Особист

– Я никогда не буду есть червяков, вы с ума сошли, - сказала Дарья, мой бывший старший психолог с базы Белый лебедь.

– Мы должны выжить, никаких благ цивилизации здесь нет, но мы с Леной смогли прожить здесь двадцать пять лет.

– И не плохо прожить, - поддержала Лена, - я была почти счастлива здесь с Антоном, вдвоём, а к червякам со временем привыкаешь, они ведь безобидные, разве что иногда в нос по глупости залезут, мозгов то у них совсем нет, но такое бывает редко, высморкаешь его, да раздавишь пальцами в наказание.

– Какой ужас, вы, наверное, шутите, я так не смогу. Мне холодно, я хочу туда, где чисто и тепло.

– Дарья, Дарья, вы же старший психолог, железная, волевая женщина.

– Я не могу так, я не хочу. Я не буду есть червяков, - она не выдержала и разрыдалась.

– Ребята, поймите простую вещь, нам надо начинать с нуля на мёртвой планете, и это будет тяжело, мы первые. Если мы выдержим, мы возродим всю цивилизацию, быть может, это произойдёт не скоро, я говорю не о десяти годах, и не о пятидесяти. Фактически мы с вами сейчас в каменном веке, в эпохе, когда наши предки на мамонтов охотились, только мамонтов здесь нет, планета мертва. Так что придётся делать всё своими руками с нуля. Я специально выбрал самых сильных и стойких из вас, тех, в ком я уверен. И мы выдержим, и у нашего вида будет новое начало, и даже ты Дарья, я абсолютно уверен, ты найдёшь в себе силы, и сможешь питаться червяками.

– Тут хоть огонь то есть? Может их хоть пожарить можно будет?

– Огня нет, разжечь нечем, и жечь тоже нечего. Что касается чёрной слизи, то она без воды высыхает в пыль и улетает под любым порывом ветра. Что даже хорошо, потому что из-за этого от неё легче отмыться утром. Так что использовать её как дрова не получится. И вообще органические вещества на корабле надо экономить, сейчас их много, но слизь растёт медленно, и насекомые тоже размножаются и растут медленно. Кормовая база ограничена. А что касается искры, мне приходила на ум идея использовать два камня, я помню, читал, что можно использовать кремень. Камни я нашёл, много камней, но это не кремень, и чтобы я не делал, высечь искру у меня не получилось. Хотя есть ещё несколько железяк, в общем, я пытался придумать, как развести огонь и не один раз, но это бесполезно. Я даже пытался жечь горстку сушёных червяков, по идее они должны гореть, не знаю, но высечь искру так и не смог, хотя убил на это много лет.

– Какой кошмар, я не выдержу.

– Мы с Леной выдержали, и не плохо. И вы выдержите, а сейчас, идёмте в корабль, вы мокрые, простынете ещё.

– Но там темно и грязно...

– Да темно, тепло и грязно, ключевое слово тепло, и там жизнь, живая, съедобная, корабль это бесценная экосистема в которой мы можем выживать, все наши отходы перерабатываются чёрной слизью и насекомыми, хоть и медленно, и мы можем их есть. Если бы не было насекомых и слизи, мы бы все здесь просто умерли от голода. Я верю, мы выдержим, пройдёт много лет, этот мир согреется, жизнь с корабля двинется заселять моря и сушу, появятся крупные животные, мы сможем охотиться на них, есть мясо, нас станет больше, и мы построим новую цивилизацию.

– Когда это произойдёт, ты шутишь что ли? Крупные животные из червяков должны развиваться миллионов двести лет, а то и больше. Какой псих выдержит двести миллионов лет жизни здесь так?

– Думаю быстрее, через миллион лет всё будет.

– Ты вообще представляешь как это много тысяча лет? Что уж говорить о миллионе.

– Какой ужас...

– Так сложилась наша жизнь, мы выдержали Белый лебедь, но это была просто репетиция, теперь мы должны выдержать это здесь, мы сильные люди, мы сумеем. Я верю.

* * *

Мы вывезли капсулы в город, теперь у нас было всё необходимое. Три с лишним тысячи колонистов, надо было их освободить. Я подошёл к капсуле, тщательно осмотрел её. Но она была заморожена, и ничего видно за стеклом не было, только таймер.

– Мы всё сделаем великий отец, не волнуйтесь.

Я отошёл, занял своё место и стал ждать, техники копались с капсулой долго, подсоединяли к ней провода, сверяли пароли, наконец, первая из капсул включилась и началась разморозка, на ней загорелся маленький зелёный диод.

– Сколько времени потребует разморозка?

– Около двух часов, - ответил я.

– Вы могли бы сходить пока к морю, так долго ждать имеет ли смысл?

– Я подожду, всё же я не видел этих людей двести тысяч лет, многие из них были моими друзьями.

* * *

Капсула щёлкнула и открылась, из неё вылез человек, я не узнал его, потому что уже помнил смутно те события моего далёкого прошлого. Человек задёргал руками, полез прочищать глаза и нос, к нему сразу подошли реаниматоры и стали помогать очиститься от замораживающего геля.

– Где я?

Акцент показался мне жутким, искореженным до неузнаваемости, но я знал, это старый праязык, просто это моё мировосприятие изменилось за столь долгий срок.

– Вы на Земле, - чётко ответил я, - год двести тысяч сто сорок первый, после возрождения человечества.

Я отвернулся, и набрал кнопочками на сотовом телефоне номер Елены, моей второй половинки, с которой я уже столько лет правил этим миром.

– Разморозка прошла успешно, все остальные учёные будут разморожены в ближайшие три дня. Я уверен, с ними мы сможем восстановить былой технологический потенциал землян.