Особо одаренная особа

— Брысь отседова, — выпроводил нас из архива.

— Вино какое-то слабое, — пожаловалась Алия, — а то бы я ему показала, как приличных девушек за зады лапать!

— Это я, — мяукнула Лейя, а когда мы остановились и уставились на нее, пояснила: — Это я упала и за ее зад ухватилась.

— А что это за книжечка? — Алия ткнула пальцем в добытую книгу, когда мы вышли к реке.

— Волшебные сказки для самых-самых, — прочитала я.

— Это для кого?! — Алия дернула у меня книгу. — Для нас, что ли?

— А самые-самые, это как? — наморщила лобик Лейя.

— Это мы! — самодовольно проворковала Алия.

Я отобрала книгу у лаквиллки, раскрыла на середине, рассмотрела рисунок огромного коняги непонятной масти.

— Вот это лошадища! — выдохнула восхищенно Алия. — Нам бы такую — до Вежа добраться.

Лейя выхватила книгу и нараспев зачитала:

— «И свистнул Иван молодецким посвистом, крикнул богатырским покриком: „Сивка-Бурка, вещий каурка, встань передо мной, как лист перед травой!“».

Я наклонилась к подруге и прочитала приписку меленькими буковками:

— «Топнул ногой да тихонечко прибавил слово заветное: „Пожалуйста“».

Что-то громыхнуло, Лейя уронила книгу, мы присели. Земля затряслась, воздух содрогнулся, бежит лютый зверь-конь — и бур, и сер, и космат, грива до земли свисает. От топота копыт земля содрогается, от горячего дыхания снег тает. Остановился рядом с нами и по-человечьи молвит:

— Где богатырь, вызвавший меня после тысячелетнего сна? — Конь повел красным, как огонь, глазом и буркнул: — Немые, что ли?

Тут уж мы с Лейей, не сговариваясь, шмыг за спину Алии и в подругу пальцами тычем:

— Она вызывала! Богатырка лаквиллская!

Конь дыхнул жаром и, склонив голову набок, стал с неподдельным интересом осматривать девицу, которая попыталась принять важную позу.

— Щас он ее схарчит, — прошептала мне на ухо Лейя и икнула. — А потом за нас примется.

— Авось подавится. — Я лихорадочно перебирала способы бегства.

— Ну я вызывала! — Алия наконец обрела дар речи.

— Неужто война великая идет, что все добры молодцы кончились, девки в богатырки подались? — усомнился конь. — Или опять матриархат? Иль вы амазонки, девы горячие и до славных битв охочие?

— Нам в Веж надо, — пробормотала Лейя, высовываясь из-за плеча Алии. Та задвинула ее обратно и не к месту добавила:

— У меня и сабля именная есть, только я ее дома забыла.

Конь подавился фырканьем, упал на спину и, дрыгая ногами, стал кататься по снегу.

— Богатырского коня для увеселительной прогулки! Девицы пустоголовые! — Он поднялся на ноги и рявкнул: — А ну подавайте мне добрых молодцев!

— Может, он их ест? — Алия попятилась, я подняла со снега книгу, зажала ее под мышкой и, обращаясь к коню, сказала:

— Будут тебе добры молодцы, целых две штуки, любого выбирай. Только до Вежа довези, они там нас дожидаются.

Конь злобно прищурился:

— Кто вам, дурехам пустоголовым, тайну великую выдал, слово заветное?

— Да никто нам ее не выдавал. — Я надула губы. — Да его каждая собака знает, в книгах пишут. — Я сунула развернутую книгу в нос коню. — Кто ж знал, что ты на каждый окрик являться будешь?

Конь разъярился, глаза налились кровью, из ноздрей дым повалил:

— Да его ж только от отца сыну, да и то перед самой смертью выдавали?!

— Передавали-то с глазу на глаз, а, вызывая в чистом поле, орали во всю мощь, там же ясно сказано. — Я уткнулась в книгу. — «Свистни молодецким посвистом, крикни молодецким покриком…», вот они и старались друг дружку переорать, а вдруг не дозовутся.

Конь в раздумье замер, а я, пока он не пришел в себя, предложила сделку:

— Давай, ты нас до Вежа, а мы тебе эту страничку в личное пользование!

— Где этот Веж? — Сивка-Бурка успокоился, я поняла, что он готов принять мое условие.

— А вон он! — Лейя махнула рукой на темнеющие вдали башни.

Конь фыркнул:

— А ножками слабо дойти? Можно ли ради такой малости богатырского коня вызывать?

— Ножки устали, — заныла Лейя, а Алия принялась деловито охлопывать новое средство передвижения, конь недовольно косил на нее глазом.

— А тебе лень?

— Ладно, садитесь. — Ох, не понравился мне его тон, нет ли тут подвоха?

Посмотрел, как мы, пища и оскальзываясь, пытаемся влезть ему на спину, фыркнул и лег на снег. Мы уселись ему на спину, вцепившись друг в друга.

— Веса в вас, как в пере, — недовольно проворчал конь, поднимаясь. — Срам один с такой несерьезной поклажей в поход пускаться.

Алия успокаивающе похлопала его по шее. Конь всхрапнул, дрогнул боками и ка-ак скакнет! Небо крутнулось, звезды прыгнули прямо на нас, по глазам резануло ярким дневным светом.

— И-и-и! — завизжала Лейя, ее басом поддержала Алия, я высунулась из середины и окаменела: песок, много-много воды, деревья какие-то нездешние, голые, высокие, с пучками листьев на макушке, а к нам, высоко вскидывая ноги, бегут какие-то черные-пречерные, как сажей вымазанные люди, машут острыми пиками и кричат что-то непонятное!

— А-а-ай! Это не Веж! — закричала я, поняв, что попали мы самое меньшее — в пекло, а бегущие — это черти нас жарить собрались.

— А сабельку я дома забыла! — с тоской простонала Алия.

А Лейя тыкала пальцами в разные стороны и верещала:

— Да это ж мужики! Голые! Голые черные мужики!

Нервы у меня не выдержали, и я, стиснув ногами бока Сивки, прокричала:

— А ну вывози нас отседова, мерин сказочный!

Опять крутнулось небо. Я с изумлением таращилась на огромный зал и толпу полуголых женщин. Одни ели заморские фрукты, другие бренчали на каких-то инструментах, третьи танцевали. В воздухе стоял густой запах благовоний, воскурений, а мы оказались посреди небольшого пруда с рыбками.