни принятия Конституции, например, Николай Заболоцкий в «Горийской симфонии», напечатанной в «Известиях», [857] а также Георгий Леонидзе в стихотворении, прочитанном им в качестве речи на VIII съезде Советов по—русски и по—грузински:
Колыбель там твоя качалась, Твой букварь лежал в доме том, Там ты выкован крепче стали, Чтобы Сталиным стать потом. [858]857
Заболоцкий Н.Горийская симфония // Известия. 1936. 4 декабря. С. 2.
858
Известия. 1936. 3 декабря. С. 3. См. также: Правда. 1936. 3 декабря. С. 3.