Особенности национального пиара. PRавдивая история Руси от Рюрика до Петра
Шрифт:
Или вот в Британии в 2006 году решили закрыть мечеть — одну из более чем тысячи лондонских мечетей. На следующий день десятки тысяч мусульман вышли на проезжую часть лондонских улиц и расстелили там молитвенные коврики. Всем видом показывали они, что из-за решения властей им стало негде молиться. И власти тут же пошли на попятную!
Знающие люди уверяли, что ни закрывать, ни особенно открывать после этого мечеть было нельзя. Потому, что, поддавшись на шантаж, власти Британии сразу показали мусульманам, кто в доме хозяин. Даже пустить по улицам с молящимися полицейский спецназ и водометные машины с точки зрения чистой политики было бы не гуманно, конечно, но разумно.
Потому что после силового решения проблемы мусульмане поняли бы: хозяин в Британии — все же ее правительство. А так... Могучее государство дало слабину, и
А тогда, в русском XIV веке, события развивались стремительно.
Мамай пошел на Рязань. Дмитрий Иванович кликнул сбор, и впервые со времен Батыя русское войско встало на пути татар на берегу Оки, закрывая путь на Москву. И хотя Рязань Мамай пожег, но перейти через реку и вступить в бой с основными силами русских он не решился. Он просто ушел, потеряв в стоянии на Оке престиж непобедимой татарской армии.
Получалось: она вовсе и не непобедимая?!
В Нижнем схватили и изрубили Мамаева посла Сарайку (Сарыака), полностью уничтожив и сопровождавший его татарский отряд — тысячу. В случае с тверской кобылой такой мятеж вызвал масштабную карательную экспедицию и опустошение Руси. Теперь все ограничилось адекватным разорением нижегородчины. Мы — вам, вы — нам, как в открытой русской драке. Значит, можно! Был создан еще один прецедент.
Потом состоялись еще две битвы с татарами — одна на реке Пьяне (неудачная), другая на реке Воже (удачная). Может, и на Пьяне сложилось бы по-другому, если бы не подвели разведка да русская национальная привычка проводить время на природе за бутылкой. «Особенности национальной рати» — такой кинолубок мог бы снять сегодня Александр Рогожкин. «Доспехи свои поклали на телеги и в сумы, рогатины, сулицы и копья не были приготовлены, иные не были еще насажены, также не были приготовлены щиты и шлемы, — писал Соловьев.— Было время в конце июля, стояли сильные жары, и ратники разъезжали, спустивши платье с плеч, расстегнувши петли, растрепавшись, точно в бане; если случалось где найти пиво и мед, напивались допьяна и хвастались, что один из них выедет на сто татар». Нападение оказалось неожиданным. Его последствия — самыми печальными.
Но на войне как на войне. А дальше было Куликово поле.
Устный агитплакат
«Не болтай у телефона, болтун — находка для шпиона!» Или просто: «Не болтай!» Или: «Болтун — находка для врага!» Или: «Болтать — врагу помогать». Все это — вариации одного сюжета на четырех советских пропагандистских плакатах.
РОГОЖКИН Александр (р. 1949). В своем комедийном киносериале «Особенности национальной...» удачно поиграл на стереотипах о русском национальном характере, в частности на мифе о беспробудном русском пьянстве. Первым у нас использовал массированный продакт-плейсмент: кадры с одинаковыми этикетками множества бутылок до сих пор стоят перед глазами. То, что написано на обложке этой книги, подозрительно напоминает названия рогожкинских кинолубков ©
Схожее послание содержится и на английском плакате времен Второй мировой войны: «Careless talk costs lives». Или вот еще один, тоже английский: крыса в круглых очках подбирается к мешку с надписью «War Secrets». Слоган: «Starve him with silence» — «Умори своим молчанием мерзкую тварь!»
Такие агитплакаты в военное время украшают улицы городов. А в мирное время их репринты можно увидеть на рабочих местах в фирмах, которым есть что скрывать от конкурентов. Они украшают офисный мир в качестве лояльного корпоративного юмора.
В пропагандистском обеспечении войны XIV века роль таких плакатов выполняли устные или записанные (но тоже предназначенные для устного распространения) рассказы, которые должны были донести до населения простые истины военного времени. Вот три примера таких рассказов — «устных агитплакатов» с общим посылом: «Не хвастай!»
