Основы женского шарма

Я всегда знала, что стремление женщин во что бы то ни стало исхудать лишено смысла. Руслан ощупывал мои окорока так, словно не бывало на свете занятия приятнее. Однако я в результате его активных телодвижение уже практически полностью потеряла контроль над собой.

– Я хочу тебя! – Услышала я наконец.

Я затрепетала и на полном серьезе ответила взаимностью. Остатки одежды слетели с меня, и я принялась сдирать с Руслана словно приросшие к нему брюки. Нет, не умею я находить взаимопонимание с мужскими ширинками. Слава богу, он справился сам, не отрывая взгляда от меня, старающейся прикрыть все, что он нараздевал. Ему так откровенно нравилось то, что он видел, что я краснела и возбуждалась.

– Какой ты красивый!

– Ну, конечно. Обычный мужик, просто большой.

– Прекрати меня дразнить. Тебе наверняка это всю жизнь твердят.

– Моя бывшая жена твердила, что я лишь чуть-чуть лучше, чем орангутанг.

– Да она у тебя дура.

– Это точно.

Он подхватил меня на руки и куда-то потащил. Не скажу, что ему было легко. Все-таки почти восемьдесят кило.

– Куда мы идем? – тихонько поинтересовалась я.

– В этом доме есть отличная спальня. Там гораздо удобнее заниматься тем, что мы с тобой планируем.

– А что мы планируем?

– Мы планируем… Я планирую отнести тебя в кровать и трахать до самого утра.

– Я – «за».

– Это радует, так как я не сторонник насилия.

Глаза Руслана мерцали, он дрожал. Я так давно не находилась в объятиях огромного и совершенно голого мужчины с упирающимся мне в бок членом, что от радости даже рассмеялась.

– У меня есть презервативы, – вдруг сказал он. – Ты не против?

– Нет.

Как я могла быть против! Он абсолютно прав. Он не знает, что я не спала ни с кем уже больше года. Я про него знаю только, что он развелся. Но вот его любовницы оставались за бортом моей осведомленности. Однако использование презерватива мне предлагали впервые. Ни Серый, ни Лукин такими мелочами не напрягались. Я вдруг как-то растеряла половину возбуждения.

Руслан отпустил меня и двумя руками пытался натянуть явно маленькую липкую скользкую штуку себе на член. Его «инструмент» не одобрял этой процедуры. Я принялась помогать Руслану всем, чем только могла. И далее мы несколько часов пытались за уши притянуть друг к другу желание, презерватив и половой акт. К нашему прискорбию, этого так и не получилось. Руслан, обессиленный борьбой за свое здоровье, перестал хотеть что-либо вообще. Смотреть мне в глаза он избегал. И даже после того, как я предложила сделать перерыв, ничего не изменилось.

– Давай сделаем перерыв?

– Давай перекусим?

– Давай выпьем?

– Давай потанцуем?

Все это Руслан воспринимал с заинтересованностью олигофрена. И вот наконец он изрек:

– Не могу. Я десять лет спал только с этой стервой и, видать, разучился пользоваться этой «резиной».

– По-моему, она не того размера.

– А по-моему, я просто старый больной импотент.

– Вовсе нет, я же видела, что с потенцией у тебя полный порядок. – Я попыталась утешить Руслана.

Но утешений, тем более от меня, свидетельницы его позора, он не жаждал.

– Да брось, давай просто отдохнем и повторим все без резинки. Я не спала ни с кем уже год. А до этого спала только с мужем. Шанс, что я больна, – минимален.

Говорить это было глупо. Но мне так не хотелось завершить такой прекрасный вечер «обломом», что я ляпала всякие глупости.

Руслан странно так на меня посмотрел и подвел итог:

– Хватит. Ничего не получится. Давай я провожу тебя домой.

Я обреченно начала одеваться. Сейчас он войдет со мной в лифт, галантно подержит дверцу автомобиля, довезет до дома в Медведкове… и больше никогда не наберет мой номер. Хотелось рыдать.

– Прости, что все так вышло, – сказал Руслан после того, как проделал все вышеописанное.

