Особое зелье
Шрифт:
— Сейчас! — Вера засуетилась и полезла в рюкзак, чтобы помочь с перевязкой.
И в этот самый момент порождения пошли в атаку разом со всех сторон… Причём, как показалось Игорю, сделали это очень сознательно. Они как будто ждали момента, когда в обороне людей, наконец, появится серьёзная дыра.
И дождались.
— Осторожно! — крикнул он своим. — Прут со всех сторон!
А дальше бой стал таким тяжёлым и насыщенным, что Игорь его, в принципе, плохо запомнил. Разве что, как его дважды перекидывал в сторону «спасительный рывок». И как получил несколько паршивых ран: может, монстры и не могли пробить
Залитый кровью, Игорь продолжал отбиваться, буквально став последней линией обороны отряда. Каждый раз ему казалось, что это конец, но снова находились силы — и он отбрасывал очередную волну врагов.
Последнее, что он помнил — как Бизон вытащил его за руку прямо из схватки, а затем толкнул в какой-то светящийся круг. А потом мир вокруг них завертелся. Похоже, это был какой-то конструкт. И, видимо, он был связан с перемещением.
Вот только было и у него узкое место: на одну-единственную краткую секунду все люди в круге застыли.
И порождениям хватило этой секунды, чтобы до них добраться. Острые когти легко пробили броню на плече, вспарывая плоть, и Игорь не сдержал крик боли. Рядом кричала Вера, и, кажется, ревел Муся.
А потом мир для Игоря померк. Он уже не видел, как они вывалились из воздуха прямо посреди лагеря. Как ему, Вере и Мусе перевязывали раны. Как Растрёпа и Эрин вливали энергию в лечебные конструкты, а Бизон в одиночку сдерживал толпу монстров, рвущихся внутрь, за ограждение.
Когда Игорь очнулся, вокруг была всё та же Пыль. Он лежал на спальнике, где-то на половину тела замотанный бинтами. Хорошо, хоть боли не было. Но Игорь всё равно принялся гонять «самолечение», решив не спешить с тем, чтоб пошевелиться.
Как оказалось, правильно не спешил. Стоило ему чуть приподнять голову, как боль навалилась со страшной силой. В правом плече, в ноге, в левом предплечье, на животе… Всюду, где ему нанесли раны, болело так, будто его прямо сейчас наживую когтями резали.
— Лежи и не ёрзай, раз очнулся… — раздался рядом голос Растрёпы. — И не смей стонать! Других разбудишь.
— Сильно меня?.. — прохрипел Игорь, расслабив мышцы. — Как Вера? Я слышал её крик…
— Жива, ей меньше досталось! — сразу успокоила его Растрёпа, появляясь в поле зрения с чашкой то ли воды, то ли бульона.
Честно говоря, Игорь бы не отказался ни от того, ни от другого. Хотелось есть, хотелось пить… И всё ещё было очень тревожно за дочь.
— Почему так… — он хотел спросить, почему болевой эффект настолько сильный, но Растрёпа лишь покачала головой и показала на чашку.
Она помогла ему чуть приподнять голову: пришлось, правда, снова терпеть жуткую боль. А потом напоила каким-то густым зельем. Горьким, противным… Зато от него становилось легче. И Игорь послушно глотал.
А когда он осторожно откинулся обратно на лежанку, Растрёпа тихонько рассказала ему, что произошло:
— У Бизона есть свойство «Перемещение к монументу». Он упорно его развивал от навыка. Сначала мог перемещать только себя и всего метров на сто. А потом всё больше людей и на всё большие расстояния. Если честно, оно нам не раз помогало. Но мы никогда не использовали его в совсем уж безвыходном положении.
— А у нас было безвыходное положение? — уточнил Игорь.
—
Я бы сказала, что да… — расстроенно поджала губы Растрёпа. — Пока Муся хренел от наглости и жадности, порождения собрались вокруг нас. Можно сказать, мы оказались в окружении. Ты просто не видел, был занят боем…— Муся, блин!.. — сердито выдохнул Игорь.
— Он больше всех в результате и пострадал, — покачала головой Растрёпа, отходя куда-то в сторону. — Он неплохой человек, Игорь. Он прикрыл меня, Бизона и Эрина, когда мы переносились. Сознательно прикрыл, встав так, чтобы до нас не добрались. Временами все люди совершают ошибки, верно?
— Просто Муся совершает их часто? — улыбнулся Игорь.
— Чаще других, — кивнула Растрёпа. — Но Муся сам же за них и расплачивается. Если бы он мог прикрыть собой всех — то всех бы и прикрыл. Он даже пытался, просто не удалось… Мне жаль, что ты и Вера пострадали. Но всё будет хорошо, правда.
— А почему до сих пор так болит? — поморщившись, спросил Игорь.
— Слюна порождений на их когтях! — пояснила Растрёпа. — Они не только наносят раны, но и заносят в них яд. Я видела, как они облизывают когти перед тем, как в бой кинуться.
— И давно я без сознания?
— Сложно сказать, — Растрёпа снова подошла к нему с каким-то комком травы. — Давай, жуй… Вкус дерьмовый, но это лекарство. Глотать, кстати, необязательно. Тут больше важен сок травки, который смешается со слюной.
Трава и в самом деле была мерзкой на вкус, переплюнув в этом даже тошнотворное зелье, выпитое до этого. Но Игорь послушно жевал, лишь периодически смаргивая текущие из глаз слёзы.
— Тут нет смены дня и ночи, а сумерки очень странно чередуются с тьмой. Но, по ощущениям, где-то пару суток прошло… — призналась Растрёпа. — Порождения на лагерь нападают, но мы справляемся. Их когти сходу зачарованные брёвна не берут. А долго пробовать я, Бозя и Эрин не даём, отгоняем. Долго они тут всё равно находиться не могут: как-никак, защита нюхача работает.
Игорь молча жевал противную траву, пуская слёзы отвращения. А Растрёпа тоже замолчала, не зная, что ещё рассказать. Вопросы-то у Игоря были… Вот только пока трава во рту не стала почти безвкусной, он особо ничего спросить не мог. И только проглотив остатки лекарства, сумел уточнить:
— А почему мы ещё на Пыли?
— Не смогли уйти, — призналась Растрёпа. — Ждём, когда появится такая возможность. Узел не отпускает…
— Как это? — не понял Игорь. — Так же, как не впускал?
— А вот так… Запрещает уходить, потому что идёт смещение, — пояснила Растрёпа. — А они, как ты помнишь, постоянно здесь идут. Одно за другим. Так что сидим и ждём, когда выход откроется.
До смещения Пыли осталось 23:00
Будто услышав разговор, оповестило их Упорядоченное. А Игорь только и смог, что зубами скрипнуть. Зря, конечно: проглоченная травка тут же запросилась наружу.
— Банка, которая была у Веры в рюкзаке, разбилась: по ней пришёлся основной удар… — призналась Растрёпа, пока Игорь героически сражался с приступом тошноты. — Но мы с Бизоном заменили её одной из банок Муси.
— Он этого не простит! — улыбнулся Игорь, ощущая одновременно и запоздалую панику, и невероятное облегчение. В том числе, оттого что его, наконец, перестало тошнить.