Осколки континента

Как только Декаэн капитулировал, его место занял первый британский губернатор Роберт Фаркуар, выполнявший функции губернатора завоеванного несколькими месяцами ранее Реюньона. Одной из его важнейших задач была отмена работорговли согласно закону, принятому в Лондоне в 1811 году и обнародованному в январе 1813 года. Судя по всему, английскому губернатору при выполнении новых инструкций удалось обойтись без применения силы. «Он не спешил и хотел постепенно отучить население от подобного рода практики», — свидетельствует один очевидец.

Здесь, как и во всем мире, плантаторы отрицательно относились к любым попыткам ограничить их свободу действий, с трудом поддававшихся контролю. На Реюньон привозили рабов. На самом же Маврикии был запрещен лишь ввоз новых рабов, но не торговля рабами.

Контрабанда рабами на Маврикии, а также на мелких островах между Мадагаскаром и Сейшелами стала простым и обычным занятием. Новые рабы из Африки и Мадагаскара нелегально доставлялись на Сейшелы и другие небольшие острова, например, Агалега, откуда их уже открыто перевозили на Маврикий. Их привозили и на кораблях, которые по пути с Сейшельских островов останавливались на Реюньоне. Лишь когда в начале 20-х годов прошлого столетия на Мадагаскаре вспыхнула эпидемия холеры и губернатор указал на то, что работорговля будет способствовать ее распространению на Маврикий, контрабандный ввоз рабов был приостановлен.

Однако развивающаяся экономика острова нуждалась в рабочей силе. А посему британские колониальные власти не сочли возможным полностью прекратить перевозку рабов с небольших островов, лежащих к северу от Маврикия. По новому (временному) правилу можно было перевозить с острова на остров лишь своих собственных рабов и только на свои плантации. Но и в этой системе существовали лазейки. В 1827 году два плантатора с Сейшельских островов получили разрешение перевезти сто шестьдесят рабов с Иль-Фрегата на плантацию, которую они незадолго до того купили на Маврикии. Немного понадобилось времени, чтобы новый губернатор Маврикия Лоури Коул, сменивший на этом посту Фаркуара, узнал о том, что они распродают большую часть своих рабов. Прекратить эту продажу юридическим путем не было никакой возможности. За полтора года 1460 рабов было доставлено таким образом на Маврикий с Сейшел и других английских островных колоний…

Новые законы, однако, пресекли и эту форму ввоза подневольной рабочей силы, и, когда в 30-х годах прошлого столетия рабство было совсем отменено, для сельского хозяйства стали набирать рабочих в Индии.

В рамках Британской империи Маврикий должен был стать экономически производительной единицей. Выращивание пряностей, однако, натолкнулось на известные трудности; хлопководство больше годилось для небольших островов, а кофейные плантации как на Реюньоне, так и на Маврикии сильно страдали от ураганов. Для Маврикия ни одно из культурных растений не было таким подходящим, как сахарный тростник.

О том, с какой решительностью маврикийцы принялись за разведение сахарного тростника, свидетельствуют следующие данные. В 1812 году на Маврикии было произведено не более 500 тонн сахара, что примерно соответствовало его местному потреблению. Однако уже между 1815 и 1820 годами производство сахара возросло до 2500 тонн. Особенно резкий скачок кривая сахарного производства сделала после того, как в 1825 году метрополия предоставила маврикийскому сахару равные условия с продукцией более старых сахарных плантаций Англии в Вест-Индии.

Это вызвало резкое недовольство со стороны тех кругов, экономические интересы которых сосредоточились на Ямайке, Сен-Киттсе и других Вест-Индских островах. Чтобы избежать конкуренции, эти круги ранее вынудили английское правительство отказаться от сахара Гваделупы, на которую Англия неоднократно вторгалась во время войны с наполеоновской Францией. Теперь делалось все возможное, чтобы оклеветать еще более опасного конкурента — Маврикий. В частности, указывалось на то, что остров заселен недавними врагами, говорящими на французском языке. Старательно добывались сведения о контрабандной работорговле и так далее. Но это не помогло.

В 1829–1833 годах количество изготовляемого сахара на Маврикии составило 33 800 тонн в год. За десять лет после отмены рабства рост производства был незначительным, но затем его кривая резко пошла вверх: в 50-х годах прошлого века она достигла отметки 100 тысяч тонн в год, а к концу века добралась до 160 тысяч. В 60-х годах нашего столетия годовой урожай иногда превышал 600 тысяч тонн. Большая часть сахарной продукции, в том числе побочный продукт — меласса, которая служит кормом для скота и идет на изготовление спирта, шла на экспорт.

На Маврикии из сахарного тростника изготовляют различные алкогольные напитки, а также уксус. Производство одного лишь рома превышает 1300 тысяч литров в год. Он идет в основном на внутреннее потребление.

Быстрый рост производства сахара был в известной мере обусловлен интенсивным использованием удобрений. В 1853 году Скугман писал, что удобрением служило гуано. Частично его привозили из далекого Перу. Но основными поставщиками были коралловые острова в Сейшельском архипелаге: Сен-Пьер, Ассампшен и другие.

С тех пор как сахар стал главной отраслью хозяйства Маврикия, под плантации сахарного тростника шли и плодородные и менее плодородные почвы, на которых до этого росли леса. В горах леса вырубались на топливо для сахарных заводов. Сейчас сахарный тростник растет повсюду, где он только может расти. В низинах он прижился на невообразимо каменистых почвах. Самое неплодородное тростниковое поле я видел на северной оконечности острова, неподалеку от Кап-Малёрё.

Площадь современных «лесных массивов» оценивается в 175 тысяч арпанов (приблизительно в 74 тысячи гектаров). Сюда входят пастбища и площади, покрытые диким кустарником.

По данным Вогана, еще в 1770 году на Маврикии было почти 160 тысяч гектаров настоящего леса [39] . Пьер Пуавр в свое время пытался воспрепятствовать истреблению лесов, чтобы сохранить строевой лес и не допустить эрозии почвы. Но его усилия мало к чему привели. К 1804 году площадь лесов сократилась почти до 125 тысяч гектаров. К 1846 году на острове осталось не более 57 510 гектаров леса. В 1852 году, когда в топливе нуждались около двухсот пятидесяти сахарных фабрик, невырубленных лесов оставалось 28 350 гектаров, а в 1880 году — не более 6480…

39

В пересчете на гектары общая площадь острова составляет 186 500 (примеч. авт.).

К тому времени на защиту лесов, необходимых для того, чтобы обеспечить остров пресной водой, встали английские колониальные власти. Но под государственный контроль были взяты лишь 1400 гектаров. Исследователи Воган и Вие отмечали, что даже в самом управлении лесоводства отрицательно относились к местным породам деревьев.

В годовом отчете за 1877 год начальник управления писал: «…привезенные породы лучше всего растут в теплых районах острова, а посему нет оснований сожалеть, что из этих районов исчезают маврикийские породы… Естествоиспытатели (или скорее, псевдоестествоиспытатели) жалуются, что местная растительность исчезает и сменяется чужеземными растениями, как будто они не понимают, что… чем быстрее исчезнет большая часть оставшихся местных деревьев, тем лучше будет для надлежащих пород». Не удивительно, добавляют Воган и Вие, что когда в 1880 году Томпсон посетил остров, чтобы написать отчет о его лесных богатствах, он лицезрел «картину горестного упадка».