Осколки

– Мартин хотел, чтобы кассета хранилась у меня, и, когда он погиб, кассета попала в мои руки. Форс последовал за мной в Бродвей, забрал кассету, и где она теперь – я не знаю.

По дороге медленно проехал Джим в своем сером «Ровере». За стеклом бледным пятном виднелось его лицо. Он приглядывал за мной. Я успокаивающе помахал ему рукой.

– Я с телохранителем, – пояснил я.

Профессор Лоусон-Янг хмыкнул и признался, что ему достаточно будет крикнуть в микрофон, чтобы его люди подоспели к нему на помощь. Он, по всей видимости, был не менее моего доволен, что ему не придется воспользоваться этим. Его напряженные мускулы расслабились. Моя бдительность, взращенная Уортингтоном и Пиджином, тоже улеглась.

– Как это вы ухитрились так рассадить лицо? – поинтересовался профессор.

Я ответил не сразу. Мое поведение на заднем дворе дома номер 19 по Лорна-террас со стороны должно было выглядеть совсем дурацким. Видя, что я не отвечаю, Лоусон-Янг забросал меня вопросами с настойчивостью опытного репортера. Я прозаично ответил, что ввязался в драку, и противники оказались сильнее.

Профессор тут же поинтересовался, из-за чего была драка и с кем я дрался. Голос у него был властный – видно, в его работе без этого не обойтись.

Всю правду я решил не рассказывать и уклончиво ответил:

– Я искал доктора Форса и в процессе поисков налетел на водопроводный кран. Так уж неудачно вышло.

Он пристально поглядел на меня, склонив голову набок.

– Вынужден констатировать, что вы лжете.

– Почему вы так думаете?

– Ну, кто же дерется с водопроводными кранами?

Я вымучено улыбнулся.

– Ну хорошо, так и быть: меня им ударили. Это был кран на конце садового шланга. Это все неважно. Я узнал, где найти Адама Форса, и вчера поговорил с ним в Линтоне.

– Где? В этой новой клинике?

– Да. Такое впечатление, словно ее устроили с расчетом на детей.

– Не на детей. На пациентов с умственной неполноценностью. Мне говорили, что он очень успешно работает с пожилыми людьми.

– Да, они выглядят вполне довольными жизнью.

– Ну, и какое впечатление произвел на вас Адам Форс?

Я, не колеблясь, ответил:

– Форс может быть крайне обаятелен, когда захочет, но при этом несколько непорядочен.

– Несколько непорядочен? Это мягко сказано! – Профессор вздохнул. – У нас Адам Форс участвовал в проекте, связанном с излечением храпа с использованием волоконной оптики и микролазеров. Вам это, наверное, неинтересно…

Мне, однако, было как раз очень интересно. В свое время я поучаствовал в изготовлении оборудования для подобных опытов. Когда я объяснил, что тоже немного занимался этой проблемой, профессор, в свою очередь, был несколько ошарашен. И принялся излагать детали:

– Мы облучали мягкие ткани гортани лазером с помощью волоконной оптики. Микролазер нагревает ткани, и они твердеют, благодаря чему человек перестает храпеть. И Адам Форс похитил у нас результаты опытов, в которых мы определяли оптимальную длину волны лазера, требующуюся для проникновения в ткани и нагревания их до нужной температуры… Вы понимаете, о чем речь?

– Более или менее.

Профессор кивнул.

– Для тех, кто всерьез страдает храпом, надежный способ его исцеления будет бесценен. Так вот, Адам Форс похитил эти данные и продал фирме, которая занимается рекламой и сообщает потенциальным покупателям об имеющемся товаре. Форс продал наши последние, но неполные данные людям, с которыми мы уже имели дело раньше и у которых не было причин предполагать, что что-то не так. Адам представил им подлинные бумаги. Прошло больше месяца, прежде чем все открылось. Когда мы отправились в эту фирму, а нам ответили, что они уже приобрели эти материалы и заплатили Адаму Форсу за то, что теперь пытаемся продать им мы, мы буквально ушам своим не поверили.

– И вы его выставили.

– Ну, пришлось. Он наверняка догадывался, что мы его можем выставить, но, с другой стороны, он играл очень важную роль в нашей исследовательской программе…

Профессор, похоже, был скорее огорчен необходимостью уволить Форса, чем разгневан на него.

– То есть вы хотите сказать, что это воровство фактически сошло ему с рук? – уточнил я. – Вы не стали его преследовать, потому что он вам очень нравился?

Лоусон-Янг печально кивнул.

– Адам так извинялся… Буквально на коленях умолял не подавать на него в суд. Обещал вернуть деньги по частям.

– И что, вернул?

– Два месяца он аккуратно выплачивал оговоренную сумму, – уныло ответил профессор, – а потом мы обнаружили, что он пытается продать еще более секретную информацию… действительно бесценные сведения мирового уровня…

Он умолк, словно бы подавленный неизмеримой подлостью Адама Форса.

Наконец Лоусон-Янг заговорил снова:

– Он отплатил нам за наше великодушие тем, что похитил самые свежие, самые многообещающие данные, полученные в нашей лаборатории. Мы уверены, что он намеревается продать их за самую высокую цену, какую ему смогут предложить. Именно кассету с этими данными Форс у вас и забрал. Мы молились, чтобы вы ее нашли.

– Да ведь вы даже не подозревали о моем существовании! – недоверчиво возразил я.

– О вашем существовании мы знали. Наши сыщики поработали весьма тщательно. Но мы не были уверены, что Адам не подчинил вас себе, как вашего друга Стакли.

– Мартина?!

– Да-да. Форс может быть исключительно обаятелен и прекрасно умеет убеждать людей – впрочем, это вы и сами знаете. Есть вероятность, что он вытянул из Стакли крупную сумму денег, сказав, что они пойдут на наши исследования.

– Да что вы! – возразил я. – Мартин был не дурак.

– Вполне возможно, Стакли просто не догадывался, что сведения, содержащиеся на кассете, похищены. Для того чтобы попасться в сети мошенника, вовсе не обязательно быть дураком, уверяю вас. Я, к примеру, себя дураком не считаю, однако же он меня обошел. Ведь я относился к нему как к другу!

– А как Мартин познакомился с доктором Форсом? – спросил я. – Впрочем, этого вы можете и не знать.

– Нет, это я как раз знаю. Они встретились на благотворительном обеде, где Адам Форс собирал деньги на исследования, посвященные борьбе с раком, а Мартин был гостем человека, на чьих лошадях он ездил. Этот человек еще и крупный филантроп. Я, собственно, и сам занимаюсь благотворительностью, так что я тоже присутствовал на том обеде и мельком видел Мартина Стакли.

Да, я смутно помнил, как Мартин упоминал о том обеде, но тогда я не обратил на это особого внимания. Однако Мартину вообще было свойственно обзаводиться друзьями в самых невероятных местах. Я ведь и сам познакомился с ним в комнате для присяжных.

Помолчав, Лоусон-Янг продолжал:

– Где мы только не искали доказательств того, что в распоряжении Адама находятся материалы, принадлежащие лаборатории! Мы знаем… по крайней мере, уверены на девяносто процентов, что он записал все мало-мальски важные подробности на кассету, которую передал Мартину Стакли.