Оскал Фортуны. Трилогия

– Да, господин, – глухо отозвался стражник.

– Смотри, узнаю, что дорогой будешь блуд чесать, выпорю! – предупредил начальник на прощание и набросился на усмехавшихся подчиненных. – А вы чего ржете? Ищите Небраа! Куда мог деться этот овечий курдюк?

Привлеченные шумом, из ворот повылазили соседи. Избитая, шатавшаяся при каждом шаге, Анукрис шла по молчащему живому коридору под пристальными и недоуменными взглядами десятков глаз. Странно, но никто не ругался, не выкрикивал проклятий, не тянул жадные руки, чтобы расправиться с пособницей колдуна. И от этой тишины молодой женщине становилось жутко. Наверное, для того, чтобы еще больше опозорить и напугать, стражник повел Анукрис мимо храма Сета, так что прибывшие на рынок горожане и жители окрестных деревень смогли полюбоваться на её унижение.

Ноги подкашивались, болел живот, рот наполнился липкой смесью крови и слюны, один глаз ослеп, а перед вторым все плыло. Молодая женщина шла ни на кого не глядя, стараясь не рухнуть в растоптанную пыль улицы.

Мождей, то и дело рыча, толкал её в спину. От одного такого тычка Анукрис врезалась в толпу горожан. Какаято старушка подхватила её под руки, не давая упасть.

– До чего довел девочку, черномазый! – крикнула она дребезжащим дискантом. – Вот поглядишь, накажет тебя мать Исид!

Ктото поднес к разбитым губам кувшин с пивом.

– Пей, свежее, – предложил чейто грубый мужской голос.

– А ну, отпустите её! – зарычал Аататам. – Она чужачка и жена колдуна.

– Так, что ей теперь и попить нельзя? – смело возразил широкоплечий крестьянин.

– Она дочь Сокарии, служанки писца Каралума! – крикнула какаято женщина изза его спины.

– Пусть пьет! Оставь её! – послышались из толпы негодующие возгласы.

Не ожидавшая такой реакции соотечественников, Анукрис разрыдалась. Люди гневно зашумели.

– Помощник писца главного инспектора Карахафр приказал отвести её в тюрьму, – сбавил тон стражник.

– Так веди, а не пихай! – огрызнулась старушка. – Она, болезная, и так чуть идет.

– Пойдем, – мождей взял молодую женщину за локоть.

Сил ругаться уже не осталось, и Анукрис молча поплелась по улице, чувствуя на себе уже откровенно сочувственные взгляды и роняя в пыль капли крови и слез.

А слух о том, что схватили жену Небраа, брата колдуна Тусета, бывшего второго пророка, ожидавшего воли живого бога, бежал впереди неё, заставляя все новых и новых людей покидать жилища и выстраиваться почти непрерывной цепочкой по пути их следования. Аататам уже не толкал молодую женщину, а вел, крепко держа за руку и не давая упасть.

В тюрьме их встретил новый сторож, поставленный сюда вместо убитого Небубиса, молодой парнишка со смуглым, прыщавым лицом.

– Принимай! – хохотнул Аататам, вталкивая Анукрис в комнатку.

– Только девчонки мне здесь и не хватало?! – ломким голосом возопил тюремщик. – Кто приказал?

– Господин Моотфу и помощник старшего писца Карахафр.

– За что её?

– Это чужачка, служанка колдуна Тусета! – ответил мождей, и чтобы окончательно огорошить собеседника, добавил. – И жена колдуна Небраа!

– Писец храма Сета тоже колдун? – сторож едва не подпрыгнул на месте. – Вот так храм! Но девчонку то за что схватили?

– Мы выследили чужака, убийцу Нефернут, прямо возле их дома, – Аататам пихнул девушку к стене, а сам важно уселся на заваленную сухим камышом лежанку. – Господин Моотфу приказал обыскать все. Вдруг и второй тоже там прячется.

– Нашли?

– Чужака – нет, – покачал головой мождей. – Зато в кладовке отыскали кувшин с человеческой кровью.

– О Амош, Горн, Сет, мать Исид и все боги Великий реки! – всплеснул руками парнишка. – А сам Небраа?

– Ищем, – туманно ответил стражник и зло взглянул на согнувшуюся от боли Анукрис. – Посади её в клетку, где народа побольше. Пусть позабавятся.

– Нет, – решительно возразил тюремщик. – Они до смерти заездят, а мне отвечать!

– Тогда я сам! – Аататам принялся развязывать пояс. – Сейчас, драная кошка, ты узнаешь настоящего мужчину!

– Ты слышал, что посох второго пророка храма Сета объявился? – спросил сторож, с интересом наблюдая за приготовлениями старшего товарища.

– Какой такой посох? – тот удивленно вскинул брови.

– Как же! – парнишка страшно обрадовался, что смог привлечь его внимание. – Помнишь, слухи ходили, что ктото украл посох из храма Сета?

– Чтото говорили, – пожал широкими плечами мождей, сразу утративший интерес к пленнице.

– Его нашли вчера вечером во дворе храма Анук! Жрица говорила, что посох воткнули в землю напротив священного водоема, под сенью старой сикоморы.

– Как он там оказался, Гебту? – Аататам стал завязывать пояс.

– Никто не знает, – пожал плечами тюремщик. – Туда сейчас мало кто ходит. Всего одна жрица осталась, да и та от старости больше похожа на мумию, чем на живого человека.

Молодой человек хихикнул.

– Тебе кто сказал про посох? – спросил мождей, явно собираясь уходить.

– Тут один должник уже три дня суда дожидается. Жена принесла ему еду, ну, и рассказала.

Направляясь к двери, стражник пнул ногой Анукрис.

– Эту гадину посади поглубже, к её хозяину.

Он вышел, громко хлопнув тяжелой дверью.

– Вставай! – тюремщик взял её за локоть, помог подняться и подвел к толстой решетке с позеленевшим от времени бронзовым замком, который легко открывался висевшим на поясе ключом.

За ней оказалось большое помещение, прорезанное потоками солнечных лучей, в которых творили свой бесконечный танец легкие пылинки. Привлеченные разговором узники столпились у решеток.

– Это женщина! – крикнул ктото из узников. – Зачем она здесь?