Осколки разбитой короны

– Я знаю, – кивнул Дэш. – Таких отрядов на рынке несколько.

– О, ты об это знаешь? – удивился Ру.

– Какой же из меня был бы шериф, если бы я не знал?

– Самый обычный, – сказал Накор. – Ну ладно, если про этих людей ты уже знаешь, давай поговорим о Паге.

– А что с ним?

– Мне надо его повидать.

– А от меня ты чего хочешь? – сказал Дэш, прищурившись.

– Ты его правнук, как ты с ним связываешься?

Дэш покачал головой.

– Никак. Если отец и знал, как это делается, он мне об этом не говорил. И Джимми тоже, иначе я бы знал. Бабушке достаточно было просто закрыть глаза.

Накор кивнул.

– Я знаю. У Гамины иногда получалось говорить с ним через весь мир.

– Я как раз думал, ты знаешь как, – сказал Дэш.

– Я редко с ним вижусь, – объяснил Накор. – Только когда он на острове. Может, он там? – Накор повернулся к Ру. – Одолжишь мне корабль до острова Колдуна?

– Если ты еще не заметил, там война идет! – сказал Ру, указывая на океан. – Корабль Вольных городов еще могут пропустить, но корабль Королевства наткнется либо на квегских пиратов, либо на кешианских пиратов, либо на пиратов Фэйдавы. Если бы у тебя был целый флот, еще можно было бы попробовать пройти. Увы, корабль я бы тебе еще одолжил, но с флотом точно не выйдет.

– Флот мне не нужен. Одного корабля хватит, – упрямо заявил Накор.

– А пираты?

– Не беспокойся, – сказал Накор. – У меня есть мои фокусы.

– Ну так в чем проблема? – осведомился Ру.

– А я тебе не сказал?

– Нет, – сказал Ру и глянул на Дэша. Тот пожал плечами.

– Вам надо это увидеть, – сказал Накор и двинулся вперед, не проверяя, идет ли кто-нибудь за ним.

Ру опять взглянул на Дэша, и тот сказал:

– Лучше посмотрим, в чем там дело.

Они поспешили за Накором, стараясь не упускать его из виду, а коротышка бодро прошагал через весь город к восточным воротам, выходившим на Главную Королевскую дорогу.

Когда они дошли до места, Ру уже задыхался.

– Надо было поехать верхом, – сказал он.

– У меня нет лошади, – сказал Накор. – Когда-то у меня был красивый черный жеребец, но он умер. Тогда меня звали Накор Синий Наездник…

– Что ты хотел нам показать? – перебил его Дэш.

– Вот это. – Накор указал на статую, которую установил неделю назад. Перед ней стояли человек десять и разглядывали ее, оживленно переговариваясь и жестикулируя.

Дэш и Ру сошли с дороги и подошли поближе, чтобы посмотреть, что так заинтересовало путников.

– Что это? – спросил Ру.

От глаз статуи по щекам тянулись две красные полосы, уродующие совершенное лицо.

Протолкавшись сквозь толпу зевак, Дэш объявил:

– Похоже на кровь.

– Так и есть, – сказал Накор. – Статуя Госпожи плачет кровавыми слезами.

Ру подошел поближе.

– Это фокус, правда?

– Нет! – воскликнул Накор. – Я бы не прибегнул к дешевым трюкам, во всяком случае не там, где дело касается Госпожи. Она богиня добра, и я просто… ну, я не стал бы.

– Ладно, – сказал Дэш, – я тебе поверю, но в чем тут причина?

– Не знаю, – сказал Накор, – но это еще ничего. Вы посмотрите еще кое на что.

Он опять заспешил куда-то. Дэш и Ру снова обменялись взглядами, и Дэш сказал:

– Представить себе не могу, что там еще.

Они снова заторопились вдогонку за стремительным коротышкой. Снова они вошли в городские ворота, пересекли восточный квартал и прошли по городу до рынка. Только на этот раз они обошли рынок с юга и пошли к Храмовой площади.

– И почему у него чудеса не на одной улице? – со смехом сказал Ру, пытаясь не отставать от Накора.

– Понятия не имею, – сердито отозвался запыхавшийся Дэш.

Они дошли до пустого участка между храмами Лимс-Крагмы и Гьюис-Вана. Неподалеку собрались священники из нескольких других храмов, глядя на людей, столпившихся у поставленной там палатки.

Где Накор взял палатку, Дэш не представлял. Она просто появилась в один прекрасный день – огромный шатер, в котором хватило бы места удобно расположиться паре сотен человек.

Дэш принялся расталкивать толпу. Кто-то пытался было возражать, но только до тех пор, пока не замечал красную повязку. Когда Дэш добрался до входа, в сопровождении старающихся не отставать Ру и Накора, он замер и невольно открыл рот.

– О боги, – сказал Ру.

В палатке кругом сидели в позе медитации Шо Пи и с ним еще полдюжины послушников нового храма. А в центре этого круга находилась девушка Алета, окутанная ореолом чистого белого света, исходившего откуда-то изнутри нее. Хоть она и была в такой же позе, что и послушники – ноги скрещены, руки на коленях, – она не сидела. Алета парила в шести футах над землей.

Ру положил руку на плечо Накору.

– Будет тебе корабль.

– Но почему мой прадед? – прошептал Дэш. – Почему не один из храмовых священников?

– Вот поэтому, – сказал Накор.

Прямо за девушкой в воздухе что-то виднелось. Дэш и Ру не заметили этого, когда вошли, ошеломленные удивительным зрелищем парящей в воздухе Алеты. Но теперь они увидели, что в воздухе ниже Алеты висела чернота, клубок чего-то гадкого и ужасающего. Дэша и Ру одновременно осенило: именно исходивший от девушки свет сдерживал эту черноту.

– Что это? – прошептал Дэш.

– Что-то очень плохое, – сказал Накор. – Что-то, чего я даже не думал увидеть в жизни. И Паг должен узнать об этом как можно скорее. Храмовым священникам тоже нужно знать об этом, но прежде всего мы должны сообщить Пагу. – Он посмотрел Дэшу в глаза. – Твой прадед должен как можно скорее об этом узнать.

Ру схватил Накора за руку.

– Я прямо сейчас отвезу тебя в Рыбный город и посажу на корабль, и ты скажешь капитану, куда хочешь отправиться.

– Спасибо, – кивнул Накор и крикнул Шо Пи: – Присмотри тут за всем и скажи Доминику, что он тут главный до моего возвращения.

Если Шо Пи и слышал Накора, то ничего не ответил. Когда они вышли из палатки, Ру сказал:

– Я и не думал, что ты куда-то ездишь без Шо Пи.

Накор слегка пожал плечами.

– Так оно и было, но я ему больше не хозяин и не учитель.

Ру свернул по улице.

– И когда это случилось?

Ткнув посохом себе за плечо, Накор сказал:

– Пару часов назад, когда она начала парить в воздухе.

– Понятно, – сказал Ру.

– Это я и имел в виду.

– В каком смысле?

– Когда ты спросил, о чем я говорю.

– Когда именно? – спросил Ру. – По-моему, я тебя об этом спрашиваю при каждой нашей встрече.

– Когда я зашел в кофейню и сказал: «Это не годится», я говорил вот об этом. Об этой темноте.

– Я не знаю, что это, – сказал Ру. – И даже не уверен, что хочу знать, но, по-моему, «это не годится» – даже слишком мягко. Один взгляд на это меня пугает.