Оскал Анубиса

То, что происходило с ней здесь и сейчас, прекрасно укладывалось в уже привычную схему.

Нельзя сказать, что при виде двухметрового, атлетически сложенного мужского тела, покрытого темно-матовым загаром и увенчанного вместо человеческой собачьей головой, Элизабет хлопнулась в обморок. Нет, ее ощущения можно было охарактеризовать как легкий шок. Возможно, сказалось количество выпитого спиртного, подействовавшего на психику в виде транквилизатора. Или она подспудно уже была готова к чему-нибудь этакому…

Рост существа Бетси прикинула на глаз, когда Оно поднялось из того кресла, куда девушка только что метнула мокрое полотенце.

Почти полностью обнаженный здоровяк, вся одежда которого состояла из льняного гофрированного передника. Все бы ничего, если бы из-под этих импровизированных ретро-трусиков сзади не свисал длинный черный собачий хвост, заканчивавшийся кокетливой кисточкой.

И еще голова видения. Черная, собачья, с длинными стоячими ушами, узкими миндалевидными глазами, острым розовым языком, свисающим из оскаленной пасти, уснащенной кинжалообразными белыми клыками. Голова была покрыта искусно завитым париком, разделенным на три толстые пряди. Две из них по обе стороны шеи спадали существу на грудь, а третья прикрывала затылок. Ну, точь-в-точь как на древних египетских изображениях и изваяниях.

– Ты мой ночной глюк? – поинтересовалась у существа девушка.

Очевидно, оно было знакомо с новомодным сленгом. Да и с английский язык тоже, по всей видимости, был ему знаком. Потому что песиголовец отрицательно покачал головой и прорычал все тем же пьяно-икающим голосом:

– Нет, ик, я не глю-юк. Мое имя Анубис-ик!

– Анубисик? – умилилась Бетси.

– Да нет же, ик. Просто, Анубис! Ик, ик, ик! Что за отвратительное пойло стали варить в Та-Кемете, ик!

В довершение всего, собакоголовый пустил газы. Одновременно изо всех отверстий. Бетси показалось, что даже из ушей.

– Извини, ик! – сконфузилось видение. – Напился какого-то дерьма, na hren!

Это его «na hren» окончательно добило мисс МакДугал и убедило в том, что перед ней ее перевоплотившийся четвероногий приятель. Как видно, недолгое общение с мистером Покровским дурно сказалось на языковых навыках существа.

– Но этого просто не может быть! – уселась на кровать Бетси. – Упуат? Это ты, или нет?

– Я же тебе на твоем родном языке растолковываю, ик, что мое имя Анубис, а не Упуат, ик! Мы просто похожи, ик, когда оба находимся в зверином, ик, обличьи, ик! Нет, blin, ну закончится когда-нибудь это безобразие, na fig!

– Так выражаться нехорошо! – пожурила его англичанка.

– А мой друг Бумба? – резонно возразил песиголовец. – И, ик, кстати, это на каком языке и что, собственно, значит?

Бетси терпеливо пояснила, что он бранится на русском языке, этнически родном для мистера Эндрю Покровски, которого приятели еще именуют и Бумбой.

– Ага! – почесал в затылке собакоголовый. – Точно. Я иногда встречаю представителей этого, ик, народа в Долине Фараонов!

– Туристы, – подтвердила девушка.

– Да, ик, туристы! Так вот, ик, в отличие от братца Упуата, я могу принимать человеческое подобие. Ик! Ик! Ик!

На этот раз икание Анубиса было уж очень продолжительным. Не выдержав пытки, он опрометью бросился в ванную, и оттуда через дверь раздались характерные звуки. Песиголовец блевал.

Когда он вернулся, на него было просто жалко смотреть. Желтые глаза жалобно смотрели на девушку. Уши вроде как даже чуток поникли, а розовый язык стал шершавым. Беднягу мучило похмелье.

– Эк тебя зацепило, дружочек! – участливо хмыкнула Бетси. – Сколько же ты выпил?

– Немного! – вздохнул владыка Расетау – Царства мертвых. – Всего, blin, каких-то два блюдца черной жидкости, пахнувшей пивом, и блюдце желтоватого напитка, отдававшего пшеницей.

– Ничего себе! – восхитилась Элизабет. – Так Бумба тебя попотчевал национальным русским напитком под названием «yorsh»!

– Это еще что? – заинтересовался собакоголовый.

