Основы тибетского мистицизма
Шрифт:
На все это можно лишь намекнуть, это невозможно полностью объяснить в словах. Но одна вещь должна быть ясной: природа Амогхасиддхи заранее предполагает переживание других Дхьяни-Будд, с ним объединяются многие качества последних.
В Мудрости Великого Зеркала мы разрушаем субъект (и субъективное восприятие мира) во имя объекта (т.е. татхаты). В "Виджняптиматра-сиддхи-шастре" (X) мы находим следующее определение:
"Сознание, связанное со знанием Великого Зеркала, отражает характеристики всех объектов ясно и точно, как большое зеркало отражает образы различных форм (санскр. рупа)".
В Мудрости Самотождества мы разрушаем объект (мнение относительно отдельности от нас внешнего мира явлений) во имя субъекта (живого существа); в Различающей Мудрости мы разрушаем
"До изучения Дзэн горы являются горами и воды являются водами. Если же по наставлению опытного учителя он проникнет в сущность Дзэн, то горы не станут больше горами, а воды перестанут быть водами. Но когда он достигнет вершины мира (т.е. сатори – просветления), горы снова станут горами, а воды водами" (D.Т.Suzuki, 1953, ч. 1, с. 12).
Учение Будды провозглашает важность различения во имя абсолютного единства и ненарушенное равенство всех вещей. Оно стремится не к разрушению или обесцениванию противоположностей, но предлагает осознавать их относительность внутри единства, существующего одновременно с ними, внутри них и по ту сторону их.
"Можно сказать, что Праджня-парамита стоит на линии раздела абсолютного аспекта бытия и его относительности. Это геометрическая линия, отмечающая границу и уходящая за любое измерение. Совсем не обязательно рассматривать Праджню в качестве учения или пути, когда необходимо оглядеть две области бытия. Если бы Праджня могла постигать только Шуньяту без ее Ашуньяты (отсутствие шуньи или относительность самой относительности – шуньяты) или Ашуньяту без ее Шуньяты, она не была бы Праджней. Чтобы символизировать это, индийские божества изображались с дополнительным глазом, третьим, расположенным между двумя обычными. Это Око Праджни (Око Мудрости). Посредством этого "третьего глаза" Просветленный может воспринимать Реальность (йаттха бхутам), не раскалывая ее на две и не синтезируя затем, так как последний способ – это работа абстрактного мышления. Око Праджни, находящееся на границе Единства и Множества, Шуньяты и Ашуньяты... взирает в этих двух мирах на одну Реальность" (D.T.Suzuki, 1947, 3-я серия, с. 269).
Каждый феномен – уникальное выражение целого в его пространственном, временном и причинном положении. Поэтому мы не имеем права утверждать ни "существование", ни "не-существование", рассматривая формы явлений, существ, какие-либо вещи или жизненные ситуации.
2. ВСЕСОВЕРШАЮЩАЯ МУДРОСТЬ АМОГХАСИДДХИ КАК ОСВОБОЖДЕНИЕ ОТ ЗАКОНА КАРМЫ
Амогхасиддхи – воплощение той высочайшей свободы, в которой Пробужденный пребывает в этом мире, не создавая новых кармических следствий своими деяниями. Он больше не образовывает эгоцентрические устремления (санскары). Он преобразует эти устремления в тигле всеохватывающей любви и милосердия, в самозабвенный порыв чистой помощи. Конфликт между свободой и законом вызван, по-видимому, чрезмерной специализацией одного частичного района нашего сознания, в котором превалируют рефлексы и эгоцентричные намерения. Переоценивая эти наши устремления, мы забываем про нашу истинную природу, нарушаем свое равновесие, свою гармонию, общий контроль над всеми внутренними силами.
Чрезмерная интеллектуальность человека выражает не его истинную природу, а всего лишь побочный продукт процесса мышления, которому необходимо на что-то опираться. Но все эти опоры не привносят ничего оригинального для той или иной личности, все это общие черты, встречающиеся у всех существ.
Каждая личность занимает то или иное положение в пространстве и времени. Даже в том случае, когда ее сознание становится абсолютным, все равно она продолжает сохранять свою исходную точку в качестве оригинального опыта.
