Оскал Фортуны. Трилогия

– Я же говорила, что он тебя бросит, - с плохо скрываемым удовольствием заявила Гарби, кормя близнецов.
– Хвала богам, что это случилось так скоро.

– Почему?
– удивилась девушка, развешивая по комнате пеленки. Теперь она носила их к колодцу и стирала там, чтобы не таскать воду на третий этаж.

– Ты не успела к нему привыкнуть, - охотно пояснила женщина.
– Значит, легче будет забыть.

Айри оставалось только молча соглашаться с её словами. Хорошо еще теперь Гарби почти перестала зудеть, стараясь лишний раз не напоминать об Алексе, и девушка спокойно засыпала, измотанная бесконечными трудами.

Но сегодня она испытывала какое-то беспокойство, связанное с незапланированным визитом в харчевню двух "гиен". Обычно ежемесячные сборы "за охрану" забирал другой человек. А эти подручные Горбатого Гилла заявились вечером и, красуясь серебряными цепями, уселись за стол, требуя вина и хозяина.

Едва услышав о них, тот взял кувшин радланского и поспешно заковылял в зал. Пока Айри и мальчишка-помощник убирались, он что-то горячо доказывал гостям, не забывая подливать вина. Скосив глаза, девушка заметила, как муж Гарби сунул одному из гостей маленький кожаный мешочек. Тот взвесил его на ладони и, кивнув приятелю, посмотрел на Айри. Она торопливо отвела глаза и прикрикнула на Соласа, лениво возившего по полу веником.

Едва "гиены" ушли, девушка поинтересовалась:

– Зачем они приходили?

Обычно словоохотливый Эдай на этот раз ничего объяснять не стал.

– Тебя это не касается.

Айри рассказала Гарби о "гиенах". Та понимающе кивнула и, взяв с неё обещания молчать, объяснила:

– Через них муж достает дешевое вино и оливковое масло.

Торговля этими продуктами обкладывалась солидной пошлиной, поэтому владельцы кабаков и харчевен искали возможность заполучить их подешевле через контрабандистов.

Слова женщины звучали очень правдоподобно, но девушке казалось, что разговор "гиен" с Эдаем как-то касался и её.

Следующий день начался как обычно, посетители приходили, торопливо завтракали и спешили на работу в лавки, мастерские или в порт. Чем-то очень довольный хозяин беззлобно покрикивал на них с Соласом, рассказывал похабные истории и сам первый смеялся над ними.

Она устало собирала со столов грязные тарелки, когда громко хлопнула дверь. Айри хмуро посмотрела на запоздалого посетителя. Худой мужчина стоял у входа, оглядывая зал. Когда их глаза встретились, девушка узнала соседа Алекса по дому Сарвия Корнелла. Кажется, его зовут Попид Ветулин?

Лавочник несколько секунд смотрел на неё, словно не решаясь сделать первый шаг. Сердце Айри екнуло в тревожном предчувствии.

Огибая столы, мужчина подошел к ней.

– Ты... женщина Алекса?

Она могла бы поспорить по поводу названия, но только кивнула.

– Его побили, - Ветулин понизил голос.
– Очень сильно.

– Кто?
– чуть шевеля губами от страха, спросила Айри.

– Приходил Гилл Горбатый со своими "гиенами", - лавочник пожал плечами.
– Вот и все, что я знаю.

– Постой!
– девушка схватила его за руку.
– Это он тебя послал?

– Нет, я сам пришел, - возразил мужчина.
– Подумал, ты должна знать.

Айри бросилась на кухню.

Эдай сидел у очага, поглаживая покалеченную ногу, что-то мурлыча себе под нос и потягивая вино. На столе лежало мелко нарубленное мясо и лук.

– Алекса избили!
– вскричала девушка.

Хозяин харчевни поднял светившееся улыбкой лицо.

– Кого?

– Алекса!
– она топнула ногой.
– Люди Горбатого!

Мужчина нахмурился, тяжело поднялся, опираясь рукой о стол, и хохотнул:

– Твоего льва поколотили гиены?

– Я должна узнать, что с ним!
– глядя ему в глаза, сказала Айри.

– Иди, - легко согласился Эдай.
– Только не задерживайся. Скоро народ на обед потянется.

Последние слова он уже прокричал ей вслед.

Выскочив из харчевни на улицу, девушка зажмурилась от бьющего в лицо солнечного света. На глазах выступили слезы. Она вытерла их тыльной стороной ладони и почти побежала по улице. Что с ним? Как он? Покалеченный, живой? Или уже нет? "Он обязательно выживет, - думала Айри.
– Должен! Ведь его так любят боги!".

Все обиды, ревность и злость моментально куда-то испарились, упреки и жалобы вылетели из головы, уступая место нетерпению и пугающему предчувствию возможной потери.

Она заметила неподалеку от закрытых ворот лавки Алекса четырех женщин, о чем-то возбужденно переговаривавшихся и размахивавших руками. "Налетели, вороны!" - с тягучей злобой подумала девушка, невольно опуская голову. Горожанки притихли и уставились на неё. А ей так хотелось обругать их, крикнуть что-нибудь обидное или даже запустить камнем. Лишь бы не видеть этих ожидающих физиономий: "Как будто в цирк пришли!"

Скрипнув зубами, девушка забарабанила в калитку.

– Мы не принимаем!
– донесся сверху голос евнуха.

– Открывай!
– голос её сорвался на визг.
– Это я, Айри!

– Что ты тут делаешь?

– Открывай!
– бушевала девушка, барабаня по дереву крепкими кулачками.
– Сейчас же!

– Погоди, я спущусь, - еле слышно отозвался Гернос.

Зрительницы тут же стали перешептываться.

Едва калитка на створке ворот приоткрылась, она бросилась вперед, заталкивая внутрь растерянного евнуха. Левую сторону его лица украшал огромный синяк, из ноздрей торчали свернутые тряпочки, а на шее алела длинная царапина.

– Как он? Живой? Что молчишь?

– Живой, - растерянно пробормотал Гернос.
– А что тебе нужно?

– Ты еще спрашиваешь!
– взвизгнула девушка и оглянулась.
– Где он?

– На верху.

Айри впервые оказалась в лавке после ремонта. Ровная дощатая перегородка, широкий прилавок, за ним проход, на стене многочисленные полки с травками, корешками и какими-то снадобьями в глиняных плошках. Разбитый в дребезги стул, табуретка, кушетка со сломанной ножкой, открытый сундук и разбросанные по полу тряпки. Все это моментальной картиной запечатлелось у неё в глазах, не вызывая никаких чувств. Девушка почти бегом поднялась по крутой лестнице. В чистой просторной мансарде не было почти ничего, кроме двух постелей. На одной из них под узким окном лежал Алекс в своих смешных коротких штанишках. На теле багровели многочисленные синяки и ссадины. Над правым глазом вздулась огромная, багровая опухоль, на голове белела свежая повязка. Айри показалось, что широкая грудь не вздымается, а сам он или без сознания, или вообще мертв. У изголовья девушка увидела расстеленную на полу белую тряпку с разложенными по ней хирургическими инструментами, рядом стояла большая деревянная шкатулка и кувшин.