– Смесь пива и водки. По-нашему коктейль. Погоди-ка, я сейчас.

Она пошарила в своем чемодане и протянула Анубису таблетку «Алка-Зельтцера». Тот подозрительно обнюхал ее и хотел уже проглотить просто так, вместе с упаковкой, но англичанка вовремя остановила его. Вздохнув и покачав головой, ох уж мне эти допотопные существа, она растворила таблетку в стакане минеральной воды «Барака». Песиголовец заворожено наблюдал, как в стакане невесть откуда появились пузырьки, а таблетка понемногу истончалась, а затем и вовсе исчезла.

– Пей! – приказала мисс МакДугал.

Анубис осторожно понюхал стакан, опустил в него язык и сразу же вытащил. На его морде появилось наивно-восторженное выражение.

– Щиплется! – по-детски захихикал он и залпом выпил содержимое стакана.

Минуту или две он прислушивался к ощущениям внутри себя, а затем, по всей видимости, удовлетворенный результатом, выпрямился во весь рост и, прижав ладонь правой руки к сердцу, царственно кивнул Элизабет.

– Благодарю тебя, дочь далекого народа! – и добавил на древнеегипетском. – Сенеб! Здоровья!

– Сенеб! – так же ответила девушка и продолжила на том же языке. – Рада приветствовать тебя, о Хентиаменти – Тот, кто впереди страны Запада.

– Ну, ni figa себе! – захохотал песиголовец. – Давненько меня тут никто не называл подобным образом!

Отсмеявшись, он внезапно посерьезнел.

– Знаешь, а ведь я тебя по всем правилам должен был бы разорвать! Не спорь, не спорь! – повелительно махнул он рукой, заметив, что девушка пытается что-то возразить. – Ты ведь расхитительница гробниц, не так ли?

Бетси коротко кивнула.

– Вот видишь. А я кто? Я «Стоящий впереди чертога богов»! – он поднял вверх палец с острым когтем. – Мое дело – охранять города мертвых, покой усопших – живых богов. Все, кто нарушают законы Осириса, подлежат суровому наказанию! Что же мне с тобой делать, blin?

– Не будь занудой! – насупилась Элизабет.

– Как ты разговариваешь с богом, na hren! – возмутился Владыка Расетау. – И не перебивай меня, blin, а то укушу!

– Так вот! – его речь приобрела торжественное звучание. – Сегодня ты дважды спасла меня. Первый раз – от этих скверных мартышек, едва не испортивших мою шкуру своими грубыми камнями! Оно понятно, что ничего серьезного со мной бы не случилось. Но пару дней с синяками провалялся бы, v nature! И второй раз пасла только что, когда избавила от этих мук! Чтоб я еще раз так назюзился! Vek voli ne vidat’! Посему я тебя прощаю и даже беру под свое покровительство до тех пор, пока нога твоя попирает землю Та-Кемета! Только обещай, что не станешь злоупотреблять моей добротой! А то я вас знаю, расхитителей гробниц. Вон, сто лет назад попытался подружиться с одним таким. И что вышло? Что вышло, я тебя спрашиваю? Да ni figa хорошего! Поиграл в прятки, называется! Я думал, что все по честному, а он проследил за мной, где я спрячусь, и ограбил усыпальницу Инхапи.

– Его звали Ахмед Абд эр-Махмуд? – догадалась девушка. – А ты был тем самым шакалом, который привел его к тайнику эль-Бахри?

Песиголовец угрюмо кивнул. Сев в кресло, он свесил голову на грудь. Его плечи поникли.

– Знаешь, как тяжело быть всеми забытым богом? – хрипло спросил он. – Когда тебе перестают возносить молитвы, совершать воскурения и возлияния, приносить жертвы… В таких случаях боги уходят. У нас ведь тоже есть свое Расетау.

– Но вот недавно, – оживился Анубис, – лет пять тому назад кто-то вновь вспомнил обо мне. Мои ноздри опять стали втягивать жертвенный дым, а язык ощутил вкус пива. Не такого крепкого, как в этой отвратительной харчевне, пожри ее львица Сохмет! Но вполне пристойного. С каждым годом жертвы становились все более частыми и обильными. А я так и не знаю, кто этот мой новоявленный почитатель. На прошлой неделе, правда, мне показалось, что он где-то совсем близко. Это когда я обнаружил те три трупа в горизонте Сети.