Особое задание

— Я понял твою мысль! — воскликнул У Чжи. — Я покажу это письмо Цинь Бяо. Кроме того, я могу добиться у командующего посылки еще одной партии оружия и обмундирования для его отряда.

— Нужно только выбрать подходящий момент и объяснить Цинь Бяо истинное положение вещей, Я ручаюсь, что он обозлится на Сюй Яо-мина так же, как в свое время на толстого Дуна. И тогда такая драка пойдет — только держись!

Оба громко рассмеялись.

В комнату вошла жена Сяо Мина с консервированными яйцами и жареными пирожками на подносе. Накрывая на стол, она предостерегла мужа и его гостя:

— Вы слишком громко разговариваете!

— Ты еще ничего не знаешь, — понизив голос, ответил ей муж. — Мы тут неплохой спектакль придумали с двумя действующими лицами! — Посмотрев на У Чжи, он торопливо добавил: — Ты почему не ешь? Или не вкусно? Твое здоровье принадлежит сейчас революции. Кушай, и чтобы больше у меня не болеть!

У Чжи улыбнулся и принялся за еду. По военной привычке ел он быстро, а тут еще его угощали домашней пищей, так что тарелка с пирожками быстро опустела.

Сяо Мин внезапно рассмеялся:

— А Летающий тигр в нашей операции не последнее лицо. Безусловно, мы не можем раскрывать перед ним все свои карты, но с ним считаться нужно. Он теперь будет твоим родственником, однако по-прежнему останется в лагере наших врагов. Если он узнает, что ты занимаешься снабжением советского района, то может не посмотреть, что ты его зять, — выдаст! Опять же, скрыть от него свою деятельность ты вряд ли сумеешь — через его дом будут переправляться большие партии грузов. Один раз удалось сделать это незаметно, но за первой партией материалов последует вторая, за ней — третья… И наступит такой день, когда придется давать ему объяснения, тут простыми отговорками не отделаешься. Надо заранее что-то придумать! — Сяо Мин, полузакрыв глаза, задумался, потом продолжил: — У меня такая мысль: если пойти на хитрость и сказать ему, что ты торгуешь оружием, а? В глазах таких людей, как Чэнь Гуй-шэнь, торговля — будь она, законной или незаконной с государственной точки зрения — всегда законна, раз она дает прибыль. Думаю, что, узнав об этом, он даже поможет тебе или по меньшей мере сделает вид, что ничего не знает и не станет мешать. А нам ничего другого и не нужно. Ну как, мысль подходящая?!

— Вполне! Люди, которые ведут такой образ жизни, как Летающий тигр, любят покровительствовать друзьям, и он помехой мне не будет, — ответил У Чжи.

— Тут важно также, как к этому Тигру подойти… А если он, предположим лучшее, будет тебе помогать, то ты не забудь его отблагодарить — даром эти люди тоже ничего не делают. Вот после этого уже можешь ему доверять.

Долго еще беседовали друзья в этот вечер. Сяо Мин посоветовал У Чжи продолжить сбор разведывательных сведений для Красной армии. Он же порекомендовал доложить командующему Ли, что переформирование отряда Цинь Бяо проходит успешно, чтобы Ли Юй-тин как можно дольше не вспоминал о Цинь Бяо и его отряде. На прощание он посоветовал усилить воспитательную работу среди крестьян деревни Циншиянь, используя для этого Сян-цзы и Го Чжэн-юня.

У Чжи вышел из дома Сяо Мина с таким чувством, словно с души его сняли камень: теперь он имел точный план действий.

Прохожих на улицах уже было мало. Бездомные бродяги укладывались спать прямо под открытым небом, где-то пела женщина — это пение походило на заглушенное рыданье. Какой-то пьяный офицер орал на всю улицу непристойные частушки.

Каждый раз, когда У Чжи попадал в этот город, ему казалось, что здесь не хватает чистого воздуха; особенно обострилось это чувство после того, как он побывал в советском районе.

У Чжи поднял голову, увидел серебряный серп луны и вспомнил, что до его свадьбы осталось всего лишь пять дней.

Глава 20 ШУМНАЯ СВАДЬБА

В ясный погожий летний день в селе Циншиянь царило невиданное веселье. От взрывов петард и хлопушек дымом заволокло склоны окрестных гор. Гремели барабаны, звуки горнов сотрясали небо. Перепуганные птицы покинули окружающие селение леса и улетели далеко в горы.

