Ост-Индский вояж

— Да больше ничего такого не было. Я не стал больше подглядывать и поторопился смотаться. От греха…

— И правильно сделал, — успокоился Сафрон. — И больше не подглядывай, а то схлопочешь ненароком, а мы отвечать будем.

В Диярбакыре Тимурджи-ага вызвал к себе Сафрона.

— Казак Сафр, — заговорил купец важно. — Ты должен сопроводить одного господина к реке. Тигр называется. Должен уже знать.

Сафрон согласно кивнул, поклонившись.

— Ничего не спрашивай, только слушай. За это получишь лишний дукат серебром. Ты понял, казак?

— Понял, эфенди! Чего тут не понять. Выполню.

— Оружие захвати. И пусть один из твоих людей сопровождает вас издали.

Сафрон опять поклонился. Никаких вопросов не задал — он помнил поговорку, что здесь, на востоке, голова зачастую держится на кончике языка.

Вскоре появился слуга купца и знаком поманил Сафрона к себе.

— Бери человека и ступай за мной, эфенди.

Сафрон кивнул, удивился за «эфенди» и молча кивнул Данилке.

— Вот господин, которого вы должны охранять, — указал на довольно высокого человека, ничем не отличавшегося от турка. Только глаза были чуть не те.

Сафрон кивнул в знак понимания, шепнул Данилке:

— Следуй шагах в тридцати, и наблюдай. Вдруг понадобится помощь.

Сафрон поклонился господину, и они неторопливо пошли к реке. Вскоре господин сел в носилки и два дюжих раба понесли их дальше. Сафрон заметил, что говорит господин с акцентом, но определить его он не мог. Но понял, что это не турок и не правоверный, хотя и не был уверен.

У реки носилки были опущены. Человек зашёл вместе с Сафроном в гробницу какого-то святого, которых везде было натыкано в этих землях. Сафрон молча остановился в трёх шагах и стал ждать, видя, как господин с усердием молится, сложив руки ладонями вместе. Слов молитвы слышно не было.

Потом неслышно появился дервиш и стал рядом, оглянувшись на казака.

Они долго молились, и Сафрон ни разу не услышал их слов. Они стояли так близко друг к другу, что их одежды тесно соприкасались. И казак подумал, что они могли обменяться чем-то важным.

Дервиш удалился, а господин продолжал молиться, пока не вздохнул и не повернулся к Сафрону и пытливо уставился на него карими глазами. Ничего не сказал и вышел на воздух, вроде бы с облегчением вздохнул.

Он неторопливо шёл назад. Сафрон заметил Данилку, шествовавшего сзади в одежде не то воина, не то небогатого купца. Вид его мало отличался от турка. Вдруг господин спросил не поворачивая головы:

— Ты откуда? Какого народа?

Сафрон даже вздрогнул от неожиданности. Не сразу сообразил, что ответить.

— Мы русские, эфенди. Слыхали про такой народ?

Господин согласно кивнул.

— Пленные? Татары?

Сафрон удивился столь глубоким знаниям господина и утвердительно кивнул головой. Ничего не спросил и молча следовал в шаге позади.

Когда они вернулись в караван-сарай, где остановился купец, тот оставил Сафрона при себе, спросив его:

— Ты был всё время рядом, казак Сафр?

— Да, эфенди. Не дальше трёх шагов, эфенди.

— Твой товарищ ничего странного не заметил?

— Не успел спросить, эфенди. Я спрошу.

— Позови его ко мне. Потом отведёшь господина в палатку.

Данил низко склонился перед купцом и стоял в ожидании. Купец кивнул Сафрону, позволяя спрашивать.

— Данил, эфенди спрашивает, ты заметил что-нибудь подозрительное, когда мы проводили господина по городу к реке и обратно?

— Нет, Сафрон. Ничего не заметил. Смотрел по сторонам, но… ничего!

Сафрон пересказал купцу слова друга, тот кивнул и протянул ему монетку.

— Ты хорошо справился с поручением. Иди себе… — и махнул рукой.

— За это можно позволить себе и немного лучшего, чем то, чем нас потчевают, — усмехнулся довольный Данилка.

— Ты прав, — ответил Сафрон, и они поискали глазами харчевню. — Однако нам с тобой надо проводить господина до его палатки. Она недалеко.

В каморке, где они ютились в тесноте, казаки тихо переговаривались. Боясь Сафрона, никто не затрагивал прогулку по городу к гробнице святого. Лишь сам Сафрон поделился с ними своими впечатлениями.

— Ну и страшно мне было заходить в ту гробницу! Ничего особенного я не заметил, но что-то внутри у меня дрожало. С чего бы так?

— Святой чувствовал, что ты не правоверный и заставлял тебя дрожать, — усмехнулся Данил. — А что там было?

— Я даже не стал рассматривать. Всё наблюдал за господином и дервишем, что пришёл чуть позже. Они вместе молились. Уверен, что они чем-то обменялись. Но я ничего не заметил. Купец наверняка на этом здорово заработает.

— Почему? — спросил Аким, но понял, что дальше Сафрон ничего не скажет. Потом Сафрон с Данилом ещё раз сопроводили господина, но в гробницу никто не пришёл, и Сафрон понял, что господин встревожен и опечален.

У купца эти двое долго о чем-то говорили, а Сафрон стоял недалеко, озираясь по сторонам, держа руку на эфесе сабли. Недалеко находился Данилка. Караван, вновь пустился в путь. Верблюды были нагружены другим товаром, и Сафрон знал, что это лёгкий товар, хотя тюки казались большими и тяжёлыми.

Два недели спустя караван вошёл в древний город Мосул[1]. Тут почти не было турок, а город был наводнён другими купцами. Индусами, арабами, курдами и всякими другими мелкими народами и племенами. Часто виднелись сарбазы[2] и конные воины, которые с подозрением присматривались к чужеземцам, но не обыскивали и пропускали к рынкам и базарам. Их здесь было множество, словно весь город был сплошным базаром.

— А местность тут совсем иная, — заметил Аким, оглядывая песчаные холмы с чахлой растительностью. — И жара посильнее будет.

— Если и дальше будем идти в том же направлении, Акимушка, то вскоре нас изжарят и употребят в пищу местные бояре, или как их тут называют, ха-ха!

— Что тут смешного! — возмутился Аким и засопел. — На самом деле такое может случиться, если жара будет прибавляться.

— А река тут уже широкая, — заметил Сафрон. — А лодок и судов какое множество. Вот бы искупаться! Мальчишки, видел, купаются. Благодать! Наверное, вода тут тёплая и не освежишься.

Это их желание вскоре оказалось осуществимо. Тимурджи-ага позволил до сумерек побродить по городу, но вести себя тихо и незаметно.

— Пошли к реке. Страшно охота искупаться, — предложил Сафрон, зная, что никто не откажется. — Только купаемся по два человека. Остальные сторожат вещи и оружие. Простирнуть можно одежонку. Вся запылилась и затёрлась от жары, пыли и, пота. Вот земелька!

Они долго бултыхались в тёплой воде, но все равно получили удовольствие. В пути помыться им не удавалось, а горные речки были слишком холодны, местные жители боялись простудиться и не купались.