Оскал Фортуны. Трилогия

– Господин Джедефайх! – поклонилась она, улыбаясь и демонстрируя отсутствие передних зубов. Потом её взгляд упал на грязную, окровавленную Анукрис, и улыбка медленно сползла с некрасивого лица.

– Осирнеб дома? – сурово поинтересовался помощник писца, надвигаясь на женщину.

– Заползай, паучиха, – рыкнул стражник, дергая за веревку.

Девушка едва не упала, больно ударилась локтем о край створки и влетела в маленький дворик. Остро пахнуло навозом. Помощник писца уже деловито прошел к единственной яблоне, росшей в углу, и вольготно расположился на широкой скамейке, упирая руки в колени. Мождей встал рядом, а Анукрис расположилась прямо на пыльной земле, прислонившись к шершавому стволу дерева. Из низкой двери сарая торопливо вышел приземистый, хрупкий мужчина, вытирая на ходу руки грязной тряпкой.

– Господин Джедефайх! – хозяин улыбался так, словно встретил близкого родственника.

– И к тебе милость богов, Осирнеб! – величаво кивнул париком помощник писца. – Осел твой не заболел?

– Хвала Гебу, здоров и упитан, – откликнулся хозяин дома. – Он тебе нужен, господин?

– Да, надо съездить в Билд, – ответил рэп.

– Око АмошРаа уже пылает во всю силу, господин, – сказал Осирнеб. – В такое время опасно отправляться в путь. Подожди, пока ослабнет его ярость.

– Мы торопимся, – вздохнул Джедефайх.

– Он прав, господин, – вступил в разговор мождей. – Вон, какая жара.

– Переждите у меня, – радушно предложил хозяин дома. – Я скажу жене, она уточку зажарит. Она быстро. Есть сушеные финики, виноград и свежее пиво.

– Уговорил, – рассмеялся помощник писаря. – Давай пиво!

– Ах, господин! – вскричал Осирнеб. – Для тебя все, что хочешь! Ты же спас меня от каменоломен.

– Не хвали меня, – польщено отозвался рэп. – Я лишь выполнял свой долг перед живым богом.

– Жизнь, здоровье, сила, – хором проговорили все трое.

Рэп Джедефайх и мождей Зесгорн уселись на расстеленной в тени циновке, попивая пиво и заедая изюмом. Пока жарилась обещанная утка, супруга хозяина, спросив разрешения, принесла Анукрис миску чистой воды и старые черствые булки.

Отдохнув и подкрепившись, помощник писца потребовал предоставить ему транспорт. Осирнеб вывел из хлева высокого светлосерого, почти белого осла. Мождей тут же взгромоздил на него свою корзину, а Джедефайх уселся сам, свесив по бокам короткие ноги.

Стражник передал начальнику веревку с привязанной пленницей, а сам взял осла под уздцы. Хозяева дома провожали их глубокими поклонами и пожеланиями скорого возвращения.

– Что ты им сделал господин? – поинтересовался Зесгорн, когда они шли по пустынной улице.

– Осирнеба обвинили в краже зерна из житниц сепаха, его господин, верховный жрец Себера, не стал защищать своего слугу, он попросил правды у Дома людей, – проговорил рэп. – Главный инспектор поручил дело мне. Ну, я разобрался и выяснил, что помощник смотрителя склада испортил зерно, а чтобы не отвечать, обвинил Осирнеба.

– Ты храбр, господин, – одобрительно заметил стражник. – Не испугался ссориться с большим человеком.

– Пхе! – фыркнул Джедефайх. – Жалкий помощник смотрителя! Пыль под ногами моего господина.

– Но за него мог вступиться смотритель, – философски проговорил мождей. – А за того сам сепах.

Так болтая, они двигались по городу, понемногу остывавшему от полуденного зноя. Сытая и немного отдохнувшая Анукрис шла за ослом. Тот шагал неторопливо, без рывков, время от времени помахивая длинной кисточкой хвоста. На узких улочках редкие прохожие прижимались к стенам, освобождая проход представителям власти, а когда замечали избитую девушку, то долго провожали её тревожными взглядами. Анукрис пыталась развязать крепко затянутый узел, но только сломала себе ногти. К тому же, помощник писаря время от времени оборачивался, проверяя, не сбежала ли арестантка.

Когда стены домов расступились, и перед ними предстала петлявшая между полей и куп деревьев дорога, рэп приказал ей идти рядом с ослом.

– До темноты можем не успеть, господин, – озабоченно проговорил мождей, с тревогой поглядывая на опускавшееся солнце.

– Заночуем гденибудь в Панках, – беспечно махнул пьяненький Джедефайх. – Или в Озерках, а завтра дойдем до Билда. Спешить некуда.

– Кому как, – недовольно буркнул стражник

Вдруг изза ближайших кустов им навстречу вышли трое мужчин, в одном из которых Анукрис с ужасом узнала мождея Аататама.

– Кто вы такие, и что вам нужно? – грозно вскричал Зесгорн, но, узнав коллегу, немного расслабился.

– Я хочу переговорить с вами, господин рэп, – вежливо сказал Аататам.

– Мы вообщето торопимся, – трезвея, пробормотал помощник писца.

– О, я не займу много вашего драгоценного времени, – заверил стражник.

Он приблизился и чтото шепнул на ухо Джедефайху. Тот резво соскочил с осла и позволил отвести себя в сторону. Девушка поймала на себе взгляд одного из спутников Аататама. Среднего роста, пухлый мужчина со слегка обрюзгшим лицом, в коротком парике и чистой белой юбке беззастенчиво разглядывал её, кривя в презрительной улыбке чувственные губы. Второй, широкоплечий, с могучими мускулами и неприлично волосатой грудью, похожий сложением на укра, тоже смотрел, но скорее равнодушно, словно на неодушевленный предмет.

– Нет! – вдруг вскричал помощник писаря. – Да как такое можно предлагать?

Здоровяк напрягся, а конвоир Анукрис положил ладонь на рукоять кнута, Аататам сделал успокаивающий жест и вновь чтото горячо стал доказывать рэпу, то и дело поглядывая на девушку. Вдруг стражник чтото достал изза пояса и показал Джедефайху.

"Они говорят обо мне!" – догадалась девушка, с ужасом понимая, что этот разговор может закончиться для неё смертным приговором.

Глава III. Игрушки богов и людей

Теперь это дерьмо нужно разгребать. Но сделать это нельзя, пока мы не поймем всех размеров этого кошмара.

Майкл Крайтон

Парк юрского периода

Александр проснулся от человеческих голосов. Тихо выбрался из щели между кирпичной платформой и стеной. Звуки стали громче. Юноша осторожно выглянул в сад. Никого, только птички беззаботно пархают с ветки на ветку. Тогда он прошел в полуразрушенный главный зал и с тревогой убедился, что голоса доносятся со двора. Точнее изза ворот.

Ктото доказывал, что приказано обыскать весь город, а оппонент возражал:

– Калитка заложена, ворота завязаны!

– Ломайте, разбирайте, – стоял на своем первый голос. – Вдруг Небраа перелез через стену?

В ответ на это предположение грохнул дружный хохот грубых мужских голосов.

– С его пузом только по земле ползать! Здесь и акробат шею сломит! Ты сам то перелезешь?

– Молчать! – прервал галдеж командирский бас. – Ломайте калитку!