Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Шрифт:

– Сам не буду переписываться и братию не дам! Монахи-де, христово воинство, а не жидовско-масонское стадо с личными лагерными номерами! Валаамские монахи должны хранить веру, а не религию!

К сожалению, он бесповоротно прав, ведь когда душа опустошается, любая религия превращается в идолопоклонство, а если мысли подчиняются бессмысленному материализму, то философия и теософия испаряется как дым, как утренний туман.

Последствия не замедлили сказаться. Сейчас он ждёт решения своей участи, хотя в принципе поступил верно. Разве имеет право игумен заставлять монахов заниматься мирскими делами, ведь церковь у нас отделена от государства? Так что всемирная перепись и монашество – вещи едва ли совместимые. С другой стороны еврейско-масонской братии не нужна сильная

Россия. В этом-то всё и дело.

– Кому? – в очередной раз удивилась Шура?

– Мировому правительству, – хмыкнул Пётр Петрович. – Заметь, любой взлёт национальной идеи в России тут же объявляется великорусским шовинизмом, но попробуй, скажи что-нибудь против жидов?! Такой вой поднимется, аж до самой Стены Плача. Дескать, холокост! холокост!

И все надругательства над православной церковью, начиная со времён исторического материализма, проводились с одной целью: истребить Россию, русский дух, насадить западничество, жидовскую продажность, подлость. Именно с этой целью искажают переводы Священного Писания, в символику икон и Богослужения пытаются ввести сатанинские обозначения и символы.

Даже крестины пытались когда-то заменить «звездинами», да ничего путного из этого не вышло. Опять спросишь: зачем? Да затем, что Православие – как кость в горле у так называемого мирового правительства. Армагеддон – это вовсе не сказки. Он давно здесь. Война идёт с незапамятных времён. И чем больше людей одурманит чёрное антихристово облако, тем скорее будет победа Зверя над Духом святым, то есть длинного американского рубля над твоей русской совестью, стыдом и болью за отечество.

Ведь был уже во время революции на земле «другой зверь» – Ульянов-Бланк. Он до сих пор не похоронен. Когда-то, ещё до рождения этого душегубца, отец Серафим Саровский говаривал: «Тогда у нас будет Православное царство, когда отбиты будут три масонских нашествия, прославлен в мире святых последний царь и преданы земле „сатанинские мощи“»! Сатанинские мощи планета Земля не принимает. А разрушенный храм? Вон он, новенький, отстроенный! Пол у него выложен могендавидами и вокруг креста на главном куполе – то же самое!

Правда новый храм отстроен не в Иерусалиме, но в Писании нигде конкретно не указывается ни числа, ни названия города, где будет стоять храм, так что в данном случае это вполне может быть и Третий Рим. Кстати, ещё отец Серафим сказал как-то, что в мир пришёл Антихрист. Это было за тридцать лет до наступления двадцатого века, а кто в то время родился? А родился младенец Володя Ульянов-Бланк, будущий Ленин.

– Членин, – поправила собеседника Шурочка.

– Что? – не понял тот.

– Нет, ничего, – улыбнулась девушка. – Просто я со школы ему такую партийную кличку выдумала.

– Занятно, – согласился Пётр Петрович. – Но я ещё не закончил. Так вот. Ульянов-Бланк был у власти три с половиной года, Потом Сталин отправил коллегу в Горки залечивать сифилис. Так что нечего ожидать какого-то Машиаха, мы живём в апокалиптическом государстве, а, сколько нам дано – никому не узнать. Единственно, уже давным-давно известно, что наша жизнь пока продлена из-за заступничества Богородицы.

Видишь, душа моя, какое время настаёт. И сейчас, именно сейчас людям снова нужны будут иконы, храмы, молитвы. Пока ещё есть время… есть время для покаяния. А есть ли?

– You are saying outrageous things. Shouldn’t we find a more suitable subject for table talk? [41] – решила блеснуть Шурочка знанием английского. Она где-то понимала, что сейчас словесные изыски неуместны, но ничего не могла с собой поделать.

Павел Петрович кивнул головой. Потом сидел некоторое время молча, склонив голову. За окошком по неведомо как подкравшейся ночи стал сеяться нудный долгоиграющий дождик.

– Ох, заболтал я вас, – опять перешёл на «вы» хозяин. – Поздно уже.

