Осквернитель Соломон II

– Боже мой, - растерянно пробормотал он.
– Я даже не знаю, сынок, я совершенно ничего не понимаю, сестра была... сестра - это сестра, она была той, кем была: веселой, беззаботной, независимой.

– Но не шлюхой, дядя Джо?

– Не шлюхой!
– прокричал он.

– Спасибо, - задохнулся Соломон.

– Мастер находился во власти проклятья, - проговорила Хаос, словно напоминая Соломону.

Он склонился и поцеловал ее в щеку.

– Я знаю, Красавица, - проговорил он.
– Ты права. Это могло быть частью обмана.
– Но нездоровое ощущение в желудке Соломона говорило об обратном. И оно подсказывало ему, что, скорее всего, его мать была частью всего происходящего, а отец и не знал об этом. Он и сейчас не знает. И к тому же... он был жив, а значит невиновен. А если нет... что в таком случае это означало?

– А что насчёт отца?
– Соломон решил, что ему необходимо знать это наверняка.

– Что насчёт него?

– Как ты думаешь, мог ли он быть частью всего этого? Я имею в виду, что если моя мать была вовлечена, то почему и ему не быть замешанным?

– Если он тоже был частью этой секты, то какой ему смысл стараться доказать, что они причастны к ее убийству?

– Не знаю, возможно, как вариант, он тоже захотел выйти из секты, как и она? Они жили здесь, а тут весь город является частью этого дерьма.

– Я уверена, что твой отец любит тебя, - прошептала Хаос.

Уверенность в ее словах привлекла внимание Соломона, как будто она что-то знала.

– Почему ты так говоришь?

– Потому что мне приснился сон. Твой отец мистер Крэтч? – спросила она, смотря на него. – Мне снилось, что он обнимал и любил тебя. И ему было жаль. Это был один из тех снов, которые, я точно знаю являются вещими. Я всегда чувствую запах дыма, когда просыпаюсь после них.

– Мистер Крэтч?
– Соломон вопросительно посмотрел на дядю.
– У отца, что, есть какое-то прозвище?

– Нет, такого точно не знаю.

– Мистер Крэтч - приятный мужчина, который раньше по выходным продавал в нашем городке домики для котов. Я разговаривала с ним, когда ходила на кладбище по воскресеньям, чтобы собрать увядшие цветы.
– Хаос засомневалась, затем добавила: - Мне кажется правильным, чтобы рядом с усопшими не находились увядшие цветы.

Соломон медленно поглаживал волосы Хаос.

– Отец мастерил кошачьи домики?
– он задал вопрос, на всякий случай.

– Нет, но... когда-то давно он строил скворечники.

– И они тоже у него были, - протараторила Хаос.
– Небольшие милые домики. Я всегда хотела такой себе, но у меня не было птички, чтобы поселить ее внутрь.

– Дядя Джо, у тебя есть его фотография с собой?

– Нет, с собой точно нет.

– Можешь попытаться описать его?
– попросил Соломон, ощущение сомнения внутри него все нарастало, словно снежный ком. Боже, он надеялся, что она права.

– Ну, когда я впервые его встретила, то не была уверена, в хорошем или сердитом он настроении. Одна сторона его лица выглядела счастливой, а другая - недовольной. И у него не было верхней части мизинца.

– Черт побери, - проговорил дядя Джо.
– Это мой брат.

– Что еще?
– спросил Соломон, не до конца веря ее словам.

– Он всегда носил обручальное кольцо, простое серебряное. И мне всегда хотелось посмотреть на его жену, но так и не удалось это сделать. И в его грузовике на зеркале заднего вида висели забавные морские ракушки. Я сгорала от нетерпения потрогать их. Но мне так и не довелось, - она произнесла это так, словно Соломон и Джо возражали против того, чтобы она трогала ракушки.

– Какого цвета были ракушки?
– поинтересовался дядя, удивленный тоном своего голоса.

– Как озаренное солнечными лучами голубое небо.

– Твоя мать раскрашивала ракушки, - ответил его дядя.
– Когда это было? Он задавал тебе какие-нибудь вопросы?

– Множество вопросов, - ответила Хаос.
– Тогда я не могла говорить с ним...

Наконец, не выдержав, Соломон поторопил ее, когда пауза слишком затянулась:

– Потому что?

– Мастер сказал... но он так сказал по незнанию. Он сказал, что этот человек грешник, и мне не следует разговаривать с ним.

– Что именно он у тебя спрашивал?
– Соломон притянул ее ближе к своему телу, чтобы она могла чувствовать себя в достаточной безопасности, рассказывая все это.

– Он задавал много вопросов о психиатрической лечебнице. В то время я не знала, как отвечать правильно, поэтому отвечала так, как сама понимала всё происходящее там. Он не казался мне плохим. И он всегда был очень добр ко мне, заставлял меня чувствовать....

Соломон затаил дыхание, не уверенный, хочет ли слышать продолжение.

– Безопасность, - наконец, ответила она так, словно пыталась подобрать верное слово.

Молодой человек издал тихий вздох, когда позволил ее словам укорениться в своем разуме. Его отец внушал ей чувство безопасности. Впервые за много лет Соломон ощутил что-то помимо горечи и обиды к этому человеку. Для него понимание, что отец помогал Хаос чувствовать себя в безопасности, значило очень много, не говоря уже о том, что она только что обелила его имя, подтвердив отсутствие связи с Мастером.

– Ты понимаешь, что это значит?
– проговорил Джо.

Соломон не был уверен, что понимал.

– Что они на самом деле убили мою маму? – первое, что пришло ему в голову.

– И ему определенно что-то известно. И если это было важным, то…

– Но... мистер Крэтч с того момента больше никогда не возвращался, - проговорила Хаос таким тоном, будто старалась убедить его. Только Соломон и его дядя понимали, что нет никакой гарантии безопасности отца, если тот по-прежнему в городе.

– Когда ты разговаривала с ним в последний раз?
– спросил дядя.

Она задумалась на мгновение.

– В последний раз, когда я видела его... это было в июне. Потому что тот день выдался очень жарким, и я помню, как он мне сказал: "Тебе лучше найти дерево, под которым ты могла бы укрыться... прежде чем растаешь". Он говорил забавные вещи на подобии этих, - проговорила она, имитируя его южный акцент.
– Я была напугана, потому что его голос звучал очень серьезно. И он, должно быть, понимал это, потому что рассмеялся.
– Хаос громко засмеялась, подражая его смеху, заставляя и Соломона усмехнуться.