Особый штаб «Россия»

— Разрешите доложить, что обстановка требует изменения ваших директив. Идти на восток — это безумие. Я, во всяком случае, иду на запад.

— Вы генерал вермахта и можете делать, что вам угодно. До свидания…» [539] ^.

Попробуем разобраться в деталях этого разговора.

Видя большие потери среди личного состава, Смысловский прекрасно осознавал, в каком положении он находился. Силы его формирований были слишком малы, чтобы выдержать бой с регулярными войсками 1-й французской армии, которые уже перешли к операции по блокированию границы нейтральной Швейцарии. Насколько можно судить по обстановке, 1-я РНА нуждалась в поддержке, и включение 1,5 тыс. человек из 3-й дивизии ВС КОНР в состав армии Бориса Алексеевича увеличивало (хотя и ненамного) его шансы на прорыв. Формальное право на то, чтобы подчинить остатки дивизии, у Смысловского было. Но, столкнувшись с жесткой позицией Шаповалова, который отказался выполнять приказ ОКХ, Борис Алексеевич обратился в Ставку ВС КОНР.

539

Хольмстон-Смысловский Б. А.Избранные статьи и речи… С. 34–35.

Из разговора с генералом Ф. И. Трухиным Смысловскому стало известно, какие шаги намеревался предпринять Власов: «с чехами организовать фронт и ждать подхода американцев».Такой план показался Борису Алексеевичу безрассудством. И он поделился с Трухиным оперативной информацией о «тысячах пленных в форме»с нашивками РОА, захваченных американскими солдатами. Конечно, Смысловский мог преувеличивать количество пленных добровольцев, но суть вопроса заключалась в другом — надежды Власова и его окружения на мгновенный раскол в лагере союзников оказались тщетны [540] . Власов неоднократно пытался связаться с союзниками (первые попытки относятся еще к лету 1943 г.), посылал к ним своих представителей. Но ничего серьезного из этого не вышло. Академик М. И. Семиряга, ссылаясь на слова командующего 7-й американской армии генерал-лейтенанта А. Пэтча, отмечал: «если Власов воюет не за Гитлера, а против сталинского большевизма, то что же русские добровольцы делали на Атлантическом побережье и как можно оправдать жертвы, понесенные американской армией в сражениях с этими добровольцами» [541] .

540

Следует сказать, что надежды на раскол в лагере союзников были весьма характерным явлением последних месяцев войны. Личный помощник адмирала Канариса О. Райле вспоминал: « …тлела надежда на США, что эта страна — в то время самая мощная великая держава — повернет вместе с вермахтом против Советского Союза, если Германия сложит перед западными державами оружие. Эту надежду питали многие немецкие солдаты вплоть до апреля 1945 года».См.: Райле О.Секретные операции абвера. Тайная война немецкой разведки на Востоке и на Западе, 1921–1945. М., 2010. С. 502–503.

541

Семиряга М. И.Коллаборационизм. Природа, типология и проявления в годы Второй мировой войны. М., 2000. С. 480.

Кроме того, авторы склоняются к версии, что Смысловский, контактировавший с Геленом, получил от него информацию, какая судьба ожидает послевоенную Европу. Как известно, в конце января 1945 г., в последние дни наступления в Арденнах, органы немецкой военной разведки выкрали у британцев копию совершенно секретного плана операции «Затмение» (Eclips). Копия содержала сведения о новом устройстве Европы, причем на картах, прилагавшихся к ней, были обозначены страны и оккупационные зоны, остававшиеся под контролем союзников и СССР. В марте 1945 г. Гелен, прибывший на совещание в Пренцлау, ознакомил с документами командующего группы армий «Висла» генерал-полковника Готтхарда Хайнрици — вдумчивого и педантичного стратега, реакция которого была краткой: «Это смертельный приговор».По плану операции «Затмение» восточные и северо-восточные районы Германии, значительная часть Восточной Европы отходили Советскому Союзу [542] . А это означало одно: никакой войны против СССР союзники пока вести не собираются. Видимо, поэтому Смысловский постарался переубедить Трухина. Фраза «я иду на юго-запад»была попыткой указать на другой выход в сложившейся обстановке.

542

Райан К.Последняя битва. Штурм Берлина глазами очевидцев. М., 2003. С. 76–77, 81–82.

Борис Алексеевич также поставил в известность Трухина о передаче ему РОКа и 3-й дивизии ВС КОНР. Это сообщение, скорее всего, оказалось неожиданным, почему Трухин и позвал к телефону Главнокомандующего ВС КОНР. Власов, по-видимому, был в шоке, узнав такие известия, ведь он только-только подчинил себе формирования генерал-майора Т. Н. Доманова и XV казачий кавалерийский корпус СС и готовил приказ о сосредоточении всех войск КОНР в районе западнее австрийского города Линца.

Борис Алексеевич говорил о необходимости изменения планов Ставки ВС КОНР. Но Власов остался глух к его предложению и произнес слова, исполненные трагического пафоса: «Поздно. Я командую сейчас всеми русскими частями, и в этот исторический момент они должны выполнять только мои приказы».

Смысловский посчитал решение Власова безумием, которое приведет к гибели не только его, но и людей, идущих за ним. Дальше вести дискуссию не имело смысла. Власов остался непреклонен. Борис Алексеевич сказал, куда он собирается уходить, и прекратил разговор…

Что касается действий генерал-майора М. М. Шаповалова, то, возможно, он и хотел перейти к Смысловскому, однако пожелал сохранить верность Власову и вскоре заплатил за это своей жизнью.

К концу апреля 1945 г. ситуация для 1-й РНА стала еще более угрожающей. Части 6-го армейского корпуса США появились недалеко от Кемптена, а части 1-й французской армии вышли к Брегенцу. Французскому командованию скоро стало известно о находившихся в этом районе «немецких» войсках. Для их уничтожения были выделены подразделения, состоявшие из марокканских солдат. Смысловскому пришлось воспользоваться горными проходами и пересечь знаменитый по суворовскому походу «Чертов мост», чтобы оторваться от преследователей [543] .

543

Vogelsang Н. von.Nach Liechtenstein — in die Freiheit… S. 17; Geiger P., Schlapp M.Russen in Liechtenstein… S. 340; Grimm С.Internierte Russen in Liechtenstein… S. 64.

30 апреля личный состав 1-й РНА (до 1000 человек) вступил в город Фельдкирх. Здесь к армии Смысловского присоединились глава Дома Романовых — великий князь Владимир Кириллович со свитой, эрцгерцог Альбрехт Габсбург-Лотарингский, председатель Русского комитета в Варшаве С. Л. Войцеховский, первые лица вишистской Франции — маршал Анри Петэн и премьер-министр Пьер Лаваль, а также небольшая группа беженцев. Борис Алексеевич согласился взять под свою защиту всех титулованных особ после того, как к нему с просьбой обратился великий князь Владимир Кириллович: «Французы за мной охотятся. Не возьмете ли Вы меня с собой?».Майор вермахта Вениамин Пастушкевич (бывший преподаватель идеологической подготовки в разведшколах Валги, Стренчи и Вайгельсдорфе), пораженный тем, что вместе с армией идет великий князь, обращался к нему «царь» и целовал его руку [544] .

544

Вощеховский С. Л.Генерал А. Хольмстон / «Наша страна» (Буэнос-Айрес), 1974. № 1281 (17 сентября). С. 3; Каширин С.Исторический очерк зарождения и развития Российского военно-национального освободительного движения имени генералиссимуса A. A. Суворова / «Суворовец» (Нью-Йорк), 1957. № 1 (280). С. 11; Geiger Р., Schlapp M.Russen in Liechtenstein… S. 58; Фрелих С.Генерал Власов. Русские и немцы между Гитлером и Сталиным. K"oln, 1990. С. 301.

30 апреля Смысловский провел в Фельдкирхе совещание, поставив перед штабом задачу — разработать операцию по переходу швейцарской границы. Как отмечает Фогельзанг, в этот день офицеры, наконец, узнали, что «должны были идти в Лихтенштейн» [545] . 1 мая части 1-й РНА были переведены в село Нофельс, где ожидали приказа. В течение суток проводилась тщательная разведка приграничной зоны. К концу 2 мая план перехода границы был подготовлен. В памяти 2-го адъютанта Смысловского, Георгия Неронова, этот день запомнился таким:

545

Vogelsang H. von.Nach Liechtenstein — in die Freiheit… S. 17.