41

Вы говорите ужасные вещи. Не следует ли нам подыскать наиболее уместную тему для разговора? (англ.).

Шура

взглянула на часы.

– Да. Метро закрывается через пять минут.

– Значит, – снова поднял вверх указательный палец Пётр Петрович. – Как говорят наши лучшие друзья, в данной безвыходной ситуации есть два выхода: я вызываю такси, или же вы остаётесь, и мы продолжим чаепитие. Итак?

Портрет стоял на письменном столе перед Робертом. Сам он сидел подле на стуле и внимательно изучал черты, вылепившиеся под лёгкой Шурочкиной кистью. Портрет пока никак не реагировал на нового хозяина, позволял себя разглядывать и восхищаться, словно античной диковинкой, необыкновенным раритетом, определённым увлечением Роберта. Только иногда в этих античных раритетных нарисованных глубоко посаженых глазах вдруг проскакивала весёлая, почти незаметная красная искорка. Будто пламя онгона играло в необычных глазах своего хозяина. Причём, пламя проскакивало на рисунке, где никаких отражений посторонних бликов быть не могло. Не показалось ли? Конечно, показалось, ведь не может же… хотя… хотя в этом мире, тем более в этом государстве коммунистического глобализма может и уже сплошь и рядом случается невозможное.

Выросший в небогатой еврейской семье Рэбе – так назвала его мать – постоянно страдал от нехватки денег. Эта проблема всегда маячила на горизонте, как призрак коммунизма, не давала жить спокойно и стала комплексом малолетнего мыслителя.

Сначала поиски денег на пачку сигарет, на бутылку пива… О портвейне за два сорок две Рэбик даже не мечтал. То есть, мечтал, конечно, как мечтал увидеть раздевающуюся женщину. Для этого Рэбик с пацанами частенько бегали в ближайшую баню, где у дворовой шпаны имелись свои дырки и щёлки, позволяющие заглядывать в женское отделение. Но с постоянной нехваткой финансового стимула жизни у юноши развивалась жадность, зависть, а кроме того определяющей чертой характера или довеском был ещё разноцветный букет всяческих недостатков.

Когда его сверстники, например, вели девушек в кино, в кафе, Рэбик рвался на части, чтобы найти для своей пассии денег на шоколадку, поэтому девушки не задерживались возле него дольше, чем на вечер. Однажды он пристал к матери с животрепещущим денежным вопросом, на что та ответила:

– Ещё не время, сынок. Скоро, очень скоро ты будешь Зверем Апокалипсиса, хотя уже есть один, но тот всего лишь англичанин, а куда им до Одессы! Наш орден – «Argentum Astrum» – сделает тебя великим. В России масонство станет грандиозным движением и мы, наконец, приберём к рукам эту непослушную страну. Не спеши, и у тебя будет твоя женщина, твоя шакти, твоя жрица. Владыка отметил твоё рождение знамением. Он даст тебе всё, потерпи. Ведь даже имя своё ты получил от него.

Эти слова матери Рэбе запомнил твёрдо. Во всяком случае, они помогли ему избавиться от зацикленности на себе, от комплекса неполноценности. Наоборот, Рэбе поверил в свою звезду, стал свысока поглядывать на сверстников. Ведь все окружающие станут когда-то дешёвыми рабами! Обозначившийся снобизм был заметен даже невооружённому глазу. Его сначала били, потом – зауважали, это утвердило Рэбика в новом амплуа Зверя Апокалипсиса. Как-никак, а толпы нелюдей должны от рождения служить избранному наследнику князя этого безумного мира.

Получая паспорт, он убедил паспортистку, что Рэбе – по-русски звучит Роберт и что он, если родился в России, должен именоваться русским именем. Паспортистка на удивление легко согласилась с доводами мальчика и без излишнего формализма занесла в паспорт новое имя. Так он стал Робертом. Юные фарцовые годы принесли ему кой-какую известность в Одессе, но, к сожалению, не только среди барыг. Домой к нему повадился участковый и, когда матери не было дома, не стесняясь, наводил деловой шмон.

Чтобы избавиться от въедливого надзирателя, Роберт как-то раз купил шикарный торт, нашпиговал его толчёным пургеном, да скормил участковому весь без остатка. После обильного поглощения чая со сливочным тортом бдительный мент больше не показывался и не надоедал своим неофициальным кураторством, а молодому фарцовщику только того и надо было.

Поделиться с друзьями: