Оскал дракона

— Я ведь и так наполовину скамейка, — пробормотал Ботольв, усевшись на свой морской сундук, — поэтому я здесь лишь наполовину, вторая половина просто закроет глаза, если хотите.

Сигрид подвели к великану, он бережно принял ее сильными руками и посадил себе на колени, голова роженицы прильнула к груди Ботольва, словно эта парочка — любовники.

— Ты испортишь свои штаны, — язвительно сказала Торгунна, и Ботольв усмехнулся.

— Что ж, могу их снять.

Тут же раздался раздался возмущенный хор голосов, а Сигрид подняла к нему влажное от пота лицо и пробормотала:

— Не нужно, я куплю тебе пару новых, мой Родильный стул.

— Так-то лучше, милочка, — сказала Ингрид, уверенная, что ее магия и руны начали действовать. — Немного боли, слез и пота, а потом радость от рождения сына.

— Ясна… — прошептала Сигрид.

— Кто-нибудь разбудит эту жирную корову Ясну? — сердито проворчала Торгунна.

Ингрид пристально посмотрела на меня. Я понял, что оказался последним нежеланным гостем в круге огня, и нехотя вышел, пока Ботольв что-то тихо напевал женщине, покоящейся у него на коленях, а Ингрид, подняв руки, начала бормотать молитву Фрейе.

Мужчины стояли вне освещенного круга, они казались еще более мрачнее из-за отблесков огня. Финн и Абьорн о чем-то спорили.

— Тебя тоже выгнали? — усмехнулся Финн. — Все правильно. Мужчинам там не место. Кроме этой жалкой глупой задницы, которая сейчас изображает из себя высокое кресло под рожающей женой конунга.

Я велел Абьорну выставить часовых, он кивнул, его лицо было мрачным и серым во тьме.

— Эти костры...

Он мог бы не напоминать об этом. Костры, конечно же, были маяками во тьме, и я представил, как обрадовались охотничьи стаи берсерков, а с ними и нидинги Рандра Стерки, прежде они блуждали во тьме, а теперь устремились прямо к нам.

— Есть кое-что похуже, — прорычал Хленни Бримилль — он вынырнул из темноты, таща за собой сопротивляющуюся мазурскую девчонку. Она вскрикнула, когда Хленни грубо втолкнул ее в наш круг.

— Эта жирная корова, рабыня Ясна, мертва. Когда я пришел, чтобы ее разбудить, она уже окоченела, а эта девчонка пряталась под осью повозки, там я ее и нашел, — рассказал Хленни.

Я моргнул.

— Мертва? Ясна?

Мы всей толпой пошли к повозке, Хленни потащил мазурскую девчонку обратно, каждый раз, когда воин резко дергал ее за руку, она вскрикивла. Бьяльфи вылез из повозки, почесал подбородок и развел руками.

— Она мертва, причем достаточно давно, — заявил лекарь. — Я не заметил никаких отметин или ран, трудно что-то разглядеть при свете факела. Возможно, утром я осмотрю ее получше.

— Никаких отметин, — пробормотал Рыжий Ньяль из-за плеча Бьяльфи. — Тут не обошлось без сейдра, это сразу понятно. Ее рука еще помашет над ее могилой, так говорила моя бабка.

Все уставились на девочку полными ненависти глазами, она отчаянно озиралась, пытаясь вырваться из крепкой руки Хленни, он снова дернул за руку, и девчонка громко вскрикнула.

— Отпусти ее, Хленни, — сказал я, и он неохотно разжал кулак.

Девчонка осела на землю, затем с трудом поднялась. Она расправила плечи, выпятила подбородок и уставилась на меня черными и влажными тюленьими глазами. Мое сердце екнуло — я не раз ловил подобные взгляды, такие женщины, без сомнения, владели сейдром, и этот взгляд не сулил ничего хорошего.

— Дрозд, — сказал я. — Так тебя зовут?

— Так меня называют, — ответила девочка по-норвежски, ее речь звучала необычно, со славянским акцентом, она внимательно смотрела на меня.

— Черноглазая, — вспомнил я.

Она кивнула и быстро добавила: «Да, господин», прежде чем Рыжий Ньяль успел отвесить ей затрещину.

— Это ты убила Ясну? — я махнул рукой в темноту — туда, где в повозке лежало мертвое тело.

— Нет... господин. Кто-то пришел во тьме. Я услышала, как Ясна издала вскрикнула и умолкла. Я спряталась.

— Кто-то пришел? — мрачно спросил Финн, в его голосе прозвучали подозрение и насмешка.

Она взглянула черными глазами на Финна.

— Я думаю, это был человек. Безмолвный.

— И что сделал этот безмолвный человек? — спросил я, она нахмурилась и покачала головой.

— Что-то сделал, — ответила она, затем мрачное выражение ее лица изменилось, она повернулась ко мне, словно цветок к солнцу. — Господин. — Я лишь знаю, случилось что-то плохое, — добавила она. — И я спряталась.

Да, сейчас ей лучше всего спрятаться и держаться подальше от взглядов озлобленных мужчин и света костра. Финн взглянул на меня, затем на Бьяльфи и покачал головой.

— Она вооружена? — спросил я Хленни, и он нехотя помотал лохматой головой.

— Ты проверял?

Он кивнул и поспешно добавил:

— Тому, кто владеет сейдром, не нужен клинок, ярл Орм.

В ночи раздался пронзительный вопль, и мы вздрогнули.

— Волосатые яйца Одина, — выругался Финн и запнулся — не очень хорошо сквернословить перед богами, особенно сейчас, когда норны так близко, начинают плести нить новой жизни.

— Лучше побрей свои волосатые руки, — испуганно пробормотал Клепп Спаки.

Я снова взглянул на девчонку, в ее влажных глазах читался вызов, она напряглась, натянутая тетива лука. Я поручил Хленни присматривать за ней остаток ночи, меняясь с Рыжим Ньялем. Утром мы с Бьяльфи и Финном осмотрим тело, и тогда поймем, что произошло на самом деле, и не удивлюсь, если это будет что-то похуже сейдра.

Воины слушали старинные истории Обетного Братства — некоторые сами участвовали в них — затем мужчины с ворчанием стали расходиться, исчезая в холодной и влажной тьме. То и дело раздавались стоны и крики Сигрид, мы вслушивались, как на свет появляется новый человек.

Это продолжались довольно долго; Я задремал с саксом в руке и проснулся от того, что Торгунна прикоснулась к моей ступне и отскочила, когда я спросонья замахнулся клинком. Умная женщина, она знала — если разбудить вооруженного мужчину, он может поранить себя и окружающих.

— Роды закончились, — произнесла она устало, и я заморгал из-за яркого света ее факела, заметив на горизонте тонкую бледную полоску — скоро начнется рассвет.

— Мальчик, — добавила она. — Здоровый и крикливый. Сигрид жива, и это хорошо.

Это и вправду было хорошо — часто женщина, рожающая впервые, умирала. В опустевшем круге уже почти погасших огней я заметил Сигрид, она лежала под шкурой. Ботольв стоял немного в стороне, великан одарил меня улыбкой поманил меня рукой, остальные воины столпились у меня за спиной — все, кроме часовых.