Основатель 7

Но больше всего меня заинтриговал их герб. Когда колонна подошла ближе, я наконец разглядел знамя во всех подробностях. На зелёно-чёрном поле был изображён могучий лев, вонзивший клыки в тело огромного кита. Лев пожирал кита — сухопутный хищник против морского гиганта.

— Что за чертовщина? — пробормотал я. — Суша против моря. Это либо символ абсолютного, невозможного доминирования, либо у создателя этого герба было очень специфическое чувство юмора. А может, он просто хотел сказать: «Мы настолько крутые, что даже законы природы нам не указ».

Глыба хмыкнул — для него это прозвучало как целая речь.

— Знамёна мирные, — отметил Нож, указывая на небольшой белый узел, свисавший под основными флагами. — Тебе ничего не угрожает. Но кто бы это ни был, он серьёзно настроен на переговоры. С таким эскортом просто так не ездят.

Мы поднялись на стену блокпоста и стали наблюдать. Солдаты продолжали наступать стройными рядами, но, как только смогли разглядеть деревянные ворота и наших стражников, выстроившихся вдоль парапета с луками наготове, марш прекратился.

Тишина. Потом воздух разорвал оглушительный рёв рогов — три протяжных ноты, которые прокатились эхом по холмам. Явно сигнал о прибытии какой-то важной шишки. Вперёд вышел человек в богатых доспехах и крикнул в сторону ворот:

— Именем его королевского высочества короля Рагнара, мы просим владельца этих ворот явиться для встречи с самим королём!

Голос у глашатая был поставленный, привычный к командованию. И он явно не собирался повторять дважды.

— Похоже, это он про тебя, — хмыкнул один из моих стражников.

— А жаль, — проворчал я. — Сказали бы, что им нужен дворник Стёпан, поиграть в футбол, было бы легче.

Вот только этого мне сейчас не хватало. Какой-то неизвестный король с армией и претензиями на моё внимание. Сейчас было совсем не время для дипломатических сюрпризов.

— Нож, рекомендации?

— Флаги — мирные, — повторил он, указывая на белый узел. — Стандартная дипломатическая процедура. Но судя по размеру эскорта и помпезному объявлению, этот король точно не заблудился по дороге в отпуск.

Я кивнул и, не говоря ни слова, оставил своих спутников на стене.

За мной последовал только Глыба — его присутствие действовало на противников отрезвляюще, а в дипломатии это иногда помогало лучше любых аргументов. Нож остался координировать оборону блокпоста, готовый в любой момент поднять тревогу, если переговоры пойдут не по плану.

Когда я подошёл к повозкам, солдаты расступились с военной чёткостью. Гонец молча поклонился и проводил меня к огромной карете в центре каравана. Она была сделана из превосходного морёного дуба, выкрашена в глубокий чёрный цвет и настолько просторна, что могла вместить целую компанию. Золотые накладки поблёскивали на солнце, а шторки на окнах были задёрнуты, скрывая хозяина этой передвижной крепости.

Слуга открыл дверь кареты и жестом пригласил меня войти. Я поднялся по ступенькам и оказался в самой роскошной карете, которую видел за всю свою жизнь в Истоке.

Первое, что бросилось в глаза, — это невероятная роскошь. Сиденья обтянуты тёмно-красным бархатом, настолько мягким, что казалось, сидишь на облаке. Стены отделаны резным деревом с золотыми инкрустациями, а под потолком висела небольшая хрустальная люстра, тихо позванивающая при каждом движении. В воздухе витал тонкий аромат дорогих специй и сандалового дерева.

Напротив меня сидел мужчина в самых что ни на есть царских одеждах. Больше всего меня поразила его великолепная корона из чистого золота, усыпанная драгоценными камнями всех цветов радуги — изумруды, рубины, сапфиры переливались в мягком свете. На вид он был моим ровесником, хотя и похудее, с окладистой бородой, которой я даже немного позавидовал.

— Рад наконец-то познакомиться с вами, Алексей! — сказал Рагнар, протягивая мне руку для рукопожатия.

Я ответил на приветствие, отметив про себя, что его хватка была на удивление мягкой — не демонстрация силы, а жест уважения.

— Боюсь, я о вас слышу впервые, господин… Рагнар, верно?

Рагнар рассмеялся и, не отвечая сразу, потянулся к небольшому резному шкафчику справа от себя. Достал оттуда изящную хрустальную бутылку с красным вином и два бокала тончайшей работы.

— Можете звать меня просто Рагнар, — сказал он, неспешно наливая вино. Жидкость переливалась в хрустале, как жидкий рубин. — И это неудивительно, ведь мы живём в совершенно разных мирах. Я прибыл с самой северной оконечности, из земель, что очень, очень далеки от Юга Истока.

Он протянул мне бокал. Я принял его, чувствуя прохладное стекло под пальцами.

— Действительно, весь континент — это долгий путь, — ответил я, откидываясь на спинку сиденья.

Подушки в этой карете были куда удобнее моих собственных. Впрочем, с учётом расстояния, которое он преодолел, такой комфорт был необходимостью.

— Я сейчас в турне, путешествую и встречаюсь с теми, кого мои советники считают важными персонами, — объяснил Рагнар, покручивая бокал в руке и наблюдая, как вино оставляет винные дорожки на стенках. — Ну, вы знаете, как это бывает.

Он указал на поднос слева от себя. На нём были разложены разнообразные мясные нарезки, сыры и что-то похожее на… фруктовые снеки. Типа мармеладных мишек?

— Пожалуйста, угощайтесь, если голодны. У меня тут есть и небольшое лакомство, копии угощений из старого мира. Желатиновые конфеты из моего детства. Странно, по каким вещам начинаешь скучать, когда не можешь вернуться домой, правда?

— Ещё как, — сказал я, протягивая руку, чтобы попробовать одну из конфет.

Она была жевательной, с фруктовым вкусом, но и близко не походила на тех мармеладных мишек, которыми я наслаждался дома. Впрочем, это было в порядке вещей для наших попыток воссоздать привычные удобства вдали от родины.

Рагнар сделал глоток вина, не спеша его смакуя, а затем внимательно изучил моё лицо. Его глаза — серые, проницательные — словно сканировали каждую мою эмоцию.

— Я вижу, вы обеспокоены, — сказал он наконец, осторожно ставя бокал на специальную подставку, вырезанную прямо в подлокотнике кресла. — За вами закрепилась репутация человека, вступающего в острые конфликты с крупными державами, но не бойтесь. Я здесь не для того, чтобы приносить вам раздоры или боль. Совсем наоборот. Я здесь, чтобы попросить вас о великом одолжении.