Осколки клана. Том 2

А ещё, этот постоянный, чуток обвиняющий и немного жалобный взгляд, полный укора и подозрений… В подобные моменты, они способны приложить любые усилия, и сделать всё что угодно, дабы только хоть как-то повлиять на твои планы. При этом, они становятся до ужаса проницательными и сразу же чувствуют, если ты им что-то недоговариваешь.

Алёну, с самого утра ходившую за мной хвостиком и то вдруг возжелавшую прямо с утра любовных утех, из разряда: «Давай, если ты сегодня не идёшь в Академию, мы проведём этот день в постели!». Что было для неё скажем так — не свойственно, потому как, просыпаясь, девушка, из которой до сих пор полностью не выветрился родной посад, бежала заниматься домашними делами, лишь немного уступая в скорости хозяйственной Кларе.

То упорно пристававшую ко мне с глупыми вопросами и просьбами, а под конец возжелавшую, чтобы я прямо сейчас научил её ездить на пароцикле, в результате пришилось просто связать и, поцеловав, оставить лежать на кровати в моей комнате. Ну а заодно, я, походя, заблокировал снаружи дверь Елизаветы Всеволодовны с детьми, потому как мне совершенно не хотелось, чтобы кто-нибудь раньше времени поднял тревогу.

Оставался вопрос с наблюдателем Ольги Васильевны. Моя опекунша, скорее всего думала, что я о нём — просто-напросто не знаю. Более того, я подумав немного в своё время, не стал даже обижаться на то, что за мной иногда следит один из Ланских. Понять кто это такой, было не так уж и трудно, ведь отличительными признаками этого клана были тёмно-зелёные, почти чёрные волосы и второй, светлый горизонтальный зрачок в обычном человеческом, такой же как у козла или жабы, хотя мне и не было известно, что такие глазки собственно умеют делать.

У Клары, эта чёрточка была практически не видна. А вот этот — был чародеем, скорее всего единственным обитающим на «птичьих правах» в нашем коттедже, во всяком случае, о других я не знал. А всё благодаря уже бажовским зенкам, которые как оказалось активированными, видят через некоторые чары. К тому же, считая, что я его ни разу не заметил, мужик откровенно расслабился. И пусть плотно на хвост, он мне подсел только в последние дни, когда я пытался притупить внимание ещё одной страшной женщины этого дома, тоже словно бы почуявшей, что я чего-то задумал, конкретно сегодня мне его компания была совсем уж без надобности.

Так что, пущенный прямо в затылок уже натренированной метать ножи рукой гаечный ключ, качественно выбил сознание из висящего под потолком чародея. Не ожидал он от меня такой подлости, а потому, покуда я готовил процикл, заставив его ухать котлом громче обычного, отвлёкся и дёрнулся в самый последний момент, почувствовав опасность, когда было уже всё равно в затылок прилетит ключ или в висок, как собственно и получилось. Зная, что это не враг, я даже поймал его, чтобы этот Ланский не сломал себе при падении шею. Ну а заодно, ещё и немного придушил, чтобы обеспечить ему качественный, крепкий сон.

А всё потому, что, наконец наступил тот оговоренный через идиша с завербованными им наёмниками день, когда мне нужно было тайно покинуть Полис, и выбран он был далеко не случайно. Шестое декабря, пятница, ровно две недели остаётся до зимнего солнцестояния и именно в эти четырнадцать дней, самые опасные чудовища, обитающие в Запретной Зоне вокруг Москвы, по какой-то причине из века в век проявляют наименьшую активность. Ну и так уж получилось, что ещё три домашних монстра женского пола, ушли куда-то по своим делам с самого утра и ни Клары, ни Ольги Васильевны ни Маргариты Юрьевны не наблюдалось на горизонте, что позволяло мне без проблем реализовать свой план.

Касательно же реальных чудовищ, не известно, почему они так веди себя близь Москва в это время года. Такое же странное поведение было сказать и для большинства других монстров и в частности неразумных тварей вроде лютоволков, практически не нападающих в этот период даже на одиночек, рискнувших выбраться за пределы охраняющей город стены.

В то же время, разнообразные гости с других планов, вроде элементалей, уже в полной мере испытывают трудности связанные с тем, что зима окончательно вступила в свои права, ударив морозом по их физическим телам. Те же водные элементали уже окончательно промёрзли, и превратившись в ледяные статуи дожидаются первых тёплых деньков на берегах рек, болот и озёр. Те же которые избежали подобной участи, скрываются на глубине и не опасны если целенаправленно не долбить лёд и не подходить к незамерзающим водоёмам.

Конечно, водная стихия не была столь беззубой в сезон Уробороса, и волне можно было столкнуться с вьюжным или ледяным элементалями или их порождениями, однако это был неизбежный риск, ежегодно приходящий с зимой и морозами, с которым можно было разве что смириться.

Гости с древесного плана, как и их потомки в виде оживших деревьев вроде дендроидов и им подобным, разделили судьбу обыкновенных деревьев, в значительной мере промёрзли и сохранят большую часть времени полную неподвижность, игнорируя происходящее вокруг. Как впрочем, и грибообразные создания, плесневые, слизистые, и прочие травки с цветочками из разряда ужасающих проявлений царства Флоры.

Похоже, дела обстоят и с эмиссарами земной стихии. Земляные, глиняные, песчаные создания стали хрупкими и ломкими. Так что опасаться стоило разве что их каменных собратьев, однако их не так уж и часто можно встретит в окрестностях Москвы, находящейся на равнине, где поблизости не было ни гор, ни каньонов. Другие же типы элементалей хоть и продолжали представлять опасность, так же крайне редко встречалась в наших краях, а зачастую являясь конкурентами или смертельными местных чудовищ, если и забредали в леса Запретной Зоны, то обычно были прогнаны или убиты коренными обитателями этих мест.

Промёрзла и значительная часть нежити, будь она безмозглой или как говорили «стихийной», поднятой случайными прорывами энергии с планов жизни и смерти, так и куда как более опасной, «одержимой» зачастую усиленной и перестроенной вселившимся в мёртвое тело духом. Так что единственной серьёзной угрозой в эти дни, оставались «разумные» чудища, вроде тех же хрякорылов, которые не подчинялись общему странному поведению тварей в дни предшествующие зимнему солнцестоянию.

Факт существования «безопасного окна» был общеизвестный и жители Полиса чуть ли не с самого его основания, использовали эти дни для множества дел в ближней Запретной Зоне неподалёку от Полиса. Ещё месяц назад, на первом и втором уровне Москвы управы начали формировать списки работников желающих вступить в отряды для расчистки «безопасного пространства» за стенами от подступающего к ним леса.

Привлекали людей не только деньгами, но и дешёвыми, бесплатными ватниками, похожими на те, в которых ходили катаржане, списанными с армейских складов валенками с лакированными хлопчатобумажными галошами и ватно-тряпичными шапками-ушанками. Зачастую только из-за возможности после завершения работ оставить эту одёжку себе, пустив остальные заработанные невеликие деньги на то, чтобы приодеть по сезону жену и детишек, мужики и шли в лесорубы, бороться с деревьями и кустарниками неизменно отвоёвывающими ранее расчищенную территорию.

В это же время и военные вооружившись как пулевиками, так и тяжёлыми кувалдами начинали методично прочёсывать ближайшие заросли уничтожая кого получится и разбивая оледенелых мертвецов и стати водных элементалей по берегам Москвы реки. Выходили на охоту за ценными ресурсами и группы собирателей, организованные из работников как разнообразных производственных цехов, вроде алхимического, исследовательских центров, а так с мануфактур, и прочих предприятий.

Заинтересованные в том или ином типе ценных природных ресурсов, подвергнутых изменениям от источаемой духами нечеловеческой стихийной живицы, а так же облучённых прямым воздействием из прорывов в другие планы, они использовали эти две недели чтобы добыть то, что в другой сезон приходилось задорого покупать, заказывая у чародеев наёмников и безбашенных посадских храбрецов. Собиралась древесина, из-под снега вырывали разнообразные травки, собирались камни, вырубались пласты промёрзшей земли, глины и речного льда. Извлекалась болотная руда и торф, которого в окрестностях Москвы было с избытком. Даже расколотые военными тела оживших мертвецов порой представляли определённый интерес для некоторых лабораторий, и надо ли говорить, что едва ли не самым ценными находками считались осколки элементалей. А точнее то, что что оставили или не нашли как обычно не шибко аккуратные в подобных делах команды стройбата и штрафники организованные интендантской службой.