Осколки разбитых иллюзий

— Они будут против. Аднан араб. Прадедушка и мой папа не приемлют межнациональных браков, — тут же протестует она. — У нас нет другого выхода!

— Ну, во-первых, ты не можешь знать наверняка, как всё будет. Возможно, не приемлют. Однако, я видела, какие они, как они любят вас. Любят тебя, поэтому всё возможно будет не так, как ты себе представляешь. А, во-вторых, давно ли, хорошо ли, ты знаешь этого парня? По выражению твоего лица понятно, что не так давно.

— Полгода. Но ведь время ничего не значит. Можно прожить всю жизнь с человеком, но так и не узнать его, — защищается.

— Верно, дорогая. Но подумай, зачем бежать с человеком, который даже не хочет побороться за тебя? Который не хочет познакомиться и договориться с твоими родными? Если вы действительно любите друг друга, то сначала нужно попробовать добиться всё мирными путем. А затем, если не получится, и ты будешь также уверена в своих чувствах, тогда уже идти на кардинальные меры. Но обдумав всё.

— Аднан не станет унижаться, он гордый, — сломленным голосом, шепчет она.

— Айла, что значит не станет унижаться? — её слова повергают меня в шок. — Разве просить руку девушки у её родных, доказать, что он он достоин их благословения — это унижение?

Девушка молчит, опускает глаза вниз. Она не глупая, просто влюблённость затмила разум.

— Ты думала о том, к чему может привести твой побег? Думала, как больно может быть твоим родным?

Мой голос срывается, потому что в своё время я не думала о последствиях своего ухода из дома. Я была зла на отца. Оправдывала себя, что они мне лгали и заслужили такого отношения. Но сейчас, поучая эту девушку, я понимаю, как неправильно и мерзко в своё время поступила со своими родными. Не только с отцом и мамой, но и с братьями. Они не заслуживали того, что я сделала.

— Знаешь, я говорю тебе это всё не просто так. Поверь мне, я на собственном опыте знаю, как вся жизнь может пойти наперекосяк от такого опрометчивого шага. Такую ошибку невозможно исправить.

— Я не знаю, что произошло. Мы не планировали ничего такого. Он только сегодня завёл разговор о побеге, — начинает рассказывать девушка, она уже не плачет. — Он сказал, если я люблю его, то поеду вместе с ним в Лондон. Его отправляют учиться туда. Без меня он не хочет уезжать.

— Если Аднан действительно любит тебя, а ты его, то вы преодолеете расстояние и разлуку. Ты ведь тоже учишься, не стоит рисковать своим будущим ради парня, который так эгоистично просит тебя бежать с ним в один миг. Кто знает, что ему завтра в голову взбредёт? Что ещё он может потребовать от тебя? Не сжигай себя, Айла. Есть вещи и поступки, которые не исправить.

Я замолкаю, понимая, что увлеклась, что затонула в собственных сожалениях и горечи. Смотрю на девушку, вижу, как она побледнела. Её взгляд направлен за мою спину. Поворачиваю голову. Адэм стоит, облокотившись спиной об колонну с сигаретой в руках.

— Дядя Адэм, — говорит Айла, вскочив на ноги.

Я встаю следом за ней, лихорадочно размышляя о том, как давно Адэм стоит там. С такого расстояния он точно мог услышать наш разговор.

— Какие-то проблемы, Айла? — спрашивает он, затягиваясь сигаретой, не сводя взгляда с девушки.

— Нет-нет, все хорошо, — пряча взгляд, взволнованно отвечает она.

— Тогда возвращайся в зал, — говорит в приказном тоне.

Она послушно кивает и уходит обратно. Адэм направляется к урне. Тушит сигарету и бросает в неё. Спускается по лестнице ко мне.

— Спасибо, — говорит, встав передо мной.

Смотрю на него вопросительно, вздернув бровь.

— За Айлу. Что не дала ей совершить ошибку.

Меня окутывают странные чувства. Горло сдавливает спазм. Не нахожу, что ему ответить. Веду плечами, отвожу взгляд. Значит, он слышал наш разговор. А сожаление в моём голосе тоже уловил?

— Хочешь прогуляемся? — предлагает он.

— Да, это было бы волшебно, — соглашаюсь.

Мысленно благодарю его за то, что не расспрашивает о случившемся. Что не стал смущать и ругать Айлу.

Он слегка улыбается. Мы шагаем рядом друг с другом, обходим здание и оказываемся на стороне пляжной зоны отеля. Я останавливаюсь и снимаю с ног босоножки, беру их в руки. Ступни утопают в прогретом солнцем песке. Не спеша идём к воде.

Я вижу, как чуть левее от нас виднеется пирс. Предлагаю Адэму пойти к нему, и он соглашается. Между нами нет неловкого молчания, просто слова иногда бывают не нужны. Достаточно находиться рядом.

Доходим до длинного пирса, освещенного маленькими фонарями. Мы останавливаемся у края, всматриваясь в тёмную водную гладь, ловя на ней лунные блики. Я опускаю босоножки на пол и обнимаю себя, стараясь согреться от морского ветра. А в следующую секунду, чувствую, как Адэм накидывает на мои плечи свой пиджак. Обнимает со спины совершенно невинно.

Откинув голову ему на предплечье, я позволяю нам замереть в этом мгновении. Слиться воедино с планетой.

— Папа, наверное, был бы очень рад, что мы поженились, — вырывается у меня из водоворота мыслей.

— Он и так знал, что это произойдет, — отвечает Адэм.

Мне хочется напомнить ему, что это произошло только потому, что не стало папы. Напомнить, что мы поженились из-за акций и компании. Как бы всё было, если бы не смерть папы, ведь Адэм не желал жениться на мне? Но я решаю промолчать.

— Да, папа не сомневался в этом, — говорю, вспоминая, как папа был уверен, что Адэм женится на мне. — Он очень любил тебя. Но из-за моих ошибок ему приходилось лгать тебе и окружающим, — я поворачиваюсь к нему, заглядываю в глаза, — Не держи, пожалуйста, на него зла за то, что он требовал женится на мне и лгал, что я была на стажировке.

— Ничего подобного нет, Камилла, — твёрдо произносит он, меняясь в лице. — Я не держу зла. Мне не хватает Мураза, как и всем вам.

— Спасибо, — отвожу взгляд и вновь поворачиваясь к воде.

Спустя время, мы решаем вернуться назад. Адэм останавливается и прихватывает босоножки, о которых я напрочь забыла. Хочу забрать их у него с рук. Но он уверяет, что всё в порядке, и несёт их вместо меня.

Ступив обратно на песчаный пляж, замечаю еще одну парочку, которая тоже гуляет у залива. Узнаю в них Рашада и Салию. Улыбаюсь. Парню всё же удалось очаровать ее.

— Надеюсь, твой брат не такой бабник, как ты, — говорю Адэму, наблюдая за парой вдали.

Тяну руки и забираю у него свои босоножки. Пляжная зона заканчивается, и я хочу надеть их обратно.

— В нашем роду вообще нет бабников, — парирует он, следуя по направлению моего взгляда. — Я предупредил его, он её не обидит.

— Хорошо, если так. Её уже однажды обидели, не хотелось бы повторения.

— Они уже взрослые люди. Сами разберутся.

Я согласно киваю. Присаживаюсь на шезлонг, натягиваю на одну ногу босоножку, пытаюсь застегнуть ремень, но он не поддаётся.