Осколки наших грез

– Называй, как тебе вздумается. Но теперь я понял одно: против воли не пойдёшь, если туфелька не по размеру. Правда? Твоя вера не дрогнула по отношению к Матвею спустя долгие месяцы невнятных разбирательств и жестоких отрицаний. А мне хватило минуты, чтобы напрочь растоптать твоё доверие.

Я осеклась, чувствуя, как жар растекается по телу. Так грела досада.

– Не нужно сантиментов, Снег, – отмахнулся он. – Не твоя вина, что жизнь далеко от романтических сказок, где всем управляет логика. Просто перестань считать меня своим другом. Мы оба знаем, что я никогда им не был.

Мой взгляд задержался на нём. Слова застыли в горле.

– Назар…

– Нет, не надейся, что я теперь оставлю тебя, Лебедева, – горько он улыбнулся. – Друг из меня паршивый, а вот покорный фанат – изумительный. Ты, пожалуйста, помни, что я где-то за спиной…

– …мысленно тебя обожаю.

Эмоции сменялись контрастами. Пошагав на Назара, я крепко его обняла, не успел он опомнится.

– Прости меня, – прошептала я, утыкаясь носом в его футболку. – Прости.

Он замер. Вместе с ним замерло сердце. Прошло некоторое время, прежде чем он откашлялся и аккуратно оторвал меня от себя.

– Что ж, минутка слабости подошла к концу. В результате мы имеем «ни черта». Как по мне, итог с жирной перспективой, детка.

Поправив волосы, парень воткнул руки в бока и привычно просиял.

– Думала, что я оставлю тебя без сюрприза, да? Имею наглость заметить, что я не такой пустозвон, как наш бесподобный врунишка с рюкзачком. Пойдём.

Он протянул мне руку и я, выдыхая, уверенно пошагала за ним. Мы подошли к одной из построек. Тогда Назар громко свистнул.

Лесная тишина была разбита птичьими трелями. Тихо шелестела листва. Где-то вдали был слышен рёв проезжающих машин.

– И что? – с издёвкой спросила я. – Теперь мы станем кормить комаров?

– Очень близко, – ответил он и разочарованно фыркнул. – Эй, вы, рабы безумной библиотекарши! – кричал он в окна дома. – Сейчас же несите свои гейские задницы сюда! Всё шоу испортили, обломщики поганые! Зачем репетировали?!

Осознание приходило постепенно. Душа окончательно сбросила оковы, когда на пороге показался Авдей. Живой и невредимый.

В этот раз мы обнялись так, как ни обнимались за всю нашу жизнь. И пусть в глубине души я верила в его сохранность, но по-настоящему успокоилась только сейчас. Он был в порядке. Даже больше, чем в порядке.

Расставшись со мной, Авдей потянулся к Назару, но тот выставил руки.

– Давай обойдёмся без прелюдий, малыш. Мой зад по сей день насторожен.

Не успела я разжевать данную реплику, как нашу компанию разбавил Давид. Он довольно наблюдал за происходящим и медленно потягивал сигарету.

– Поверить не могу, что вижу вас, – восторженно сказала я. – Вы понятие не имеете, что сейчас творится в «Эдеме».

– Ты так думаешь? – приподнял бровь Давид.

Ну конечно, они обо всём знали. Иначе не объяснить их поведение, тесно связанное со стратегией Матвея.

– Что ж, все паршивцы в сборе! – радостно объявил Назар. – Не хватает лишь одного. Но я предпочитаю дожидаться его под согревающий напиток. Кто со мной?

Парни синхронно двинулись в дом.

– Может, вы объясните мне, в чём дело? – недоумевала я. – Какой у вас план?

– Расскажем тебе о них за светской мужской беседой! Не забудь отрастить яйца! И братцу своему подсоби!

– Мудаки, – буркнула я и последовала за ними.

Глава#32

ЛИНИЯ 2. СНЕЖАНА

– То есть, всё это время вы находились здесь? – недоумевала я, с грозным видом осматривая обстановку. – Наслаждались природой и попивали виски?!

Все трое беспечно кивнули.

– Немыслимо! – усмехнулась я, а после посмотрела на Назара, направив на него указательный палец. – Ну, а ты? Ты знал об этом и молчал? Поверить не могу, что не раскусила вас раньше. Хоть кто-то из вас научился лгать.

– Оставь похвалу для Матвея, – бросил Назар, усевшись в кресло и задрав ногу. – Это целиком его план. А значит, он здесь самый главный врунишка.

Я сделала вид, что его укол был безболезненным.

Спустя час эмоции поутихли, и наша проблемная компания собралась в эдакой гостиной. Этот дом был старым, неухоженным, но в нём имелось всё, чтобы устроить себе внеплановые каникулы, прячась от всего белого света. Удивительно, но большая половина халупы была оснащена электричеством. Даже чайник имелся. Парни уверили, что я нахожусь здесь не впервые и уже гуляла по скрипучим половицам в юные годы, только успела об этом позабыть. Сдаётся, что вместе с домом мои воспоминания покрылись толстым слоем пыли.

– Так каков ваш план? – спросила я парней.

Первым, как и всегда отозвался Назар:

– Во-первых, нужно дождаться Матвея. На его хвосте сидит ряженный клоун, который не вызывает доверия. Во-вторых, на следующих выборах мы обнародуем вкусную запись, что приготовила нам ты. Тем самым мы обелим свою честь, а вот папаша навсегда попрощается с ней, где-нибудь за решёткой строгого режима. Остаётся пункт три – живём дальше и наслаждаемся молодостью.

Меня смутило его равнодушие. Все не могло быть так просто.

– Снова завязываете войну? Зачем? Платон больше не станет нам мешать. К тому же, пострадает Надя. Её выставят лгуньей.

– Заметь, – вставил Авдей, – не беспочвенно.

От его слов стало дурно. Лебедев никогда не отличался мужеством, добрая часть характера досталась мне, но топить свою девушку, пусть даже бывшую – омерзительно. Все мы знали, что Надя так же стала заложницей извращённых игр богачей.

– Зачем садить Платона? Вам ли не всё равно, кто сидит на посту гнилого царства? – не унималась я. – Будет скандал, который отразится на мне.

Авдей покачал головой.

– Ты не можешь думать только о себе, сестрёнка. Пока Платон засел на дно, но только чёрту известно, что в его голове. Когда люди узнают обо всём, то не оставят ему шансов. У нас будет железный приоритет. Как минимум, безопасность. Такие люди не должны главенствовать.

Я пораженно посмотрела на Давида, ища поддержки, но тот молчал и крутил в руке бокал виски.

– Самому не верится, но я согласен с «васильком», – сказал Назар. – Кощей не успокоится, пока яйцо с иглой будет в наших руках. И едва ли он приготовится к казни на выборах. Наш ход будет хорош неожиданностью. А за Надю не переживай, её быстрее пожалеют, чем клеймят продажной шлюхой.