Ослиная Шура

– Не совсем, – улыбнулся в ответ её собеседник. – От этого чая могут ожить только истинные его любители. К их числу я постараюсь вас приобщить, душа моя.

И он усадил гостью в удобное плетёное кресло.

Растрогана таким вниманием Шура «уговорилась» на чай, к которому ещё был подан цикорий, несколько плодов которого пришлось съесть по настоятельной просьбе хозяина.

Его примечательная внешность – а-ля Крылов – забавляла немного гостью: седая всклокоченная шевелюра, пушистые длинные бакенбарды, пронзительный хитрый взгляд… даже жилетка имелась. Причём, именно такого глухого покроя, как носили в девятнадцатом. Может, он ещё и басни пишет? – про лисицу там, или про виноград? На худой конец – про ворону? Ну, хватит, хватит, – одёрнула себя Шура. Хозяин, добрая душа, за ней так ухаживает, «фильдеперсовым» чаем потчует, а она…

За чаем как-то сама собой возникла беседа об искусстве иконописи, об их общем знакомом монахе Андрее – Павел Петрович по-прежнему называл отца Агафангела мирским именем – и ещё о многом таком, о чём Шура раньше даже представления не имела. Хотя всё это была жизнь: здешняя, сегодняшняя, тутошняя.

– А знаете, душа моя, Андрея ведь чуть сана не лишили, – таинственным шёпотом сообщил Пётр Петрович.

– Как это? И почему вы его зовёте Андреем? – удивилась Шура.

– Это мирское имя отца Агафангела, – поморщился хозяин мастерской, – я до того привык к нему, что к новому имени, пусть даже трижды православному и красивому, как-то душа не лежит. Хотя переучиваться, конечно, придётся, потому что фактически Андрей умер, исчез, испарился. Умер в тот самый момент пострига. Ведь исполняющий инициацию настоятель монастыря держит в руках Евангелие и ножницы. Но перед постригом священник трижды роняет ножницы, а неофит [38] обязан поднять и подать ножницы священнику, исполняющему мистерию пострига, дабы подтвердить, что не отказывается распрощаться с прошлой жизнью и, не умирая ещё, прожить другую, наиболее праведную жизнь. Теперь уже всё, нет Андрея, есть иеромонах Агафангел.

38

Неофит (египт.) – вступивший на путь посвящения.

– А если его чаем оживить? – улыбнулась Шура.

– Ах, душа моя, вы, я вижу, из тех, кому палец в рот не клади, – добродушно рассмеялся Пётр Петрович.

– Да, я прелесть что такое! – Шурочка даже не удивилась собственной наглости, как будто всё так и должно быть.

Просто в мастерской художника царила добрая ласковая атмосфера доверия и понимания. Такое редко встречается в нашей бедной стране. А в последнее время – и того реже.

– Так вот, – продолжил хозяин мастерской. – Случай с игуменским наездом на Агафангела вообще беспардонностью попахивает, если не сказать хуже. Признаться, от владыки Панкратия я такого не ожидал.

– С каким наездом? – подняла брови Шура, поскольку не знала о всяких там закулисных новостях православного островного монастыря.

– Когда Андрея, то есть иеромонаха Агафангела чуть сана не лишили, опираясь на вполне «законные» не церковные законы. Вы, душа моя, слыхали про последнюю перепись населения? А знаете, что она – всемирная?

– Конечно, – кивнула девушка. – Естественно, что у нас сразу же отыскались какие-то диссиденты, которые были ужасно «против». Я читала анкету, сама отвечала на вопросы. Ничего там страшного нет. Причём, все требуемые данные давным-давно имеются в любом паспортном столе, в ЖЭКе, например, или у районного участкового. Причём, и по радио, и по телевидению рассказывали причины переписи и нашумевших дополнительных номеров ИНН. Это просто для всеобщего упорядочения дел.

– Don’t listen to them. They do not know, what they are saying, [39] – поднял указательный палец вверх Пётр Петрович. – Зачем было тратить огромные суммы на оплату переписчиков, организационную часть и прочее, когда гораздо дешевле было бы сделать запрос по месту жительства? И времени, и денег затратили бы втрое меньше – это уже просчитано. Здесь же надо было от каждого получить добровольное согласие.

– Зачем? Может быть, это заурядная отмывка денег? – пожала плечами девушка. – Слуги народа привыкли воровать у того же народа, на то они и слуги! А привычка – вторая натура.

39

Не слушайте их, они сами не знают, что говорят (англ.).

– Ну, душа моя, ты меня удивляешь, – поднял брови Павел Петрович. Он даже не заметил, что перешёл в разговоре на «ты». – Само собой, элемент отмывки имеет место – к мудрецу ходить не надо, но тут дела чуть посерьёзнее.

