Особо секретное оружие

3

Алданов молча проходит мимо прилавка отдела, торгующего спиртными напитками и сигаретами, в маленький служебный коридорчик. Добродушно, готовый улыбнуться, смотрит на продавщицу – суровую объемную девицу с бицепсами циркового атлета.

– Куда? – властно спрашивает продавщица – как мальчишку за шиворот хватает.

– Людмила Николаевна на месте? – виновато задает встречный вопрос Виктор Егорович.

Правильно. Как всякий скромный пенсионер, он обязан чувствовать себя именно виновато под начальственным окриком маленькой, но власти. Такие окрики характерны для продавщиц продовольственных магазинов, уборщиц всех мастей и ментов, это Алданов хорошо знает.

Продавщица величественно не отвечает, и Алданов стеснительно проходит мимо, одновременно просчитывая кодовые значения разговора. Он дважды по разным делам бывал в этом магазине, правда, очень давно, еще в советские времена. Тогда магазин был государственным, сейчас он частный, но новый владелец только лишние деньги вложил, а сам торговлей интересуется мало. Но ему необходим был человек, знающий дело, и он оставил прежнего директора на месте. Время не отняло у Виктора Егоровича памяти, и он сразу повернул в правильную сторону в развилке коридоров. Вот и кабинет. Он осторожно, едва слышно стучит и заглядывает за дверь, не дожидаясь ответа. Людмила Николаевна разговаривает по телефону, сидя за стареньким письменным столом, а перед ней развален по всей поверхности столешницы целый ворох бумаг. Директор улыбается Алданову и деловито кивает, показывая на стул.

Он опять стесняется, кладет руку на спинку стула, но не садится. Дожидается, когда она закончит разговор. Она заканчивает быстро, прикрикнув на кого-то, чтобы поторопился. И пригрозила, что не перечислит деньги.

– Здравствуйте, – басит, положив трубку. – Ну и денек сегодня... Не зря – понедельник...

– Здравствуйте, – улыбается Виктор Егорович. – Извините, можно от вас позвонить? Дома с телефоном что-то...

– Пожалуйста. – Людмила Николаевна пододвигает аппарат к краю стола.

Только после этого Виктор Егорович садится на стул и набирает по памяти номер своего куратора [22] . Обычно он звонит по этому номеру не чаще одного раза в месяц, чтобы отметиться и сообщить, что у него все в порядке. Внеплановый звонок уже сам по себе говорит, что на этот раз не все в порядке и обстоятельства требуют постороннего вмешательства или хотя бы совета. Впрочем, совет в таких обстоятельствах может звучать и как приказ.

– Слушаю, – отвечают ему после первого же гудка.

22

Куратор – должность сотрудника ГРУ. Куратор контролирует жизнь и деятельность отошедших от дел агентов и вообще всех бывших сотрудников ведомства, имевших доступ к засекреченным документам или принимавших участие в секретных операциях: помогает по мере необходимости.

– Здравствуй, Юрий Антонович. Это Алданов, – говорит он. – Я узнал, что ты просил. Дело было двадцать второго февраля...

«Двадцать второе» – согласно кодовой таблице, означает «повышенную опасность». «Февраль» – затребование помощи.

– Здравствуй, Виктор Егорович. Я уже сам по другим каналам узнавал, – отвечает куратор. – Только относительно февраля есть сомнения. Может быть, это произошло в апреле? Может быть, не двадцать второго, а шестнадцатого. Кроме этого, были еще два случая с коллегами...

«Апрель» – согласно кодовой таблице, означает «работать автономно». Значит, надо проявлять сообразительность. «Шестнадцатого» – «разведка, сбор данных». «Два случая с коллегами», произнесенное после условной фразы «кроме того», отменяющей кодовые значения, просто говорит Алданову, что дело касается не его одного, а всей троицы...

– Может быть... – Виктор Егорович соглашается. – А кто там был, неизвестно?

– Какие-то приезжие с Кавказа...

– Я попробую уточнить... До встречи...

Он кладет трубку и смотрит на Людмилу Николаевну с благодарностью.

– Спасибо, Людмила Николаевна.

– Не за что, заходите, если что... Может, грамм по сто коньячка? – Она гостеприимно распахивает сейф, в котором стоит початая бутылка. – Греческий из Греции, не наши подделки... Друзья привезли. Очень даже не дурной...

– Благодарю вас, очень жарко... У меня сердце пошаливает... Воздержусь...

