Основной инстинкт

Кэтрин проигнорировала его вопрос; её взгляд был сфокусирован на Нике. Она смотрела на него с восхищением. Впервые,

— А почему вы предполагали, что я его приглашу?

— Вот я и сказал им, что вы не захотите прятаться ни за чью спину, — спокойно пояснил Ник. Они беседовали вдвоём, словно больше в комнате не было ни души.

— Мне незачем прятаться.

Они ещё какое-то время смотрели друг на друга, после чего Кэтрин села и кивнула в сторону своих инквизиторов, как бы говоря им: «Приступайте». Затем она внутренне успокоилась, остыла, взяла себя в руки. Она вынула из косметички сигарету, подожгла её и бросила использованную спичку на крышку стола перед собой.

— У нас в здании запрещено курить, мисс Трамелл, — предупредил Корелли.

— Что вы собираетесь делать? — Она приподняла одну бровь. — Обвинить меня в курении?

В Сан-Франциско — столице «бестабачного» мира — нашлось бы немало воинствующих некурящих, возжелавших бы не только обвинить её в курении, но и весело осудивших бы, приговорив к электрическому стулу.

Но как бы там ни было, Корелли не собирался пользоваться такой возможностью. Он поспешно отступил.

Кэтрин направила струю дыма через стол, прямо в сторону Ника.

Корелли решил, что пришло время напрямую перейти к теме их беседы:

— Не расскажете ли вы нам, мисс Трамелл, о природе ваших отношений с мистером Бозом?

— Вот уже примерно полтора года я занималась с ним сексом, — сухо ответила она. — Мне нравилось заниматься с ним любовью. — Она установила полный контроль над комнатой и, выговаривая свои слова, переводила свой взгляд с одного полицейского на другого.

Мужчинам в комнате нравилось то, что, как представители закона, они слышали здесь всё что угодно, видели всё что угодно; считалось, что ничто на свете не в состоянии шокировать их. И чаще всего именно так дела и обстояли. Они слышали здесь разные признания: от злостных, безжалостных убийц; от людей, жестоко обращавшихся с детьми или бивших своих жён; от наёмных убийц и торговцев наркотиками. А копы были, в основной своей массе, консервативными выходцами из набожных католических семей ниже среднего класса. И услышать от привлекательной, богатой, получившей хорошее воспитание и прекрасно образованной женщины такие небрежные речи о сексуальной жизни было для них крайне оскорбительно.

— Вы использовали в своих отношениях с ним элементы садомазохизма? — спросил Корелли.

Она обратила свой взор на помощника прокурора округа. Её взгляд был до того пронзителен и ослепителен, что у того создалось чувство, что на него посмотрел маяк.

— Более определённо… Скажите точнее, что вы имеете в виду, мистер Корелли? — поинтересовалась она, всё так же невинно.

Корелли почувствовал себя очень неловко.

— Вы когда-нибудь связывали его?

— Нет.

— Итак, вы никогда его не связывали, — настойчиво повторил Корелли.

— Нет. Джонни нравилось использовать свои руки. Я любила его руки… и его пальцы. — Она положила свои собственные элегантные руки на грязную крышку стола и оценивающе посмотрела на них, будто пробуждая в памяти картину того, что, когда-то её руки делали с Джонни Бозом и его с ней.

— В своей книге вы описывали белый шёлковый шарфик, — сказал Уокер. — Шарфик фирмы «Гермес».

Кэтрин Трамелл, соглашаясь, кивнула:

— Я всегда очень нежно относилась к белым шёлковым шарфам. — Она ласкала собственные запястья. — Они подходят для любого случая.

— Но вы, кажется, сказали, что любите, когда мужчины используют руки? — заметил Ник, уверенный, что поймал её на лжи — хоть и небольшой, но и это, по его мнению, была победа, пусть и маленькая.

Она одарила его мимолётной улыбкой.

— Нет. Я сказала, что мне нравилось, когда Джаннииспользовал свои руки. — Она вгляделась в глубину глаз собеседника. — Я не устанавливаю никаких правил, Ник. Никаких правил. Я просто плыву по течению.

— Вы убили Джонни Боза, мисс Трамелл? — спросил своим самым «судебно-официальным» голосом Корелли.

— Нет, — коротко ответила она.

— Скажите, вы вынесли из нашей беседы какую-нибудь пользу?

— А почему я должна выносить из неё какую-либо пользу? У меня как-то создавалось впечатление, что вы выполняли свою работу, а я — свой долг.

— Вы сами хотитебыть подозреваемой в смерти Джонни Боза? — спросил Уокер.

— Нет… но если говорить о пользе, лейтенант Уокер, то я должна быть просто сумасшедшей, чтобы сначала написать книгу об убийстве, а затем и прикончить Джонни тем же способом, что я описала. Я бы сама себя таким образом объявила убийцей. Но я не идиотка. Разве не так, Ник?

— Мы знаем, что вы не сумасшедшая, мисс Трамелл, — заверил её Толкотт.

— Может, эта книга, как раз и есть то, на что вы рассчитываете, дабы сорваться с крючка? — поинтересовался Уокер.

— Создание этой книги ужесоздаёт вам алиби, — предупредил Ник.

— Это так, правда? — простодушно поинтересовалась она. Она на мгновение поймала глазами взгляд Ника, а затем опустила их вниз, на стол. Ответ такой: нет.

— Она швырнула окурок на пол и затоптала его носком туфельки. — Я не убивала его.

К допросу приступил Гас. Он откинулся на спинку кресла и вежливо улыбнулся:

— Вы принимаете наркотики, мисс Трамелл?

Этот вопрос её ничуть не взволновал.

— Иногда. — Она немного раздвинула ноги, представив взору Ника нечто большее, чем просто стройное бедро.

— Вы когда-нибудь пользовались наркотиками в присутствии и при непосредственном участии Джонни Боза? — спросил Корелли.

Она слегка кивнула:

— Конечно.

— Наркотиками какого типа?

Ник наслаждался видом. Неожиданно она скрестила ноги, прервав эту идиллию.

— Кокаин, — ответили она Морану. Затем она улыбнулась Нику. — Вы когда-нибудь трахались, приняв дозу кокаина? — Непристойность слегка заиграла на её губах. — Вам следовало бы попробовать. Это просто великолепное ощущение.