Такие случаи почему-то в летописях XIV столетия встречаются постоянно. Видимо, проблема была актуальной.
Выдвинувшись тогда на Пьяну, русские узнали, что татары еще далеко. «Кто может стать против нас?» — говорили они и стали ездить без кольчуг и оружия
в простом платье... А дальше — смотри выше.Несколько раньше была другая битва с таким же зачином и с теми же последствиями. Некий князь рязанский собрал большое войско и вышел навстречу московским полкам. По словам московского летописца, рязанцы говорили друг другу: «Не берите с собою ни доспехов, ни щитов, ни коней, ни сабель, ни стрел, берите только ремни да веревки, чем вязать боязливых и слабых москвичей». И были, по законам жанра, разбиты в пух и прах.
ТОХТАМЫШ (?-1406) — татарский хан, который вскоре после Куликовской битвы сжег Москву и вырезал почти всех ее жителей. Все школьники знают про Донского, а вот про Тохтамыша как-то подзабыли. Но такого рода историческое забвение скорее плюс для государственного PR
На конец века приходится «устный агитплакат», в котором хвастовство погубило уже самих москвичей. Войско татарского хана Тохтамыша осадило белокаменный Кремль. Внутри добрые люди молились день и ночь, а другие вытащили из погребов меды и начали пить; хмель ободрил их, и они стали хвастаться. «Нечего нам бояться татар, город у нас каменный, крепкий, ворота железные, — говорили они.— Татары долго не простоят под городом, потому что им будет двойной страх: из города будут нас бояться, а с другой стороны — княжеского войска, скоро побегут в степь». Некоторые вышли на стены и начали всячески оскорблять татар. Те грозили им издали саблями... А потом изменники отворили ворота, и все жители были перебиты.
«Не хвались, идучи на рать, а хвались, идучи с рати», — было бы написано на самом популярном пропагандистском плакате XIV столетия, если бы в те времена существовало светское изобразительное искусство. Грубый солдатский юмор, прописные истины, героические образы... Вот, пожалуй, все направления, которые существуют в этом пропагандистском жанре.
На середину XIV века приходится создание трагического и духоподъемного произведения «Повесть о разорении Рязани Батыем». Нам неизвестно, насколько широкое она имела хождение. Но легендарный рязанский богатырь Евпатий Коловрат, прославленный в ней, стал героем народного эпоса. Евпатий приезжает из Чернигова в родную Рязань и видит страшное разорение. «И воскричал Евпатий в горести души своей, распаляяся в сердце своем. И собрал небольшую дружину — 1700 человек, и погнались вослед безбожного царя, и едва нагнали его, и внезапно напали на станы Батыевы. И начали сечь без милости, и смешалися все полки татарские. И стали татары точно пьяные или безумные. И бил их Евпатий так нещадно, что и мечи притуплялись, и брал он мечи татарские и сек ими. Почудилось татарам, что мертвые восстали. Евпатий же, насквозь проезжая сильные полки татарские, бил их нещадно».
ЕВПАТИЙ КОЛОВРАТ. По-видимому, все же мифический, никогда не существовавший персонаж. Зато как красиво! Стоит на горе из вражеских татаро-монгольских трупов и рубит сплеча, рубит
Потом Батый допрашивал раненых, попавших в плен, кто такие? Те сказали, что из полка Евпатия Коловрата... «И возбоялись татары, видя, какой Евпатий крепкий исполин. И навели на него множество пороков (осадных орудий, камнеметов), и стали бить по нему из бесчисленных пороков, и едва убили его».
Концовка не безнадежна. Батый, пораженный храбростью русского богатыря, которого смогли убить только из камнеметов, отдал его тело уцелевшим воинам из его отряда, а их самих отпустил. В реальности, конечно, никого бы хан не стал отпускать, всех бы порубил. Но тут, с одной стороны, действует традиция рыцарской средневековой литературы, а с другой — надо было вдохнуть перед грядущими битвами оптимизм.
Пафос же тот самый, что у Константина Симонова в его знаменитом: «Сколько раз увидишь его — столько раз его и убей». Тот же, что и на военном плакате с русским солдатом в маскхалате и ушанке, который держит на ладони горсть стреляных гильз: «Бей так: что ни патрон, то немец!» Впрочем, здесь тоже был вариант: солдат в каске и с надписью «Стреляю так...» Далее по тексту.