Оскал Анубиса

Проводник несколько растерялся.

«А может и эту колымагу приобрести? – весело подумал Гурфинкель. – Для нашего Лондонского магазина в качестве древнего артефакта, мол, посмотрите, на чём потомки фараонов в двадцать первом веке катаются».

Приключение с покупкой «настоящих» древностей обещало быть увлекательным.

– Да ладно тебе, – Миша довольно дружелюбно похлопал Бумбу по спине. – Не кипешуй, садись…

Покровский подчинился. Машина покачнулась, жалобно заскрипели рессоры, сидящий за рулём шофер испуганно оглянулся на крупногабаритного пассажира. Бритая макушка Бумбы упиралась прямо в обитую выцветшей тканью крышу чудо автомобиля.

Гурфинкель, которого сильно пробивало от происходящего на смех, притулился рядом с могучим приятелем, хорошо съездив тому локтём по рёбрам.

– Эй, ты чего? – сразу же возмутился Бумба.

– Подвинься, – прошипел Миша, пытаясь закрыть боковую дверцу.

Бумба подвинулся. Машина снова скрипнула рессорами, и её стало слегка кренить на правый бок.

– Эй, куда, – возмущённо закричал Гурфинкель, но прежде чем он успел захлопнуть дверь, в машину стремительно прошмыгнула чёрная ушастая собачонка, уютно устроившись на коленях у Бумбы.

Покровский довольно улыбнулся.

«Ах ты, Крысяра!» – злобно подумал Миша, наконец, подобрав псу более подходящее на его взгляд имя.

Собака внезапно с невероятной злобой ощетинилась, зарычав на Гурфинкеля и, если бы не успокаивающие поглаживания Бумбы, то пёсик наверняка грызанул бы Мишу за семитский нос, что в тесноте автомобиля было вполне реально.

«Мысли он, что ли читает?», – удивился Миша, но вслух ничего не сказал.

Проводник Абу Зеед сел на переднее сидение рядом с водителем.

Звонко клацнула дверца. Шофёр повернул ключ в зажигании, надавил на газ. Машина вздрогнула, дав оглушительный залп из выхлопной трубы. Бумба машинально полез под мышку, где у него обычно болтался в кобуре пистолет.

Шофёр снова надавил на газ, но колымага даже и не думала двигаться с места.

– Не поедет, – араб за рулём сокрушённо покачал головой, – слишком перегружена.

Всё поняв, Абу Зеед вылез из машины, и чудо местного автомобилестроения внезапно тронулось.

– А он что, следом побежит? – поинтересовался у шофёра Гурфинкель, но тот не ответил, сосредоточенно крутя обмотанную синей изолентой баранку.

Через пятнадцать минут беспорядочной езды по вечернему городу чудо автомобиль со стоном затормозил в каком-то переулке, где иностранцев поджидал улыбающийся Абу Зеед.

– Смотри, он даже не запыхался, – кивнул на проводника Покровский, грузно выбираясь из тесной машины, словно сумасшедшая черепаха из родного панциря.

Араб, действительно, вид имел довольно бодрый и совсем не запыленный, что противоречило любой логике, если учитывать то, что мужик на протяжении пятнадцати минут галопом носился по тёмным улицам Луксора за едущим под восемьдесят автомобилем.

Анубис на руках у Бумбы недовольно забурчал, и Покровский бережно опустил собачонку на землю.

– О! – радостно закричал он, обращаясь к потирающему ноющую поясницу Гурфинкелю. – Гляди, профессор, а мы, кажется, здесь уже были. Вот на угол этого дома Анубис лапу поднимал, след ещё не совсем высох.

Собака, словно в подтверждение сказанному громко рявкнула, после чего отметилась на углу дома вторично.

Грязно выругавшись, Миша грубо оттолкнул полезшего было с объяснениями Абу Зееда и они вместе с посмеивающимся Бумбой покинули тёмный квартал, сопровождаемые удивлёнными воплями арабов, явно слишком много читавших дешёвые детективы.

– Я с самого начала понял, что это всё лажа, – раздражённо бросил напарнику Гурфинкель. – Как только тачку их увидел, так всё и понял.

– А почему мы тогда сразу не ушли? – удивился Покровский, с улыбкой косясь на забавно семенящего рядом Анубиса.

– Да мне интересно стало, чем весь этот цирк закончится, – ответил Миша. – Но езда по кругу, это уже слишком…

Тем не менее, недовольство Гурфинкеля было по большей части показным, так как в душе Миша всё же радовался, что ему удалось сохранить отложенные на «настоящий» артефакт деньги, да и повеселились, так сказать, на шару.

– Всё, что ни делается, делается к лучшему, – усмехнулся Гурфинкель, когда невдалеке засияла вывеска их гостиницы.

На следующий день неудачливые охотники за древностями решили посетить знаменитый храм царицы Хатшепсут, выполняя культурное поручение профессора Енски: «ознакомиться с местными достопримечательностями».

– Я чувствую, да, я чувствую, – твердил всё утро какой-то перевозбуждённый Гурфинкель, – что сегодня нам непременно повезёт.

Что ж, на этот раз Миша действительно не ошибся, и знаменитое чутьё его не подвело.

Как только иностранные туристы оказались в величественном ступенчатом храме египетской царицы, к ним подошёл некий араб, представившийся торговцем из Абд-эль-Курны. Он весьма ненавязчиво шевелил густыми бровями и многозначительно подмигивал приглянувшимся ему англичанам.

– Мужик, тебе чё надо? – со свойственной ему прямотой грубо осведомился Бумба, страшно не любящий всякие заговорщицкие перемигивания.

Торговец отвёл туристов в сторону, подальше от осматривающих храм немецких студентов во главе с похожим на Отто Бисмарка, хмурым профессором.

– У меня кое-что для вас есть, – горячо прошептал араб, извлекая из складок своей галабеи маленький рельеф.

Глаза у Гурфинкеля азартно загорелись, но хитрый торговец показал товар лишь на несколько секунд, ловко спрятав его обратно под одежду.

– Me Kalabush! – просто ответил он, указывая глазами на гафиров, сторожащих у входа в храм.

– Чего? – не понял Покровский.

– Тюрьмы не миновать, – перевёл Миша, лихорадочно соображая, во сколько этот кусок камня может им обойтись.

Куда подевалась его привычная осторожность, было непонятно. Скорее всего, сказывались постоянные бессонные ночи и безуспешная борьба с утробным храпом напарника.

Увидев, что туристы колеблются, торговец подвёл их к одной из стен храма Хатшепсут, указывая на небольшое пустое отверстие, как будто бы на первый взгляд совпадающее с его товаром.

– Смотрите сами, – добавил араб. – Абдулло честный человек, его знают во всей Эль-Курне. Вот здесь на стене находился недавно рельеф, клянусь Аллахом.