С книжной полки он артистичным движением достал толстую книгу, открыл, нашёл нужное место и принялся цитировать:

«И увидел я другого зверя, выходящего из земли; он имел два рога, подобные агнчим, и говорил как дракон. Он действует пред ним со всею властью первого зверя и заставляет всю землю и живущих на ней поклоняться первому зверю, у которого смертельная рана исцелела; и творит великие знамения, так что и огонь низводит с неба на землю перед людьми. И чудесами, которые ему дано было творить перед зверем, он обольщает живущих на земле, чтобы они сделали образ зверя, который имеет рану от меча и жив. И дано ему было вложить дух в образ зверя, чтобы образ зверя и говорил, и действовал так, чтобы убиваем был всякий, кто не будет поклоняться образу зверя.

И он делает то, что всем, малым и великим, богатым и нищим, свободным и рабам, положено будет начертание на правую руку их или на чело их, и что никому нельзя будет ни покупать, ни продавать, кроме того, кто имеет это начертание, или имя зверя, или число имени его. Здесь мудрость. Кто имеет ум, тот сочти число зверя, ибо это число человеческое; число его шестьсот шестьдесят шесть».

– Это Библия, – догадалась Шура. – «Откровения Иоанна Богослова». Я еще в школе читала, только… – она мучительно потёрла виски, – …только не помню ничего почему-то.

– Результат на лице, – констатировал Павел Петрович, – читать читала, да толку – чуть! Вся закавыка в том, что поклониться зверю надо добровольно. Добровольно поставить свою подпись, где скажут, и – получите свеженький номерочек, заменяющий личность. Скажем, каждый человек должен лично согласиться на вшитый под кожу крохотный микрочип, который сможет для начала послужить вместо не теряемого паспорта. А от всемирной переписи до единых электронных паспортов всего полшага, глазом моргнуть не успеешь, как все народы послушным единым стадом будут маршировать на заклание. Почему же нельзя?! Все идут, и все живут хорошо! Им, хорошим, даже дышать разрешают!

– Но я вообще-то не собираюсь брать никакой номер и, если надо, всегда сумею отказаться, – попробовала возразить Шурочка. – Вы ведь сами сказали, что нужно личное согласие.

– И это говорит человек, предки которого погибли в сталинских казематах? – ахнул хозяин мастерской. – Тогда совершенно неповинные подписывали что надо и где надо, а ведь были «верными» большевиками! Всё до единого верили в «светлое коммунистическое завтра», которое тоже наступит завтра и это «завтра» никогда не кончится. Нет, вообще-то может кончиться, но только для «Золотого миллиарда» – именно в такое количество достойных людей определил себя достойный Запад. Смею вас уверить, что ни единого русского, а тем более православного, в этом миллиарде быть не может и не должно! Весь оставшийся в живых земной шар, должен обихаживать и ублажать «Золотой миллиард». А уничтожение русского народа началось ещё с 1917 года, когда те, что до сих пор не выпускают штурвала власти из своих грязных лап, завладели Россией!

Шура закусила губу. Но откуда он знает?

Бабушка рассказывала, что когда забрали деда, она сразу же собрала чемодан для себя, и он спокойненько стоял в прихожей справа от входной двери пока не пригодился. Но бабушке посчастливилось вернуться.

– А откуда вы?… – замялась Шура.

– Exclusive information from most reliable sources, [40] – усмехнулся Пётр Петрович. – Для этого не надо быть семи пядей во лбу. Достаточно иметь одну голову на плечах. «Имеющий уши да слышит». Но вернёмся к нашим баранам, то есть, к отцу Агафангелу.

40

Эксклюзивная информация из достоверных источников (англ.).

Святейший наш Патриарх ничего не имеет против переписи, хоть прекрасно знает, куда заносятся номера анкет переписанных. Но и его понять можно: если бы он, допустим, на предложенное правительством мероприятие ответил отказом, то в стране тут же вспыхнула бы гражданская война. И самая настоящая, против которой все чеченские ужасы покажутся детской забавой.

Тут важно другое. Некоторые иерархи церкви восприняли непротивление Патриарха, как прямое указание к действию. Один из них – игумен Валаамского монастыря, митрополит Панкратий. Он решил провести перепись среди братии, чтобы все дружно… под красными знамёнами… Это Христовы воины, что ли? Естественно: среди монашества бунт. Ну, а отец Агафангел как раз один из противленцев. В то время Андрей, то есть иеромонах Агафангел временно исполнял обязанности настоятеля Валаамского подворья на Москве и во всеуслышанье заявил: