Осквернитель
Шрифт:
Это уже не бесы, это сердечко пошаливает.
Я повторил попытку определить нужное направление и, хоть в голове стоял туман, сообразил, что цель находится где-то наверху.
Цель? Промежуточная – так уж точно…
И с тяжелым вздохом я отправился на поиски лестницы.
По счастью, сделать это и подняться на второй этаж удалось, ни на кого по пути не наткнувшись, а там я обессиленно прислонился к стене, дожидаясь, пока уймется неровное сердцебиение.
Затем быстро пересек холл и юркнул в коридор, следуя за давлением колотившегося внутри черепа сгустка боли. Резь усиливалась с каждым
Я поспешно приник к замочной скважине, но разглядеть ничего полезного не сумел. Лишь мелькали на стенах отблески светильника, да тянуло изнутри свечной гарью и кислой вонью табачного дыма. Тогда мягко надавил на ручку и бесшумно приоткрыл легко подавшуюся дверь. Только ступил через порог, и взгляд сразу уткнулся в затылок склонившегося над столом Марка.
Повезло!
И я рванул к нему, заранее отводя для удара руку с ножом.
Экзорцист встрепенулся и начал оборачиваться, но оборачиваться неправильно, глядя куда-то в сторону, как если бы…
…если бы в комнате находился кто-то помимо него!
«Табачный дым!» – промелькнула в голове запоздалая мысль; я начал пригибаться, но сбоку уже мелькнуло движение, стремительное и неотвратимое.
Вспышка! А следом – тьма!
И все это в моей многострадальной голове…
Очнулся от холода. Точнее – от выплеснутого ушата ледяной воды.
В пустой камере, голый по пояс и босой, но – очнулся.
Уселся на полу, нашарил здоровенный желвак за правым ухом и зашипел от пронзившей голову боли.
Лихо меня, ничего не скажешь.
– Теряешь хватку, – усмехнулся стоявший по другую сторону решетки Марк Бонифаций Тарнье, словно сумел неведомым образом прочитать мои мысли.
– Подойди поближе и повтори это, – прохрипел я в ответ.
Экзорцист дернулся, как от пощечины, но на провокацию не поддался. Компанию ему составлял вооруженный арбалетом бесноватый, и все же мой старый знакомый откровенно нервничал.
– Боишься? – предпринял я новую попытку вывести его из равновесия и потер жегший кожу холодным огнем Скверны браслет. – Сходи штанишки поменяй.
Не прокатило. Марк лишь презрительно скривил губы и явно собирался разразиться гневной тирадой, но в этот момент в комнату заскочил тюремщик. Он что-то сбивчиво зашептал экзорцисту на ухо, и, поскольку мертвеца в подвале наверняка уже нашли, я ухмыльнулся и со всей возможной в этой ситуации язвительностью произнес:
– Где Берта и Леопольд, Марк? Казематы я проверил, их там нет. Так где ты их держишь?
– Заткнись! – взвизгнул экзорцист, и лицо его налилось дурной кровью. – Заткнись! – уже тише повторил он, вытолкал тюремщика за дверь и потребовал объяснений: – Как ты сюда попал?
– А вот интересно, как же я сюда попал? – не удержался я от ерничества, хоть голова просто раскалывалась от боли. – А как вообще люди куда-то попадают? Пришел, вестимо!
– Хватит! – рявкнул Марк. – Отвечай, или я велю прострелить тебе ногу!
Судя по реакции на мои слова, спиленную решетку в полу пока что еще не обнаружили, и это давало возможность потянуть время. Я поднялся с каменного пола, ухватился за железные прутья и многозначительно
заявил:– У меня есть свои способы попадать в закрытые помещения.
– Это невозможно! – отрезал экзорцист и, непонятно для чего повысив голос, убежденно произнес: – Тюрьма защищена чарами! Любого, кто попытается проникнуть сюда через Пустоту, разорвет в клочья!
– Повтори это десять раз.
Марк ожег меня ненавидящим взглядом и шагнул к бесноватому с арбалетом, а поскольку получить болт в ногу мне вовсе не улыбалось, я поспешил отвлечь его вопросом:
– Кстати, а кто приложил меня по затылку? Чувствуется рука профессионала.
Послышался негромкий смешок, и в комнату ступил господин лет пятидесяти, жилистый и смуглый. Длинные, тронутые сединой усы залихватски торчали в разные стороны, во рту золотом блестел вставной зуб.
Валентин Дрозд!
– Выходит, слухи о твоей смерти сильно преувеличены? – поморщился я, изо всех сил стараясь не выдать своего потрясения, и спросил: – Гуго тоже с вами?
– Старикан отдал Святым душу при пожаре.
– Ну хоть что-то в этом мире неизменно, – пробормотал я, сложил одно с другим и усмехнулся, обращаясь к Марку: – Ты в курсе, что это господин Дрозд сдал нас в Лиране?
Тогда, много лет назад, конфликтовавший со мной Высший заявлял, будто не имеет никакого отношения к налету агентов армейской разведки, но я ему не поверил. Выходит, зря. Ведь если на то пошло, Валентин всегда хотел больше, чем мог получить. Сменить хозяев, купив билет в новую жизнь за счет товарищей, – очень на него похоже.
– Так что, Марк, ты знал? – повторил я свой вопрос.
Экзорцист в ответ лишь язвительно рассмеялся:
– Разумеется, знал! Я давно уже не питаю иллюзий относительно человеческой природы и принимаю жизнь такой, какая она есть!
– То, что раб принимает свое рабство, не делает его свободным человеком.
Валентин Дрозд покачал головой:
– Не стоит так, Себастьян. Мы партнеры.
– Равноценные партнеры! – добавил Марк.
– Ну да, ну да, – покивал я, лихорадочно обдумывая сложившуюся ситуацию.
– Перестань! – попросил Дрозд, и в голосе его явственно прозвучал металл. – Скажи лучше…
– Как сюда попал? – перебил я его.
– Нет, – удивил меня Валентин. – Как ты вышел на это место и сколько твоих людей снаружи?
– Зришь в корень. – Я уперся лбом в холодный железный прут и вздохнул: – Предлагаю разойтись по-хорошему. Вы отдаете мне Берту и Леопольда, я отзываю своих людей. И никто сегодня больше не умрет.
– Глупец! – выкрикнул мне в лицо взбешенный этим предположением экзорцист и, прежде чем Валентин успел его одернуть, заявил: – Не нужен нам этот щенок! И никогда нужен не был! Ты все сделал сам!
– Подожди-ка! – Дрозд положил руку ему на плечо и очень спокойно произнес: – Себастьян, или ты добровольно ответишь на мой вопрос, или я велю вытащить тебя из клетки и запытать до смерти. Ты ведь знаешь, как делаются дела.
– Как делаются дела? – оскалился я. – Вы заявились в мой город, перекупили моих людей, разрушили мою жизнь и теперь говорите о том, как делаются дела?! Нет, так дела не делаются! И уж если я отправлюсь в Бездну, то и вас с собой утащу!
Валентин только плечами пожал.