«2 мая 1945 г. Части Армии подошли к Швейцарской границе и расположились в селе Нофельс. Ночью намечен переход границы княжества Лихтенштейн. Вечереет. По частям отдан приказ не отлучаться. Командующий Армии выходит с двумя адъютантами из штаба отдохнуть и направляется в расположение частей. В автопарке кипит работа. Все машины должны быть на ходу. Идем вдоль расположений частей. Все заняты пересмотром и упаковкой своего скудного багажа. Настроение невеселое. Выходим на окраину села к берегу Рейна. Нас обгоняет машина с офицером для поручений, отправляющимся в Фельдкирх за Великим Князем. Германский офицер, занимающий оборону на данном участке, увидев издали генеральские красные отвороты, спешит навстречу с рапортом. Генерал обменивается с ним несколькими фразами, затем, взглянув на часы, быстро возвращается в штаб. Там уже ожидают с докладом офицеры, производившие днем разведку границы. Вызывается Начальник штаба. Через несколько минут выходит Нач. Штаба и приказывает собрать гг. офицеров. Значит, окончательное решение принято. Завтра прекращается наша вооруженная борьба» [546] .

546

Неронов Г. П.Картинки прошлого / «Суворовец» (Буэнос-Айрес), 1952. № 18 (187). С. 3.

Рассказывая о последнем дне перед выходом в Лихтенштейн, Г. П. Неронов, по личным соображениям, не говорил о неприятных инцидентах, происходивших в 1-й РНА в течение всего марша, а также о том, какие отношения сложились у Смысловского с начальником штаба и некоторыми офицерами. Позволим себе остановиться на этих моментах, так как они имеют большое значение в деле объективного освещения истории 1-й РНА.

Коснемся, в первую очередь, личности Генерального штаба полковника Сергея Николаевича Ряснянского. Скажем сразу: мы выносим за скобки все предыдущие заслуги этого офицера Русской императорской армии и участника Белого движения на Юге России, так как к указанной теме они не имеют ни малейшего отношения [547] . К тому моменту, когда Ряснянский поступил на службу в 1-ю Русскую национальную армию германского вермахта, ни о какой доблести речь уже не шла. Во время Второй мировой войны этот человек ничем особенным себя не проявил, настоящего фронтового опыта (не говоря уже о разведывательном) он не имел. Уровень профессиональной подготовки Ряснянского (с 1939 г. гражданина Венгрии) давно оставлял желать лучшего. От того прославленного офицера, каким его рисуют некоторые историки, мало что осталось. Только благодаря Смысловскому Сергей Николаевич получил должность начальника штаба в 1-й восточной группе фронтовой разведки.

547

Краткие биографические сведения о С. Н. Ряснянском; см., например: Рутыч Н.Биографический справочник высших чинов Добровольческой армии и Вооруженных сил Юга России (Материалы к истории Белого движения). М; Париж, 1997. С. 211.

Слева направо: Г. Неронов, И. Смысловская, Б. Смысловский, В. Бюхель, А. Рогожников, Г. Клименко, А. Руссов. Лихтенштейн, пансион «Вальдек». 1945 г.

Борис Алексеевич возлагал немалые надежды на Ряснянского, как на известного генштабиста, знакомого с разведывательной работой, рассчитывал на его знания и опыт. Однако все вышло иначе.

Так называемые критические свидетельства Ряснянского, написанные им через 10 лет после войны, представляют собой набор необъективных и порою лживых измышлений, основанных на личной неприязни и зависти Сергея Николаевича к Смысловскому.

Например, утверждения Ряснянского, что армия Бориса Алексеевича состояла из «полуодетых и полуободранных людей»,в количественном отношении не превышала 500–600 человек, присланных немцами в качестве парашютистов (а также группы остарбайтеров, штаба из 30 военнослужащих, запасной части из 50 человек, женщин и детей) [548] , далеки от действительности. Из воспоминаний Генриха Блюмера — доверенного лица Смысловского — известно, что части 1-й восточной группы фронтовой разведки в численном отношении составляли около 3 тыс. человек (те же самые данные приводят лихтенштейнские историки Клаус Гримм и Петер Гайгер) [549] .

548

См.: Александров K. M.Армия генерала Власова… С. 248.

549

Geiger Р., Schlapp M.Russen in Liechtenstein… S. 58; Grimm С.Internierte Russen in Liechtenstein… S. 62.