Гости прибывали отовсюду. Одни были одеты в традиционные длинные халаты, другие — в короткие куртки. Были среди гостей и богатые и бедные.

Го Чжэн-юнь и местные крестьяне братья Ван-старший и Ван-младший принесли в качестве свадебного подарка плоды местной земли — пять шэнов [47] грецких орехов и восемь цзиней каштанов.

В западном и восточном флигелях было полно гостей, и У Чжи увел крестьян во внутренний двор, где можно было свободно поговорить.

Братьев Ван рекомендовал Го Чжэн-юнь, и У Чжи уже имел возможность убедиться в их надежности.

Вечером в день своего возвращения из города У Чжи отправился к Го Чжэн-юню. Тот рассказал ему, что люди Сюй Яо-мина патрулировали на дорогах три дня, ничего подозрительного не заметили и группа за группой возвратились на главную базу отряда. У Чжи тут же отправил Го Чжэн-юня в советский район, а с братьями Ван послал письмо Цинь Бяо, в которое вложил поддельное послание Сюй Яо-мина. И вот только сегодня его посланцы возвратились, и он с нетерпением и некоторым беспокойством ждал их сообщений.

47

Шэн — мера объема, равна 1,04 литра.

Комната, в которой жил У Чжи, была отведена новобрачным, а соседняя с ней пустовала. Сюда и привел У Чжи своих гостей.

Ему не терпелось поскорее узнать результаты, и он спросил, нашел ли Го Чжэн-юнь нужного человека. Тот ответил, что он разыскал товарища Сюй И-синя, вручил ему письмо и принес ответ. Он размотал свой головной платок и из какой-то складки вынул клочок бумаги. У Чжи торопливо развернул и прочел:

«С вашим планом согласны.

С ю й И-с и н ь».

У Чжи очень интересовало поведение Цинь Бяо, и он стал расспрашивать братьев Ван о том, что они узнали в пещерах Луцзяндун.

— Сам главарь их неграмотный, поэтому твое письмо читал ему помощник, — ответил Ван-старший. — Цинь Бяо и до конца его не дослушал, вскочил со стула и начал ругаться…

— Потом оба ушли совещаться, — перебил брата Ван-младший, — а нам велели ждать. Не успели мы поесть, помощник выносит нам ответ.

— Бумажка эта у меня, — сказал Ван-старший, достал из кармана бамбуковую трубку и из мундштука ее вынул скатанную трубочкой записку. В записке было всего лишь две фразы:

«Пятнадцатого — полнолуние. На подарок отвечаем подарком».

А пониже был нарисован кружок с крестиком. Это означало, что записка действительно от Цинь Бяо, но У Чжи с некоторой тревогой думал: какой подарок его ожидает?

— А что еще сказал вам помощник главаря? — допытывался он у братьев Ван.

— Он только передал нам письмо, а говорить — ничего не говорил! — в один голос отвечали они.

У Чжи продолжал теряться в догадках, но тут на улице раздались звуки гонга. Он наклонился к Го Чжэн-юню и, понизив голос, сказал:

— Если ты увидишь здесь н е к о т о р ы х знакомых, то не спеши с ними здороваться, лучше сделай вид, что не узнал. А теперь, — сказал он громко, — идите в другой флигель и выпейте за молодоженов! — и он направился к выходу, но в дверях чуть не столкнулся с вбежавшей в комнату Дурочкой. Сегодня на ней было новое платье, в волосах красовались цветы.

— Там пришли шаферы, которых ты пригласил, — быстро затараторила девушка. — Одеты с таким шиком, как артисты!

У Чжи поспешил к гостям. Навстречу ему шел молодой парень в длинном суконном халате, из-под которого виднелся новенький черный сюртук, и в серой парадной фуражке. Его круглое лицо сияло улыбкой. У Чжи с трудом узнал в нем политрука Чэня. Сзади стояла молоденькая девушка, в толстой косе которой красовалась алая шелковая лента. Девушка также была в красивом новом платье, и У Чжи, тоже с трудом узнал в ней Цзинь-хуа, предводительницу молодежи в советском районе.