* * *

«Были еще два случая с коллегами»... Два случая с единственными двумя коллегами и товарищами, с которыми по понятным причинам, к сожалению, запрещено общаться и поддерживать связь. Даже при случайной встрече на улице незнакомого города, где судьба может свести их и где никто их не знает, они обязаны пройти друг мимо друга, отвернувшись и даже краем глаза не поведя, не моргнув, – они должны категорично не узнать друг друга. Даже если их пригласят на допрос в ФСБ, они не должны вспомнить, что вместе служили. Мало ли кто и когда служил вместе – всех не упомнишь. Более того, даже при приглашении ГРУ, оказавшись в одном кабинете, они должны вести себя точно так же, если им не назовут пароль, снимающий на время иго молчания.

И с ними происходит что-то аналогичное. Интересно... Вот это сообщение куратора весьма даже настораживает. Значит, против них работают не просто бандиты, ставящие себе целью лишить стариков жилья. Алданов легко просчитывает вариант с квартирными бандитами. Он правильно определил в них дураков. Дураков просто весело и играючи «подставляют», чтобы проверить боеспособность каждого из тех, кого называли когда-то «электрическими айсбергами». Виктор Егорович уверен, что и в двух других случаях кого-то «подставили» и жертвам пришлось худо. Впрочем, теперь им уже все равно... Такой исход неизбежен и закономерен. Если человека «подставляют», значит, он сам охотно идет на это и подобного достоин. Простой прохожий не в состоянии вызвать неаргументированную агрессию, если «человек-оружие» находится в естественном «спящем состоянии» и не начал «включение». Только полное «включение» делает его опасным для окружающих. Но это «включение» не может быть долговременным. Психика сама не выдерживает чудовищного напряжения внутренних резервов организма и сбрасывает его, вызывая усталость и сонливость, с которыми, впрочем, бороться намного легче. Их можно простым усилием воли победить, как победил сегодня Виктор Егорович, отделавшись несколькими аппетитными, почти кошачьими зевками.

Что же, если так складываются обстоятельства, следует работать... Работать «в автономном режиме», без поддержки и связи, без официального прикрытия. Это не новое положение вещей. Так всегда приходится работать ликвидаторам. Правда, ни одна операция не осуществлялась без группы поддержки. Сейчас, вероятно, тоже где-то будет эта группа, которая будет знать о том, что Алданов и два его коллеги по несчастью работают, но сами они присутствия группы ощущать скорее всего не будут.

Виктор Егорович с удовольствием читает детективные романы. И очень веселится, когда они рассказывают о работе ликвидаторов-одиночек. Как только не изощряются господа писатели, чтобы сделать из своих героев – героев настоящих. Но сам он знает прекрасно, что ни одна крупная серьезная акция не может быть осуществлена без группы поддержки. Как правило, в эту группу, в несколько раз превышающую численностью саму группу ликвидаторов, входят специалисты разных областей: от электронщиков до простых спецов из службы наружного наблюдения, попросту – «наружки». В самом деле, не будет же сам ликвидатор осуществлять слежку за «объектом». Это только возможность засветиться раньше времени и завалить всю операцию. Не будет же он подключаться к чужому телефону и несколько суток прослушивать все разговоры, чтобы поймать только одну фразу, дающую шанс на очную встречу с собственной смертью. Это сделает группа поддержки и передаст все данные ликвидатору, чтобы тот работал. В одиночку, да и то не всегда, действуют только примитивные киллеры. Но они, как правило, работают не против государственной машины и подготовленных противников, а против дилетантов.

* * *

Дверь магазина тяжела. Словно заранее предупреждает своей упругой силой старушек, живущих на одну пенсию, что им при нынешних ценах в таких магазинах делать нечего. Но эта же дверь обладает и одним полезным качеством – прозрачностью стекла. И, воспользовавшись этим качеством, еще за четыре шага от выхода Виктор Егорович выделяет три заинтересованных лица. Лица откровенно кавказские... Значит, продолжение тенденции...

Смотреть с улицы в дверное стекло гораздо труднее, чем изнутри на улицу. В первую очередь потому, что в магазине немало людей посторонних, которые не дают сосредоточиться на единственно нужном человеке. А этот единственно нужный человек легко может осмотреть всех с опережением. Он и осматривает. И разве трудно для профессионала понять, кто ищет его, кто внимательно всматривается во всех снующих за дверью покупателей в поисках нужного лица?

По большому счету, Алданов опять понимает, что против него работают не профессионалы. Настолько эти люди откровенны в своих стремлениях. Кавказцы... Скорее всего чечены... Хотя здесь легко ошибиться. Только еж, как говорится, может отличить ежа от ежихи... Русскому человеку трудно понять, кто перед ним – чечен, дагестанец, азер, кабардинец или кто-то еще. Только они сами смогут сказать точно. Значит – вывод напрашивается сам собой! – следует спросить у них со всей строгостью. И заодно необходимо проверить их профессионализм. Самым примитивным образом. Настоящий филер обязан предположить, что его вычислили. Тогда, если объект слежки заглянул в магазин, он постарается выйти через служебный ход...