– Ничего же страшного не произошло.

– Конечно, – согласился он, а я поняла, что он вычеркнет мой номер телефона из всех своих книжек.

– Руслан, я хочу, чтоб ты знал. Я очень, очень, очень хочу, чтобы ты позвонил мне снова. Пожалуйста. Я буду очень ждать.

– Конечно, Оля, обязательно, – сказал он так, что я поняла: все, конец.

Я закрыла дверь и в слезах смотрела с балкона, как Руслан отъезжает от дома и исчезает за поворотом.

Весь следующий месяц я старалась делать все, чтобы только не думать о том, что Руслан потерян. Каждый телефонный звонок оборачивался трагедией, потому что звонил не он. Кто угодно – мама, дочь, подруга, старый друг-художник, – но не он. Вскоре я начала убегать из дома только для того, чтобы этого телефона не видеть. Я уезжала ночевать к Юльке Ерошиной только потому, что дома не могла уснуть. Либо изучала все повороты и изгибы нашего старенького дискового аппарата, глядя на него сквозь призму наполненного коньяком бокала, либо истерично слушала, работает ли он, просила подруг перезвонить, чтобы узнать, слышен ли у нас звонок. А потом рыдала в ванной или, скорее, скулила, как побитый замерзший щенок, брошенный посреди ледяного поля. Руслан не звонил. А я его любила. Черт его знает, как так вышло, но факт был очевиден. Каждый миг нашего знакомства, каждую его улыбку, каждое слово я запечатала в сердце. А теперь, когда все эти богатства оказались не при делах и их требовалось выкинуть, это причиняло мне ужасные страдания. Как будто я сама по доброй воле ампутировала себе руку.

Руслан не звонил весь февраль, и я, чтобы не сойти с ума и хотя бы днем имитировать нормальную жизнь, ходила и работала. Работала, как остервенелая лошадь. Как будто кто-то запустил меня по кругу и забыл остановить. Я пила, плакала и много работала, чтобы забыться. И надо сказать, это дало свои плоды. К середине февраля я нашла сразу и офис, и помощника, и идею. Бог, забирая одно, дает многое в другом. Он отнял у меня Руслана, а взамен я получила симпатичный офис неподалеку от метро «Белорусская». В глубине узких перепутанных улочек, наполненных ароматом шоколадных конфет «Большевички», в маленьком розовом домике с коваными воротами и вахтером на входе для меня нашлись две небольшие смежные комнатки на первом этаже. Из окна было видно дерево и кусок помойки. Прямо в день, когда я поехала смотреть офис, мне позвонил какой-то мужчина и предложил себя в качестве маклера. Я всхлипнула (из-за того, что и это был звонок не от НЕГО), и мы договорились с ним встретиться при просмотре офиса. Пусть сразу видит, с кем имеет дело, и не строит больших планов.

Кстати об офисе. Единственным действенным способом его найти оказалась подача соответствующего объявления в газете. Практически сразу я получила несколько обнадеживающих предложений, но комнаты на «Белорусской» оказались лучше других. Там было уютно, там был выделенный Интернет и там была мебель. Подержанная и казенно-желтая. Но расходы на мебель было бы неплохо исключить из списка трат, и так их было слишком много.

Я приехала на Белорусскую, осмотрелась. Минут через десять туда же подъехал Алексей Степанченко, мой будущий партнер и помощник. Мы как-то сразу поняли друг друга.

– Добрый день. Вы Ольга Николаевна?

– Да, – кивнула я и испугалась.

Алексей был молод, всего лет двадцати пяти, не больше. Джинсы, кожаная куртка, узкое лицо, худой, словно воробушек на тонких длинных ножках. Он вызвал у меня скорее приступ материнской любви, нежели желание «собеседовать», проверять и ловить на чем-то.

– Вы сказали, что предлагаете партнерство. В чем оно заключается? – Он жевал жвачку. Интереса в глазах было немного.

– Я хочу сделать фирму, маленькую, как вы понимаете, которая будет обслуживать моих клиентов по рекомендации, но это второе.