Особняк у реки забвения

Из холла доносились негромкие голоса и тихая музыка. Ирина узнала тьютора и его помощника Ханта.

Шагая к приоткрытой двери холла, она собиралась заговорить, каким-то образом объявить о своем присутствии, однако неожиданно передумала. Неслышно приблизившись к двери, Ирина остановилась и внимательно прислушалась к разговору в комнате.

В приоткрытую дверь она увидела Тимура Маратовича и Ханта. Они пили кофе за чайным столиком возле большого окна, густо увитого зеленью. Из портативного проигрывателя лились тихие звуки «Реквиема» Джузеппе Верди. Временами тьютор прерывал сам себя, как будто та или другая музыкальная фраза вдруг привлекла его внимание, несколько мгновений прислушивался, потом принимался слегка отбивать пальцами такт по подлокотнику массивного кресла, обтянутого коричневым кожзамом.

Хант то и дело бросал на проигрыватель холодные, неприязненные взгляды человека, который терпеть не может классическую музыку.

– Вы так и не ответили на мой вопрос, – резко сказал Хант. Голос у него был негромкий и сипловатый.

– Прости, я забыл, о чем ты меня спросил.

– Зачем вы его впустили?

Тимур Маратович улыбнулся:

– Мне кажется, мы можем его использовать.

– Как? – сухо осведомился Хант.

Тьютор пожал острыми плечами:

– Сделаем его частью программы.

– Вы его не знаете, – тихо возразил Хант.

– Ошибаешься, – с улыбкой возразил Тимур Маратович. – Я его знаю. Его зовут Максим Лемешев.

– Это он вам так сказал.

Тьютор качнул головой, на которой красовался неизменный коричневый берет:

– И снова ошибка. Ты, вероятно, не слишком часто смотришь телевизор, а парень – довольно известный актер. Я видел его в каком-то сериале.

Он умолк: казалось, внимание его снова отвлекла музыка.

– Он мне не нравится, – сухо проговорил Хант.

Тимур Маратович перевел взгляд на Ханта и удивленно приподнял брови, будто вернулся откуда-то издалека и не ожидал, что Хант все еще здесь.

Несколько секунд тьютор молчал, разглядывая своего помощника, затем сказал:

– Я знаю, Хант.

– Что? – не понял тот.

– Я знаю, что ты здесь не только для того, чтобы охранять меня, но и для того, чтобы приглядывать за мной.

Узкоглазый помощник сжал челюсти, так, что на его щеках вздулись желваки, и сухо выдохнул:

– Парень здесь лишний.

– Но он уже здесь, и мы ничего не сможем с этим поделать, – снова пожал плечами Тимур Маратович. – Говорю тебе, Хант, он может быть нам полезен.

Хант помолчал, хмуря брови, затем негромко проговорил:

– Кураторы будут недовольны.

– Кураторы далеко, а мы здесь, – возразил тьютор. – Позволь мне самому решать, что делать.

Хант посмотрел на свои руки, сжатые в кулаки, перевел взгляд на Тимура Маратовича.

– Я могу вас остановить.

Тьютор кивнул.

– Я знаю. Поэтому я не приказываю, а прошу. – Тимур Маратович слегка прищурился. – Поверь мне: нам не стоит его опасаться.

Еще несколько секунд Хант сидел молча, о чем-то напряженно размышляя, затем чуть склонил голову:

– Хорошо.

Хант встал с кресла и зашагал к двери.

Ирина отпрянула от щелки, повернулась и бесшумно заспешила по коридору. Едва она успела свернуть за угол, как дверь холла тихонько скрипнула и Хант вышел в коридор.

10

– Доброе утро! – поприветствовал всех вошедший.

Взгляды людей, сидящих на террасе, устремились на него. Это был высокий молодой мужчина, довольно симпатичный, с веселыми серыми глазами и короткой стрижкой.

– Что еще за явление Христа народу? – удивленно спросил Волин.

Участники группы разглядывали новичка так, словно он стоял на сцене и собирался показать им захватывающий номер.

Профессор Мезенцев взглянул на тьютора:

– Тимур Маратович, может, объясните? Откуда взялся этот человек?

– Господа, позвольте я сам все объясню, – заговорил незнакомец приветливым голосом. – Вы не против, если я сяду за ваш столик? – обратился он к Ирине и Арвиду.

Те пожали плечами.

– Спасибо!

Парень уселся в пластиковое кресло и оглядел жильцов пансионата веселым, дружелюбным взглядом.

– Меня зовут Максим Лемешев, – представился он. – Я ехал через лес, но попал в аварию. Потом полночи плутал по чаще, пока не увидел ваш пансионат. Тимур Маратович любезно согласился впустить меня. И вот я здесь.

– Вас зовут Максим? – Ольга Орлова прищурила голубые глаза. – Ваше лицо кажется мне знакомым.

– И мне тоже, – сказала Сухова. – Я определенно где-то вас видела. Вот только не помню где.

Максим улыбнулся, и в улыбке его проглянуло удовольствие.

– Что ж, ничего удивительного. Дело в том, что я актер.

– Вот оно что! – Ольга просияла. – Вы снимались в «Любви и смерти»!

– Да.

– Боже! Неужели это действительно вы? Меня зовут Ольга Орлова. «Любовь и смерть» – мой любимый сериал!

– Я тоже его смотрю, – поддакнула Сухова, сморщив ярко накрашенные губы в улыбке.

– Вы еще автограф у него попросите, – съязвил Волин. – Пусть распишется вам на груди.

Пять минут спустя, когда страсти по поводу появления в группе нового участника немного улеглись, Тимур Маратович постучал ногтем по бокалу с соком и громко объявил:

– Друзья мои, давайте продолжим! Сегодня мы с вами поиграем в интересную игру. Кто хочет начать?

– А что нужно делать? – угрюмо осведомился Волин.

Тьютор улыбнулся.

– Сейчас узнаете. Пожалуй, с вас мы и начнем.

– Чего? – растерянно облизнул губы Волин. – Чего начнем?

Тимур Маратович чуть склонил набок голову и попросил:

– Расскажите нам, пожалуйста, о своем взгляде на жизнь.

– О каком еще взгляде?

– Ну… что вы, например, думаете о людях.

Волин наморщил лоб:

– О каких?

– Обо всех, – с улыбкой пояснил тьютор, – в целом.

– Гм… – Волин насупил брови, скользнул угрюмым взглядом по лицам присутствующих и изрек: – Люди – свиньи.

– Отлично! – кивнул Тимур Маратович и даже руки потер от удовольствия. – Не каждый сумеет так лаконично и емко сформулировать свое мировоззрение.