Вот почему даже Будда, несмотря на сущностное единство с абсолютной Буддовостью,
сохранял свой характер и присущие ему черты, и это применительно также для Дхьяни-Будд, атрибуты или мудры которых подчеркивают в них "индивидуальный характер". Так что в этом смысле индивидуальный характер не является какой-то обузой или кармической цепью, связующей нас с прошлым и будущим. У Просветленного нет больше конфликта между свободой и законом, все крайности давно в нем уравновешены и дополняют друг друга, у него собственная воля и законы вселенной находятся в гармонии.Очищенная от проявлений эгособственная наша природа становится сознательным воплощением универсального закона (дхармакайя) или живым единством сил вселенной.
Из музыки мы знаем, что гармония – это тот пример опыта, где сплетены воедино закон и свобода, где теряются их противоположности. Для музыканта нет принуждения в законах музыкальной гармонии. Наоборот, чем более ему удается следовать им, тем более он обретает свободу выражения. Он не раб закона, но Мастер, потому что при постижении его он стал с ним единым, все его существо стало его совершенным выразителем. Знание помогает выявить закон, но далее он становится инструментом действительного самовыражения и духовной свободы. И лишь оглядываясь назад, мы можем вспомнить, что когда-то он был для нас законом. Говоря буддийским языком, карма теряет свою силу и разрушается в свете совершенного Знания. Пока карма действует как сила непросветленного прошлого, она выступает как "рок", против которого безуспешно бороться. Но в момент интуитивного просветления все хитросплетения причин и следствий воспринимаются ясно. В этот момент Просветленный становится мастером закона, художником, выразителем свободы преображенного закона.
Эту гармонию не следует смешивать с некой дурной тождественностью и однообразием. Она, в силу своей всеохватывающей природы, полна всевозможных вариаций. Ведь не найдется двух музыкантов или композиторов, способных сыграть или сочинить одинаковую музыку. Это лишний раз доказывает, что индивидуальность и творчество никогда не войдут в противоречие, но что оба всегда будут дополнять друг друга. В противном случае никогда бы не существовало и само различие между личным сознанием и свободой воли.
"Элементом свободы заполнена вселенная! Как лучше мы сможем описать тот факт, что на пути от галактики к атому, от простейшего к человеку, все заполнено характерными отличиями одного от других? Как лучше описать эту неопределенность существования, например, внутри атома? Как описать беспорядочное движение молекул в жидкости и газе; варианты движений хромосом; различия у живых организмов, особенности поведения у животных, несмотря на их инстинкты; индивидуальные отличия в химических структурах всех тканей и функций тела? Как лучше описать тот факт бесчисленных ситуаций, которые уготованы нам жизнью; стремление от единого ко многому, к отличию и разделению; исключения из общего правила, при всем их разнообразии? Как лучше познать человеческую свободу выбора? Да только одним – переживанием свободы внутри нас самих!" (Frank Townshend, 1939, с. 88).
"Вселенная конечна и вместе с тем она безгранична. Конечна в том смысле, что она обусловлена иерархией порядка, вне которого она не в состоянии существовать. Безгранична же она в том смысле, что все же пронизана элементом свободы выбора" (там же, с. 89).
Сознание, подобно скрытой искре света, присуще всей жизни, но у него множество оттенков цвета, столько, сколько и цветов. И чем более они индивидуализированы, тем более будет выражен "цвет" их света. И каждый раз, когда всякая индивидуальность создает и следует своему закону, это будет сопровождаться собственным цветом вибраций. Только тогда, когда достигается полное Просветление, все цвета сплетаются и интегрируются в верховную красоту, которая становится свободной от вибраций во всех направлениях, окружая и создавая всю иерархию порядка. Таким образом, Срединный Путь, избегающий крайностей, – это не теоретический компромисс и не интеллектуальное спасение, а осознание обеих сторон нашего бытия, одна из них – прошлое, другая настоящее. Нашим интеллектом, нашей активностью мы живем в прошлом; нашим интуитивным зрением и духовным сознанием мы живем в безвременном настоящем.